— Эй, кто там?! А ну выходи по хорошему, а то сейчас из орудия жахнем!
Из зарослей не очень густого кустарника вышел командир в слегка потрепанной форме, когда он приблизился, то стали видны его знаки различия на петлицах, лейтенант артиллерист. Его быстро разоружили на всякий случай, забрав пистолет и сунув под охраной в один из жилых кунгов. Раненого перенесли в медицинский ГАЗ-66, грузовик взяли на буксир и колонна снова тронулась в путь.
Медицинский ГАЗ-66 переваливаясь и несколько раз даже подпрыгнув на неровностях дороги быстро приближался к лесу, в котором уже скрылся головной бардак. Из всех сил, оставляя за собой черный, жирный шлейф не полностью сгоревшей солярки ехал КАМАЗ, таща за собой на жесткой сцепке двухтонку со снарядами, а к ней уже прицепили прицеп, организовав своеобразный автопоезд. Расставив технику под самыми густыми деревьями и замаскировав торчащие углы машин, объявил привал. Док открыв дверь своего КУНГА, высунул голову и найдя меня взглядом безапелляционно заявил:
— Мне нужен час, иначе мы его потеряем!
— Добро!
— А где этот связанный? Мне надо узнать сколько времени прошло со времени ранения!
— Хорошая подача! — неожиданно услышал я голос Нечаева.
Обернувшись, только успел увидеть, как он быстро скрылся за кабиной КАМАЗа. Через минуту он уже появился со связанным командиром, ловко распутал ему ноги и решительно повел к АПешке.
— Говори, когда твоего товарища ранили, доктор спрашивает, сколько времени прошло?
— Черт его знает, час наверное, а может и больше.
— Не путаешь, у него легкое пробито, он столько прожить не мог!
— Легкое ему пробили при втором налете, он из-за ключицы не смог из кабины выскочить. — Одновременно с ответом, военный внимательно осматривал внутренности кузова. Внутри на операционном столе, полусидя был размещен его водитель, уже со споротой гимнастеркой и наложенным пластырем на груди.
— Н-да, при открытом переломе это затруднительно. Так сколько времени прошло?
— Так его ранили, аккурат перед вами, я к нему подойти не успел, гляжу вы едите, ну я и спрятался в кустах.
— Ну будем считать повезло ему. Ладно, времени мало… — и с этими словами док закрыл дверь КУНГА.
А Нечаев усадив связанного военного на подножку ГАЗона начал неторопливый разговор.
— Что же ты бросил раненного, он же твой боевой товарищ! Если бы мы вовремя не подоспели, так и помер бы в кабине!
— Испугался я, сильно испугался.
— Как же тебя зовут испуганный ты наш? — Ровным, спокойным голосом вел свою партию дед Павел.
— Бричкин, Бричкин Вася.
— Ну наверное не Бричкин Вася, а лейтенант Бричкин?
— Так точно, лейтенант Бричкин! — уже живее ответил парень.
— Во-о-т!!! Уже совсем другое дело, а то Вася он. Расскажи лучше, как все было.
Из короткого рассказа лейтенанта, мы узнали, что вчера вечером у них в части сформировали группу из двадцати бойцов, погрузили на пять машин запас бензина, боеприпасов и продуктов приказали прорваться к бронепоезду застрявшему на станции Жодино и оказать помощь в его эвакуации. Во время марша машина сломалась. Командир приказал устранить неисправность и догонять колонну. Когда уже закончили ремонт и начали движение, их обстрелял немецкий самолет и ранил водителя. Остальное мы знали.
— А как ты должен был их найти?
— Так у меня карта была… — и поняв, что ляпнул лишнее напрягся.
— При тебе её не было, где она?
Лейтенант отвел глаза в сторону.
— Слушай парень — спокойно и твердо сказал дед Павел — ты мне просто поверь, что ты мне все равно ВСЕ скажешь, только не хочу тебя калекой делать. Посмотри вокруг, много ты здесь немцев видишь?
Лейтенант молча мотнул пару раз головой…
— Там, где меня скрутили, в кустах рядом оставил.
— Вот и хорошо! И не думай парень, что ты предатель, мы только помочь можем вашей группе.
— Да, — спросил я его — а зачем вы с собой еще снаряды к гаубице взяли или бронепоезд вооружен 152 миллиметровыми орудиями?
— Какие снаряды, мы только 76 миллиметровые снаряды с собой взяли.
Писец, узнаю родной бардак, хотя нам это в струю, всё же БК сушки пополнили, а разгильдяйство у нас похоже неискоренимо.
За картой пришлось послать назад бардак, чтобы побыстрей обернулись. Перед самым отъездом особист обронил фразу:
— А дед-то непрост, ох как не прост… Я специально обучался допрашивать, а так бы не смог! Ладно дай бог разберемся.
Проводив бардак, вернулся в расположение нашей колонны. Есть время от получаса до часа. Тьфу-тьфу-тьфу — не сглазить бы.
