Я не отвечала, растерявшись, как реагировать на внезапную исповедь.
– Прислуга в Эленвере считает, что тебя подставила сестра, – наконец выдала я, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Никто не верит, что ты в самом деле участвовал в заговоре.
– Они занимаются тем же самым, чем занимался я, когда делал Илэйн мелкие одолжения, – самообманом. Знаешь, почему меня официально всего лишь отправили в ссылку, а не казнили за измену? Потому что я пошел к Баво и чистосердечно во всем признался, но едва не опоздал. Я мог бы это сделать гораздо раньше – и не стал, ведь если бы мои догадки насчет истинных причин сестринских просьб оказались правдой, королевский гнев задел бы и меня. Единственное, что меня оправдывает: я пытался урезонить сестру. И опять же в тот момент, когда стало уже слишком поздно. А до того я сидел сложа руки. Поэтому не верь эленверским слугам – я действительно такой ублюдок, как обо мне сказала Кира и как говорят многие другие.
Я вернулась обратно на подушку.
– Был бы таким ублюдком, каким себя тут передо мной расписываешь, не лег бы спать на полу.
– Ну ладно, я не настолько ублюдок.
– Я тебя не понимаю.
– Лучше и не надо. Понимать мотивы шпиона, да еще заговорщика…
– Нет, – прервала я, подозревая, что он намеренно пытается увести меня в другую сторону. – Я про другое. Зачем ты меня настраиваешь против себя же, если все равно намерен на мне жениться?
– Может, мне не хочется, чтобы ты питала иллюзии насчет того, за кого выходишь замуж.
«И так их не питала», – угрюмо подумала я, но вслух опять же этого не произнесла.
В чем-то Элент прав. Услышать его версию событий тоже полезно, тем более что он не стал себя выгораживать.
– Ладно, не бери в голову, – Элент резко перевел тему и, судя по шуршанию, повернулся на бок, накрываясь плащом. – Мне не спалось, вот и решил поболтать, а разговор зашел куда-то не туда. Ничего я не имел в виду, всего лишь ныл по-стариковски.
– И сколько тебе лет, старик? Хотя бы сто пятьдесят набралось?
– Двести восемьдесят, просто хорошо сохранился. Только спину ломит в дождь.
– А серьезно?
– Ровно тридцать.
– А сколько живут четвертьэльфы?
– Прикидываешь, как быстро станешь молодой вдовой? Извини, тут накладочка выходит – обычно чуть больше ста лет. Церестин тоже на четверть мой соплеменник. Надеюсь, что буду не хуже и доберусь до сотни в своем уме. Хотя с такой жизнью дотянуть бы до следующего дня рождения…
– Ты опять ноешь, эльф.
– Тоже верно. Это во мне дед просыпается, когда ты рядом, дитятко. Одеялко бы тебе подоткнул, но вставать лень, слишком удобно лег.
– Ну хоть колыбельную спой, а что ж ты тогда за дед такой?
– Паршивый, ясное дело. Каким мне еще быть, если я даже детьми не обзавелся, а уже внучку нянчу?
– Началось! Скоро начну думать, что эльфы вообще ничего не умеют, кроме как языком трепать. Даже колыбельную спеть не можешь.
Элент внезапно замолчал. Подождав несколько мгновений, я нервно подняла голову с подушки.
Ну чего он там? Неужели наконец обиделся, и это после всех-то ядовитых реплик, которыми мы обменялись за последние дни?
– Только одну получается вспомнить, – так же неожиданно заговорил он. – Ту, что мать в детстве пела. Потом мне ее пытались петь няньки, но у них плохо получалось.
– С твоей матерью что-то случилось?
– Да. Умерла. Отцу после этого оказалось проще переложить заботу о детях на слуг и прикинуться, что нас не существует. В нас же слишком сильна человеческая кровь, а люди слишком быстро заканчиваются – и моргнуть не успеешь.
– Прости.
– Да ничего. Это мне перед тобой виниться надо. Мой отец хоть и настолько любящий, что не приехал на похороны собственной дочери, но он всё же есть, а у тебя совсем никого.
– У меня есть Даница, – возразила я.
– Да… А твоя Даница так умеет?
И он негромко запел, стараясь не мешать постояльцам в соседних комнатах. У него был приятный тембр, бархатный, убаюкивающий. Мелодия текла плавно, расслабляла и уносила на волнах в царство сна. Я не понимала ни слова – похоже, колыбельная была на эльфийском, но это и к лучшему. Не вслушиваясь, не думая о смысле стихов, оказалось проще поддаться мягкому, укутывающему влиянию мелодии.
Снедавшая меня тревога отступила. Веки потяжелели и закрылись. Когда песня смолкла, я уже дремала, но собрала последние силы и пробормотала:
– Элент?
– М?
– Знаешь, четвертьтролли тоже живут чуть больше ста…
На этом я провалилась в сон, так и не узнав, ответил ли эльф что-то на мои слова.
Глава 17
Элент растолкал меня еще до рассвета. Ицинь следовало навестить как можно раньше, чтобы никто до нас не успел покуситься на архимаговы образцы, и лучшей идеей казалось прийти прямо к открытию лавки. Эльф был уже собран и сказал, что завтрак для нас готовится и будет подан внизу, в общем зале.
