"Десять лет. Десять мучительных лет. Как же она сейчас выглядит?"
Но он не собирался отступать.
Берни Матаки четырнадцать лет бродила по планете после Дня-П. Этот факт прочно отложился в памяти Дома и укрепил его надежду отыскать Марию, потому что люди сумели выжить. Четырнадцать лет. Еще четыре года…
"Но Берни была специалистом по выживанию".
Зато Мария моложе. И она оставалась в своем родном городе. И она могла…
Черт, он уже не раз уговаривал себя подобным образом. Он обнаружил, что уставился на свою бензопилу, висевшую на плече, и протирает пальцами зубья. Берни дотронулась до его руки:
— Дом, могу предложить свою пилочку для ногтей.
Ее вмешательство помогло Дому.
— Эй, я вспомнил. Тебя и тех проклятых цыплят.
— А я гадала, сколько тебе понадобится для этого времени. — Берни рассмеялась. — А как звали того парня, что стоял впереди тебя? Мне еще пришлось ему помогать.
— Тимьо, — ответил Дом. — Его убили через год после Карлоса.
Она печально покачала головой:
— Не знаю, почему у меня каждый раз сжимается сердце. Так получается, что большинство солдат, которых я учила или с которыми служила раньше, уже мертвы. Только я никак не могу к этому привыкнуть. Мне кажется, если я перестану обращать на это внимание, я оскверню их могилы.
Дом увидел, что Маркус, Рохас и Коул, то ли от скуки, то ли испытывая чувство вины, таскали в бронированный фургон какие-то ящики. Бэрд, прислонившись к забору, наблюдал за погрузкой. Калисо смотрел на Бэрда с таким видом, будто ждал от него очередных философских откровений о жизни, смерти и Саранче. За эти несколько секунд Дом узнал о своем отделении все, что ему требовалось.
Но о Берни ему хотелось узнать как можно больше.
— Скажи, как тебе удалось выжить все эти годы и преодолеть такое расстояние? Или я рискую получить приз года за самый тупой вопрос?
— Тяжело, — ответила Берни. — Даже для меня. Даже для солдата.
— А в чем именно были трудности?
— Никогда не знаешь, на кого наткнешься. Никакой связи. Люди в отсутствие законов цивилизации быстро превратились в подонков, насильников и негодяев. — Она несколько раз сжала в кулак правую руку, словно испытывая мышцы. — Но были и свои плюсы. Я никогда раньше не ела такой разнообразной пищи.
— Ты понимаешь, почему я об этом спрашиваю?
— Из-за твоей жены, верно?
— Да. — Он с трудом сглотнул. — После смерти наших детей она впала в тяжелую депрессию. Ей правда было очень плохо. Она целыми неделями ни с кем не разговаривала и ничего не ела. Однажды я вернулся домой и не застал ее. Она исчезла и больше не появлялась.
На долю секунды лицо Берни выдало ее чувства, но она прогнала их, словно помеху, и вновь стала воплощением твердой уверенности. Все сержанты обладают превосходной способностью убеждать, что ты сможешь что-то сделать. Даже Маркус умел это проделывать, хотя и без жизнерадостного подбадривания.
— Ладно, я тебе помогу, — сказала она. Все оказалось так просто. — Ты найдешь ее.
Даже после десяти лет мучительных разочарований ее слова укрепили надежды Дома.
— Спасибо, — сказал он. — Карлос не зря так высоко тебя ценил. Он всегда отлично разбирался в людях. Пообещай, что расскажешь мне о нем.
Берни кивнула:
— Конечно расскажу.
Но прямо сейчас она явно не собиралась ничего рассказывать. Тема была исчерпана, и они отправились помогать на погрузке. Ящики рассортировывались по разным грузовикам, как мины на поле; техники настаивали на том, чтобы в каждом грузовике находился полный набор оборудования.
— Это на случай, если мы лишимся каких-то машин, — пояснил один сержант. — Тогда у нас останется все необходимое.
Даже Хоффман принял участие в общем деле, перетаскивая мешки с зерном. Коул, проходя мимо Дома, толкнул его плечом и кивнул в сторону Хоффмана. Полковникам не положено этим заниматься.
— Дьявол, его даже нельзя обвинить в том, что он просиживает задницу в кабинете или мнит себя чересчур важным, чтобы немного попотеть…
"Но он обрек Маркуса на смерть. Это его приказ. Оставить его в тюрьме, не эвакуировать".
Дом все еще ждал, когда Маркус сам об этом заговорит.
Все шло прекрасно, пока зазвучавший в наушнике голос Ани Штрауд не заставил его подпрыгнуть от неожиданности.
— Центр контроля вызывает «Дельту». Я получила видео от «Джека». На поверхности появились трутни, направляются в вашу сторону. У меня есть свободный «Ворон» для перехвата.
Хоффман тотчас ответил:
— Направляйте его сюда, лейтенант. Пусть возьмет нас, и мы их встретим.
— Есть, полковник. Будьте наготове, вертолет придет через пять-шесть минут.
Хоффман мгновенно ожил, точно вспомнил заваруху на мысе Асфо. Он даже помолодел.
— Рохас, ты остаешься с бэтээрами, они нам еще понадобятся. Остальные — со мной.
