– Ошейник ошейником, а тронуть никого из нас не тронули, – возразила Даница. – Могли бы и избить, и чего похуже вытворить. Меня вон даже в сон погрузили чарами наподобие тех, которыми подчинили тебя в замке, хотя казалось бы, ну что им какая-то старая безродная бабка? По-моему, они считают, что мы с тобой родственницы, потому и не сбросили меня в Потусторонье по дороге.
– Это не ответ на то, почему нас захватили.
– Ну вот прямо ты хочешь, чтобы у меня на всё были ответы, – заворчала она. – Может, наги видели меня с Церестином и решили, что я буду хорошей заложницей. Может, видели тебя с Элентом и решили то же самое. А может, вообще-то что-то третье. Я, конечно, женщина умная, но змеючьи мысли читать еще не научилась. А по-греладски эти гады со мной не рвутся поболтать, представь себе.
– Ладно, ладно, – я подняла руки, сдаваясь. – Просто надо же нам как-то понять, что происходит и чего от нас хотят. Иначе как нам отсюда выбраться?
– Линни, ты ополоумела? – зашипела нянюшка. – Какое «выбраться»? Мы фьёрт знает где и фьёрт знает сколько злобных нагов нас сторожит! Тебе жизнь совсем надоела? Сиди на попе ровно и жди, когда твой кавалер придет тебя спасать! Лично я именно так и собираюсь сделать.
Я приподняла бровь.
– У вас с архимагом всё настолько серьезно?
– А у вас с Элентом? – парировала она.
– Он придет, – уверенно ответила я. Странно, но в чем я ни капли не сомневалась, так это в том, что эльф обязательно попытается меня вызволить. Вот только… – Если он жив, то придет.
Мы резко замолчали, глядя друг на друга.
Никто из нас не знал, что произошло в Волчьем замке после того, как нас украли и погрузили в магический сон. И Церестин, и Элент, и Шано, Баво, Кана и все остальные могут быть мертвы, а весь замок – стерт с лица земли. Сердце отказывалось в это верить, однако разум настаивал, что такой вариант по меньшей мере стоит держать в уме.
– Я все равно должна что-то сделать, – прошептала я. – Потому что если… если…
Эту фразу не хотелось продолжать.
Даница обхватила мои ладони своими, сухими и теплыми. Они у нее едва заметно подрагивали. Я вдруг поняла, что и моя всегда смелая, бойкая, язвительная нянюшка, защищавшая меня даже от тетки, тоже боится. Только я, невольно подражая отцу, прятала страх за тролльей бравадой, а Даница старалась скрыть истинные чувства, чтобы не пугать меня – ее воспитанницу, ставшую почти как родная дочь.
– Всё будет хорошо, – тихо произнесла она. – Ты права, надо что-то делать, но сначала над этим хорошенько поразмыслить, иначе нашим кавалерам окажется некого спасать. Согласна?
– Целиком и полностью, – у меня в самом деле не было желания повторить неудачный опыт Каны, которого обвели вокруг пальца и чуть не погубили вместе со всем отрядом. – Твои предложения?
– Что ты вообще знаешь о Шете? Почему он вытворяет все эти ужасы, хотя уж он-то давно должен был понять, чем закончится постоянное проделывание дыр в нашем мире? Что его привело к воровству и похищению? Почему он не боится в одиночку выступать ни против поморов на их островах, ни против Грелада, ни против собственной же страны? Ты задумывалась об этом?
Я нахмурилась.
– Какая разница? Он злодей, и точка.
– И его надо укокошить, – саркастично продолжила нянюшка. – Я прекрасно помню все военные байки твоего отца, еще даже лучше тебя, пожалуй. «Врагу нельзя сочувствовать, потому что он не будет сочувствовать тебе». Так он говорил. На поле боя, может, это и правда, а мы-то в другом положении. Не зная, что руководит Шетом, не будешь знать, и как с ним торговаться. Зачем-то он украл из Волчьего замка именно нас, хотя там хватало и гораздо более важных заложников – аристократов, наследника трона, королевского внука, в конце концов. Однако я не слышу, чтобы в соседних камерах кто-то был. Мы тут одни.
– Да, это странно, – кивнула я.
– Не совсем из тебя еще приключения мозги выбили, – с облегчением улыбнулась она. – Соображай, Линни. Изучай Шета, и тогда мы поймем, как с ним бороться, или хотя бы найдем способ связаться с нашими защитниками. Я буду заниматься тем же самым.
– Договорились, – я мягко сжала ее ладони.
Мы пока еще ничего не добились, и, если уж начистоту, было мало шансов, что из этого выйдет что-то путное. Если даже опытный разведчик Брант не смог выбраться из плена и попытками лишь навредил себе, то нам тем более надеяться не на что. Но в такую кромешную ситуацию, как сейчас, мы еще не попадали, и я искренне радовалась тому, что после слов Даницы впереди зажегся хотя бы крошечный лучик света.
Глава 42
Нам пришлось ждать не так уж долго, прежде чем что-то прояснилось. Через час наг-надзиратель принес нам более приличной еды – две миски теплой ячменной каши, несколько ломтей сыра, лаваш и две деревянные ложки для еды. Вспомнив о том, как морили голодом пленных на Асхевне, я мысленно согласилась с доводами нянюшки – мы действительно для Шета чем-то важны. Хорошо бы еще успеть сообразить, чем, до того как он в нас разочаруется.