Я оделась и привела себя в порядок очень быстро. Загвоздка случилась только в одном…
Когда жених в следующий раз заглянул в комнату, голос его звучал недовольно.
– Еду принесли. Где ты там копаешься?
– Не получается никуда сковородку спрятать, – пропыхтела я.
Перепробованным способам уже потерялся счет. Если засунуть под юбку, то сковородка мешала ходить. Под плащ – тонкая ткань слишком явно обрисовывала очертания. Завесить за спину – неудобно и быстро не достанешь. Хоть на голову надевай…
– Просто положи ее в заплечный мешок, – с недоумением предложил Элент.
– Тогда я не успею ее вытащить, если на нас кто-то нападет!
Он с еще более озадаченным видом запустил ладонь в густые светлые волосы.
– Зачем тебе вообще прятать несчастную сковородку?
– Бодыга сказал, что она привлекает ко мне внимание, а мы же должны смешиваться с толпой, все дела.
Эльф поморщился.
– Ну да, этот-то только хорошее посоветует… Ты собираешься еще раз посещать Кенару, причем под новым именем, изображая другого человека?
– Нет.
– Может, ты собираешься дальше работать шпионом на Церестина?
– Однозначно нет.
Мне и этого задания по горло хватит. До сих пор никаких нагов на горизонте, о Минде ни весточки, а в неприятные приключения я уже несколько раз чуть не влипла.
– Тогда какой смысл тебе вообще об этом задумываться? – задал Элент резонный вопрос. – Ну обратит кто-нибудь внимание, что у проходящей мимо девушки сковородка на поясе, ну удивится. Какая разница, если вы никогда больше не встретитесь?
Хм. И правда.
– А тебя не смущает, что твоя невеста разгуливает со сковородкой на поясе?
– А тебя не смущает, что твой жених официально в ссылке из-за того, что участвовал в заговоре против принца?
– Я серьезно, Элент.
– Я тоже, – он усмехнулся. – Ладно, и так ясно, что тебя это смущает. Не зря же пытаешься избежать свадьбы.
– Ну, вообще-то причина в другом…
Он отмахнулся, не дав закончить.
– Можешь не увиливать. Насчет сковородки – нет, не смущает. В столице каждая первая из двух девушек носит амулеты с косметическими чарами, которые так меняют ее внешность, что мать родная не узнает. Ты можешь понятия не иметь, как на самом деле выглядит твоя невеста, пока утром после свадьбы не проснешься с ней в одной кровати и не ужаснешься. А каждая вторая в душе паучиха и плетет из интриг такие паутины, что лучше бежать как можно дальше, пока не влип и не превратился в чей-нибудь обед. Твоя сковорода – милая причуда по сравнению с этим. Так что цепляй ее уже к поясу и спускайся, там омлет стынет, – и Элент закрыл дверь.
Я задумчиво повертела сковородку в руках, сдула пылинку и сделала, как он сказал, а затем поспешила в столовый зал.
Жаль, что эльф меня не дослушал. Его странная ссылка и участие в заговоре волновали меня меньше всего – Загрем я и так никогда не стремилась покорить, чтобы беспокоиться о том, как в столице примут жену ссыльного аристократа.
После завтрака и пары неловких шуток Шано на тему того, что мы с женихом ночевали в одной комнате, мы отправились к кицунэ.
Вся тяжесть сегодняшней задачи ложилась на плечи путевика. Наше с Элентом дело было маленьким – охранники повсюду следуют за хозяином, ничего не трогают и своего мнения не имеют. Я нисколько не сомневалась, что смогу изобразить столб, поэтому и насчет визита к торговке ни капли не волновалась. Что там может случиться? В крайнем случае у Шано не получится сходу определить, образцы Церестина перед нами или нет. Ну так мужчины обязательно что-нибудь придумают, а я в это время буду поглядывать вокруг да высматривать подозрительных нагов.
И даже всё началось весьма неплохо.
Мы быстро нашли улицу Хрен-какую-то-там и нужную лавку на ней. Заведение кицунэ действительно бросалось в глаза благодаря ярко-рыжему лисьему хвосту на вывеске. А вот блеклый знак рядом с ним мне не сообщал ничего. Правда, Шано сказал, что так и должно быть – дескать, это символ, понятный только магам, вне зависимости от расы. Ну, пусть так.
Мы сразу же приметили, где угол с разносчиком рыбы, чтобы не блуждать потом по округе, и постучались к Ицинь. Дверь открыл здоровенный бугай – вышибала.
При взгляде на него я вздрогнула. Он был лишь немногим поуже в плечах, чем Бодыга. Всё тело покрывала зеленая чешуя, а голову венчал длинный кожистый гребень, чем-то напоминающий корону. За удлиненными ушами вместо волос виднелись странные наросты, зато на подбородке торчала куцая бороденка, завязанная в хвостик.
Вместо левого глаза у вышибалы зияла черная дыра. Сначала мне показалось, что бедняге его выбили, но потом присмотрелась и заметила странное красное сияние внутри. От него почему-то стало не по себе и по спине забегали мурашки.
Господь Всемогущий, какие же эти фоморы мерзкие…
Шано замер на пороге, совершенно бесстрашно глядя в лицо вышибале, который его превосходил ростом на голову.
– Магический артефакт вплавлен прямо в тело и вдобавок работает, – пробормотал путевик. – Как интересно.