Его голос звучал почти весело, насколько это было возможно для Хоффмана. В первый момент Дом решил, что полковник не хочет брать с собой неопытного юнца, но потом в мозгу вспыхнула другая мысль. Возможно, Хоффман считал, что семья Рохаса уже потеряла достаточно сыновей.
"Проклятие, я до сих пор стараюсь думать за других".
Этот человек мог быть безупречно справедливым. Тем более трудно было понять его отношение к Маркусу.
"КОРОЛЕВСКИЙ ВОРОН" А-108, ДВА КИЛОМЕТРА К ВОСТОКУ ОТ СЕВЕРНЫХ ВОРОТ
— Полковник! — крикнул командир вертолета, заглянув в отсек стрелков. — Мы можем спустить вас прямо на поверхность. Все к вашим услугам.
Хоффман поправил автомат:
— Нет нужды подвергать вас лишней опасности, Барбер. Просто зависни над землей, чтобы нас выбросить.
Хоффман пользовался автоматом не так часто, как ему хотелось. Он ощущал на себе взгляды солдат, вероятно считавших его унылым старым болваном, который пытается доказать, что способен угнаться за молодыми парнями.
Скорее всего, лишь Матаки понимала, в чем дело. Та же целеустремленность помогла ей пересечь половину Сэры. Когда знаешь, что впереди осталось меньше, чем прожито, — и не из-за вероятности быть убитым в сражении, а ввиду естественного старения, определенного судьбой, — на многие вещи смотришь совсем иначе.
— Сэр, вы в этом уверены? — переспросил пилот Соротки. По всей видимости, он не хотел, чтобы полковник погиб в его дежурство. — Точно?
— В чем дело? Ты думаешь, что человечество так далеко зашло в своей эволюции, что разучилось спрыгивать с "Воронов"?
Соротки до предела вжался в кресло. Бойцы плотно набились в кабину вертолета, слишком тесную для семи человек, даже если одним из них была женщина. Хоффман мог видеть только верхушку шлема Соротки.
— Это биологически невозможно, сэр, — сказал пилот и заставил вертолет спуститься ниже линии крыш.
Теперь они летели вдоль главной дороги с юга на побережье, над развалинами многочисленных офисов, и порой, чтобы пройти между зданиями, опускались до пяти метров. Обнаружить Саранчу с воздуха не всегда было легко; центр контроля, опираясь на информацию «Джека», определял район и передавал координаты, но иногда этого было недостаточно. Маленький бот не приближался к врагу, в противном случае он рисковал попасть под ожесточенный обстрел, как любое существо из плоти и крови, а заменить такую машину было нечем. Хоффман помнил времена, когда эти летающие корзинки имелись в каждом бронетранспортере. Но производство машин в Коалиции за последние годы сильно упало.
— Как вы думаете, полковник, может, мы наблюдаем за решающим моментом в истории? — спросил Барбер. — Бродяги именно так и считают. Они, как крысы, чувствуют изменения задолго до нас. Да и мы уже не видим червей в таких количествах, как прежде.
Хоффман был бы рад сказать что-нибудь обнадеживающее, хотя бы просто для разнообразия. Но, увы, пока не мог.
— В последние дни меня то и дело об этом спрашивают. А я отвечаю одно: не знаю. Я думал, что Маятниковые войны закончатся, после того как мы овладеем технологией "Молота Зари", но потребовались еще два года и бог знает сколько жертв.
— Тридцать тысяч, — негромко произнес Калисо. Он поставил автомат прикладом на пол и обеими руками держался за дуло, словно в траурном почетном карауле. — Тридцать тысяч пятьсот десять.
Никто не спросил, почему он так быстро привел эти цифры, но Хоффман подумал, что и ему не мешало бы их запомнить. Он обвел взглядом кабину и снова попытался угадать, что творится в голове Феникса. Его смущала не молчаливость этого человека. Причина была в его глазах. В них была тревога, настороженность хищника, но не злость. Этот взгляд сбивал Хоффмана с толку.
Он все еще ожидал удара ножом под ребра.
"Если бы я провел четыре года в этом тюремном аду, если бы меня какой-то ублюдок оставил запертым на съедение червям, я бы очень хотел вонзить в него что-нибудь острое. Наверняка хотел бы".
Военный трибунал в Доме Правителей потратил несколько дней на слушание причин и обстоятельств, заставивших Феникса покинуть свой пост ради спасения отца. Хоффман присутствовал на всех заседаниях. Феникс, безусловный герой войны, заслуживший самые высокие награды, игнорировал приказ, что привело к гибели нескольких человек. У Хоффмана до сих пор не имелось этому объяснений. Приведенные причины не давали ответа на вопрос, почему он так поступил.
Феникс, не проявляя никаких чувств, просто отвернулся. Казалось, его заинтересовали внушительные, явно противоречащие уставу украшения в верхней губе Калисо. Коул тоже без утайки, с самым задумчивым видом изучал пирсинг.
— Скажи-ка, а эти железки не мешают тебе общаться с женщинами? — наконец не вытерпел Коул. — Ведь не каждая согласится, чтобы ей закрыли рот металлическими скрепками.
Все рассмеялись, и Хоффману на мгновение захотелось стать частью этого товарищества. Оно формировалось не в один миг и держало солдат вместе куда надежнее любых приказов.
— Эй, Тай! — Берни вытянула руку с раскрытой ладонью. — Поделись со мной этими штучками. Я хочу зашпилить Бэрду глотку, чтобы мы получили хоть какую-то передышку…