Еще через час, когда солнце в окошке начало меркнуть, дверь камеры вновь отворилась. Надзиратель жестами показал, что нужно выйти, и повел нас куда-то по узкому коридору.
Увидев, с каким выражением лица я оглядываюсь, нянюшка меня сразу ткнула в бок и погрозила пальцем: дескать, не шали тут и сковородку не распускай. Я, впрочем, и не собиралась, хотя завязку на рукояти слегка ослабила так, чтобы, чуть что, сразу кинуться в бой с любимым оружием.
Даже такому троллю, как я, было понятно, что необходимо выяснить, где мы. Толку с того, что я разбросаю всех нагов, если вокруг пустыня? Нет-нет, сначала разведка, затем всё остальное.
Да и слабость в теле, которая и не подумала проходить после скудного приема пищи, тоже настораживала. У меня не получалось припомнить, когда я последний раз себя так плохо чувствовала – словно по мне проскакал табун лошадей. За прошедшую неделю меня тошнило из-за тессерактов, я не спала сутками, дралась с нагами и мерзла под ледяными морскими брызгами, а все же такая вялость еще не накатывала. Может, это дело рук нагов? Потому они и не отобрали у меня сковородку – знали, что у меня не хватит сил ее поднять?
Я надеялась лишь на то, что, когда наступит нужный момент, эта отвратительная слабость отступит.
Глаза нам, к счастью, не завязывали. Я обратила внимание, что на подъеме, там, где люди выбили бы ступени, находился ровный скат, по которому легко проскользил наш страж. Что наги не признают лестниц и большинства предметов мебели, к которым привыкли люди, я уже слышала. Это лишний раз подтверждало, что мы где-то в Ханассе.
Затем змей вывел нас во двор. После темного коридора даже клонящееся к горизонту солнце больно ударило по глазам. Мы с нянюшкой дружно зажмурились – и, услышав совсем рядом злобный собачий лай, со вскриками отшатнулись обе.
У меня еле-еле хватило ума не схватиться за сковородку, показав надзирателю, что это не просто эксцентричный дамский аксессуар. Когда зрение немного привыкло к яркому свету и смогло наконец различить предметы впереди, оказалось, что испугавшие нас с Даницей псы сидят в железной клетке. А когда восстановилось полностью, то я ахнула еще раз, поняв, что это не просто собаки.
– Мерзопакость-то какая! – вырвалось у нянюшки.
Похоже, она тоже рассмотрела отвратительные мохнатые морды, которые раскрывались, как бутон. Только ничего такого же красивого, как цветочки, под «лепестками» не ждало – вместо этого на нас щерились алые пасти, покрытые рядами острых зубов.
– Шиданы, – тихо сказала я Данице.
– Твари с Путей? Эти тоже, что ли, оттуда? – спросила она, кивнув на что-то в стороне.
Я повернула голову. Ох…
Неподалеку, в теньке, стояла еще одна клетка, раза в два больше собачьей. Там извивалась странная, сама походившая на тень змея размером с корову. Об этих существах я только слышала, но сама никогда не видела и названия их не знала. Говорили, что они неопасны, никогда не нападают и вообще к путникам не приближаются, а, наоборот, стараются от них прятаться. Змея не издавала ни звука, но, судя по тому, как нервно она вила кольца из своего туловища, ей здесь не очень-то нравилось.
Дальше – хуже. Посреди двора расположился небольшой искусственный водоем, выложенный керамической плиткой. На дне плавали рыбки и… небольшие серые осьминожки с клыками, в точности такие же, каких мы видели в степи и возле Эленвера, а потом на тролльих Путях. Эти были детенышами. Где их мамы с папами, я, пожалуй, знать не хотела.
Когда я подняла взгляд еще выше, стало ясно, что нас привели сюда намеренно. Двор окружали изрядно потрепанные стены из того же песчаника. Пожалуй, они были хиловаты для крепостных, зато их не спеша патрулировали наги в блестящих доспехах. Каждого сопровождала пара черношерстных шиданов. Они без цепи, сами послушно вышагивали за хозяином. Можно было не сомневаться – если кто-то из пленников попытается сбежать, на них натравят монстров, а те не оставят от жертв и мокрого места.
Заметив, как мы вздрогнули при виде чудовищ, надзиратель неприятно захохотал. Наш страх доставлял ему удовольствие. Дав нам вдосталь наглядеться на зловещих «стражей» крепости, наг повел нас дальше – в самую крупную постройку, которая выглядела как желтоватый каменный прямоугольник с вырезанными в нем изящными южными арками.
– Это что за зверинец? – все еще оглядываясь на тварей, тихо спросила нянюшка. – Шет их приручить, что ли, пытается?
Помедлив, я кивнула. Шиданов научились дрессировать не только наги. «Первопроходцами» в этом стали степняки, которые совершали набеги на греладские границы, используя целые стаи уродливых псов. Шет явно пошел дальше, решив, что он сможет усмирить и осьминогов, и змей-теней, и других чудовищ Потусторонья.
Правда, я пока не понимала, зачем ему это. Конечно, удобно, когда твою крепость от врагов защищают шиданы – они гораздо умнее собак. Но осьминоги-то как в этом помогут? Тем более посреди пустыни?