3. Вынуждение необходимо переигрывать, не позволяя противнику навязывать Вам неэффективные по форме решения. Не в каждом случае такое противодействие возможно. Однако искать его необходимо в каждом случае.
4. Спровоцированное вынуждение применяется в случае, когда мы вынуждаем противника «заставить» нас сделать то или иное выгодное нам действие.
Сухим из воды Девятое изящное решение
Передряга – говорят русские. Собеседник сразу понимает в этом случае, что выход без потерь вряд ли возможен. Синоги – говорят японцы, называя этим термином искусство того, как выпутываться из сложнейшей ситуации. Да, хорошо бы «выйти сухим из воды», добавляют русские. Выйти сухим из воды сложно. Но зато – каков результат! Владение этой концепцией относится к мастерскому уровню. Такое искусство скрывается от посторонних глаз. Объяснение же часто звучит так: «Нам просто повезло!»
Трудно не только выпутаться из передряги. Трудно понять, что ты в передряге. Как выявить передрягу в своём деле?
До наших дней дошло китайское предание, которое называется «стратагема открытых городских ворот». Полководец царства Шу-Хань Чжугэ Лян прибыл в город Сичэн, чтобы перевезти находившиеся там припасы. Неожиданно к нему начали прибывать гонцы. Они сообщали, что вражеский военачальник Сыма И из государства Вэй подходит к Сичэну с огромным войском в 150 000 человек. К этому времени у Чжугэ Ляна не было уже ни одного офицера, лишь штаб из штатских чиновников. Из 5 000 солдат половина отбыла вместе с припасами. В городе оставалось не более 2 500 воинов. Когда чиновники услышали это известие, то они пришли в ужас. Чжугэ Лян поднялся на городскую стену и обозрел окрестности. И вправду, небо у горизонта было закрыто клубами пыли. Чжугэ Лян приказал:
– Снимите и спрячьте флаги и знамёна с городской стены! Каждый воин пусть находится на своём посту! Сохраняйте тишину; ослушник, подавший голос, будет обезглавлен. Все городские ворота распахнуть настежь! Пусть у каждых ворот подметают улицу двадцать солдат, переодетых горожанами. Когда подойдёт войско Сыма И, пусть никто не действует самовольно. У меня есть для этого случая стратагема.
Затем Чжугэ Лян накинул плащ из журавлиных перьев, надел коническую шёлковую шапку и отправился на городскую стену в сопровождении оруженосцев. Он обустроился на открытом парапете одной из наблюдательных башен. Возжёгши курение, начал играть на цитре.
Между тем разведчики вражеского авангарда достигли городской стены. Никто из разведчиков не решился пройти дальше. Спешно вернувшись они сообщили об увиденном. Сыма И недоверчиво рассмеялся. Затем он приказал войскам остановиться. Он сам поехал впёред, чтобы лично посмотреть на город. Он увидел Чжугэ Ляна, который сидел со спокойной улыбкой среди дымков от курящихся благовоний. Слева от него стоял оруженосец, который держал драгоценный меч, справа – оруженосец с волосяным опахалом.
У городских ворот виднелось около двадцати странных широкоплечих горожан, явно переодетых, которые с опущенными головами невозмутимо подметали дорогу. Когда Сыма И разглядел всё это, он задумался. Вернувшись к своему войску, военачальник приказал авангарду и арьергарду поменяться местами, и повернул на север, в направлении гор. Сын спросил его по дороге: «Отец, почему Вы отвели войско?»
Сыма И отвечал: «Чжугэ Лян известен своей предусмотрительностью и осторожностью. Ещё никогда он не предпринимал ничего рискованного. Сегодня ворота города были широко открыты. Это определённо указывает на подвох. Если бы мои войска вступили в город, они, конечно, пали бы жертвой стратагемы, которую я пока не смог разгадать, но лишь увидел. Предпочтительно было отступить».
Войско Сыма И ушло. Чжугэ Лян видя, как вражеские отряды исчезают вдали, захлопал в ладоши. Чиновники, бывшие с ним, спросили Чжугэ Ляна: «Сыма И – знаменитый военачальник. Сегодня он привёл сюда 150 000 отборных воинов, увидел вас, советника государства Шу-Хань, и поспешно отступил. По какой причине?»
Чжугэ Лян ответил: «Этот человек исходил из того, что я всегда стараюсь вести себя предусмотрительно и никогда не рискую. Увидев такую картину, он решил, что у меня множество воинов в засаде. Поэтому он отступил. Вообще меня смущают отчаянные предприятия, но сегодня я искал спасения в таких действиях, так как не имел выбора».
Чиновники в изумлении склонили головы и воскликнули: «Стратагему советника не удалось бы разгадать даже духам! Если бы не он, мы должны были бы сдать город и спасаться бегством!» Чжугэ Лян сказал на это: «У нас ведь только 2 500 воинов. Если бы мы оставили город и бежали, то конечно, далеко бы мы не ушли. Сыма И взял бы нас в плен».
Эту стратагему можно назвать блефом. Однако идея стратегической концепции передряги глубже, чем просто блеф. Концепция строится на точном расчёте, включающем, конечно, и психологию соперника.