Несколько солдат помогали экипажу самоходки грузить снаряды. Хотя «грузить» здесь термин совсем не подходящий, вернее не полный. Ведь каждый снаряд надо достать из ящика, снять с него смазку, вытереть, специальным способом подготовить головной взрыватель, а именно: ввернуть и закрепить его от самопроизвольного отворачивания накерниванием. Хотя взрыватели взводятся в момент выстрела, но картина когда человек сидит и лупит молотком по снаряду в районе взрывателя, не для слабонервных. И еще после этого надо сделать еще много других операций и только после всего этого передать внутрь машины, уложить на специально отведенное место и закрепить. Даже норматив такой есть «загрузка боекомплекта», как в танке, только не знаю какой. Когда я служил у нас было сорок минут, и здесь наверняка столько же.
Нет, не буду подгонять парней, работа эта ответственная, да и они вон как стараются — руку набьют, любой норматив перекроют! Вздохнул глубоко и пошел дальше, и удивился сразу, что все солдаты, прапора и офицеры не дурака валяют, а как муравьи — кто-то что-то тащит, кто-то ключами гремит, один канистру тянет от нашего бензовоза. И тут мне попался на глаза «наш капитан». Не успел я воздуха набрать, чтобы спросить, как он уже кинув к кепи руку докладывает:
— Товарищ капитан, личный состав занимается обслуживанием техники, все кто с оружием выставлены в охранение, наблюдатели за воздухом расположены на самых высоких деревьях, снабжены биноклями.
И как специально, в этот момент один из них протяжно так заорал: «В-о-о-здух!!!», прервав доклад капитана. Практически мгновенно всё движение замерло.
Очень напряженно и томительно проходили секунды. Что тут не так — он явно заметил нас, но не обстреливает. Может передает информацию по рации? Нет, это свой — четко видны звезды на крыльях и хвосте! Описав еще один круг над нами, он низко прошел над укрывшими нас деревьями, качая крыльями, — вроде звал за собой. У меня от этой догадки все похолодело внутри и как волной накрыло чувство близкой и непонятной опасности.
— Чего тебе, друг? — Облизывая сухие губы, проговорил капитан, словно пилот мог услышать его. А тот вернулся и снова повторил свой маневр…
— Понять бы правильно, предупреждает об опасности или просит помощи?
— Скорее просит помочь кому-то!
— Была бы связь — не гадали бы на кофейной гуще.
— Смотри, смотри!!! — толкнул меня локтем капитан.
От самолета отделился какой-то предмет. Через несколько секунд он упал с грохотом на кабину одного из КАМАЗов, а затем скатился на землю.
Водитель машины с матюками схватил контейнер и побежал к нам.
— Вот, товарищ капитан, вот, с самолета упало… — произнес солдат, протягивая нам предмет.
Это была гильза от чего-то такого, как наш КПВТ, во всяком случаи размер подходил, заткнутая деревянной пробочкой через кусок белой материи, наверное парашютного шелка. Хитро… Во-первых, стабилизирует полет, а во-вторых проще найти на земле.
Внутри была записка написанная «Тактикой» — начало записки было синим карандашом, потом грифель обломился и пилот дописал красным цветом:
«В трех километрах на северо-восток у станции наша часть ведет бой с пятью танками противника — нужна помощь! Летчик И. Иванов»
Наши сомнения развеял сам пилот.
Через несколько минут вернулся бардак посланный за картой. В лейтенантской планшетки оказалось несколько листов масштаба 1:50000, т. е. «полукилометровка».
— Нука, позови этого Бричкина!
Через пару минут лейтенант Вася Бричкин стоял перед нами, уже развязанный.
— Лейтенант, Ваша? — Предъявил я ему планшетку.
— Моя…
— Ну-ну, мне от тебя военной тайны не надо, просто укажи на карте место, где мы находимся! — Он как-то не доверчиво глянул на нас и начал водить пальцем по одному из листов карты. Пару раз обернулся, видно ища ориентиры, наконец его палец уверенно ткнул в лист.
— Тут.
Мы склонились над картой, внимательно изучая её, миллиметр за миллиметром. Первым высказался капитан:
— Так, сейчас проверим, если от этой точки отложить три километра на северо-восток, то мы должны попасть на станцию… Есть станция!
— Точно, СМОЛЕВИЧИ!
Все стоящие у карты дружно, как по команде повернули голову в сторону станции.
— А ну, сделали тишину! — приказал я, надеясь услышать звуки боя. — Вроде тихо. — Добавил, спустя полминуты. — Орудий не слышно — уже хорошо!
— Может бой уже кончился! — озвучил свой вариант «наш капитан».
— Не каркай! Капитан, проверьте, на самоходке БК погружен? Остальные проверяют готовность техники к движению и бою. Порядок движения прежний. Маркони ко мне!
— Здесь я. Никого не надо, никуда посылать!
— Отлично! Значит так, сейчас мы совершим небольшой марш, твоя задача попробовать засечь радиостанции немцев вот в этом районе. — Я очертил пальцем станцию Смолевичи на карте. Было бы хорошо, когда мы завяжем бой заглушить им всю связь, сможешь?
— Смогу, это как раз не вопрос.
— А что вопрос?
— С одной точки я могу только направление на излучение получить, точку не дам, поэтому гарантировать, что глушану именно нужный передатчик не могу.
— Что для этого надо?
— Много чего, но для сейчас все равно не успеем.
— А что успеем?
— Часто работают микрофоном, нужен спец, который шпрехать может — наверняка можно что-то интересное выудить!