Главная задача, которая решается этой стратегической концепцией – не потерять себя. То есть, речь идёт не о максимизации прибыли, а о минимизации потерь. В качестве примера из военной истории можно привести ситуацию вокруг Сталинграда 1942 года. Тогда в окружении Красной Армии оказалась 6-я ударная армия под командованием генерал-полковника Фридриха Паулюса.
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий группой армий «Дон», в которую входила 6-я ударная армия, подробно описывает ситуацию окружения германских войск под Сталинградом.
Окружённая группировка оказалась полностью отрезанной от своих баз снабжения. В условиях зимы 1942–1943 годов армии предстояло сделать выбор: либо укрепляться в разрушенном городе, надеясь на обеспечение по воздуху, либо прорываться из котла.
Армия, численностью около 300 000 человек, нуждалась ежедневно в 550 тоннах различных грузов. Для доставки такого объёма при одном вылете требовалось 225 транспортных самолётов Ю-52. При благоприятной погоде можно было сделать в день два вылета, что позволяло сократить потребность в самолётах вдвое. Однако трудно себе представить эскадрилью в более чем 100 транспортных самолётов, которая должна совершать вылеты ежедневно в течение нескольких месяцев! Тем более, что зимой погодные условия далеко не всегда позволяли сделать даже один вылет. По мнению фельдмаршала Манштейна, у Германии в тот период не было ресурсов для проведения столь масштабной операции {16}.
Окружённая под Сталинградом армия, не могла на месте обеспечить своё выживание в условиях зимы. Город был разрушен и представлял собой выжженную территорию: руины, практически не пригодные для зимовки.
Какие задачи могли быть поставлены перед такой армией, по мнению Манштейна? Фельдмаршал Манштейн полагал, что единственное верное решение – попытаться вывести армию из окружения, и тем спасти её от уничтожения. Конечно же, речь не могла идти об удержании никакой части фронта в районе Сталинграда. Более того, невозможность обеспечить снабжение армии топливом означала, что часть техники и тяжёлого вооружения должна быть оставлена.
Эрих фон Манштейн полагал, что единственным выходом из положения может быть спасение 6-й ударной армии с минимальными потерями. При этом вся операция по деблокаде армии была сопряжена с огромным риском. Верховный главнокомандующий Вооружёнными Силами Германии А. Гитлер разрешил выход, но принял решение, тем не менее, удерживать «Крепость Сталинград» любой частью сил. Это самым пагубным образом повлияло на принятие решений командующим 6-й армией.
Замысел Манштейна[107] сводился к тому, что с внешней стороны котла начнёт наступление 4-я танковая армия. Как только ей удастся развить успех, навстречу начнёт своё наступление окружённая 6-я армия. Вот что пишет фельдмаршал Манштейн: «Я подробно рассмотрел причины, из-за которых командующий 6-й армией не использовал представившуюся ему последнюю возможность спасения армии… Как уже сказано выше, нельзя было просто сбросить со счетов все аргументы, которыми он подкреплял своё решение. Но всё же тогда нам представилась единственная и в то же время последняя возможность спасти армию. Не использовать эту возможность – как бы не был велик связанный с этим риск – означало отказаться от попытки спасти армию… Несомненно, перед Паулюсом, перед его совестью стояла трудная проблема: можно ли начинать операцию, которая неизбежно должна привести к оставлению Сталинграда вразрез с ясно выраженной волей Гитлера… Но, кроме этой моральной проблемы, в сознании командующего вставало представление о чудовищном риске, на который он должен был идти, выполняя приказ группы армий. С такой же уверенностью, с какой можно было ожидать от прорыва спасения армии, можно было ожидать и её гибели. Если прорыв через внутренний фронт окружения не удался бы с первого удара, если бы армия застряла на полдороге, в то время как 4-я танковая армия не смогла бы продвинуться дальше вперёд; или если противнику удалось бы смять части армии, прикрывающие её прорыв с флангов и тыла; то судьба 6-й армии была бы очень быстро решена. 6-я армия стояла, таким образом, перед величайшим риском и сложнейшей задачей. Она должна была пройти путь навстречу 4-й танковой армии, ведя бой на все четыре стороны, образуя как бы каре. При этом ей постоянно грозила бы опасность, что её наступление на юго-запад захлебнётся, или что противник сомнёт её арьергард либо боковое охранение. И эту задачу пришлось бы выполнять войскам, которые были сильно истощены в связи с недостатком питания, и подвижность которых была почти утрачена» {16}.
Выйти из подобной передряги, в которой оказалась 6-я ударная армия, было действительно сложно. Речь шла о том, как не потерять себя – сохранить саму армию от уничтожения и плена. Из истории известно, что решение о выходе из окружения было принято Паулюсом слишком поздно. Армия была обречена на уничтожение, и перед ней позже поставили задачу оказывать сопротивление, сковывая силы Красной Армии так долго, насколько это возможно.
Выход из передряги почти всегда связан с потерями, с жертвой. При этом не может быть и речи о захвате или удержании какой-то территории.