Странный клокочущий звук проплыл над поляной. Питер сразу не понял, что это смех. Лесной Ужас смеялся. Он выронил коробки, сел на землю, и принялся тереть глаза руками. И все смеялся и смеялся.
Питер застыл с поднятой рукой.
— Малыш, ты и вправду думаешь, что я дьявол?!
— Уходи! — со звоном выкрикнул Питер. — Ты дьявол!
— Тише, остальных разбудишь.
Питер огляделся — все завозились от его крика.
— Иди сюда. Давай поговорим. Если тебе легче, можешь меня при этом крестить.
Питер помотал головой.
— Я не верю тебе. И не боюсь.
— Это хорошо, — неожиданно обрадовался Лесной Ужас. — А то мне до смерти надоело, что все меня боятся. Слова сказать нельзя, все разбегаются. Иди сюда, я тебя не съем. Обещаю.
Питер колебался. Он понимал, что если он будет бежать, то Ужас легко его настигнет. И он прав, он мог бы легко всех их убить вчера ночью. Но тогда что ему надо?
«Он хитрый, — наконец решил мальчик. — Он хочет забрать наши души. Он хочет нас обмануть. Но я его обхитрю».
Питер зашагал к краю леса. Лесной Ужас сидел на земле, но все равно, когда мальчик приблизился, голова его едва доставала до середины черного туловища.
— Возьми — громадная лапа с легкостью вскрыла коробку и вынула оттуда консервы — такие же, как принес вчера Симон.
— Поешь.
Питер помедлил, потом украдкой перекрестил банку и открыл ее. Она не рассыпалась в пепел, а вместо дьявольской вони по лесу поплыл одуряющий запах свинины. Питер с жадностью стал вынимать горячие куски руками. Пальцы обожгло, и мальчик втянул воздух зубами от неожиданности — он и не думал, что мясо будет таким горячим. Вчера ему таких консервов не досталось, все Андрая с Элиасом поделили.
— Лучше этим, — к нему протянулась черная рука со странным предметом — на толстой короткой ручке сверкало что-то, похожее по форме на деревянную ложку, только из металла.
Питер недоверчиво оглядел ее, потом осторожно взял, зачерпнул, попробовал. И тут же с увлечением замелькал ложкой.
Я глядел на этого ребенка, орудующего швейцарским ножом, и поражался тому, как они восприимчивы. Он мгновенно взял ложку самым удобным образом и уже доедал первую банку. Голодные, дикие, злые, но какие переимчивые. И как ловко Симон управлялся с гранатометом. Похоже, война у них в крови. Что я могу поделать с этим?
Словами этого не изменить. Они готовы впитать любой образец поведения, подхватить любую манеру. Сейчас для них бог — это Омуранги. Смогу ли я стать им? Наверное, смогу. Но главное — имею ли я право на это? И что же такое, черт побери, это вознесение в рай?
Вопросы, вопросы, сплошные вопросы. А ответ на них сейчас сидит у моих ног и выскребает вторую банку.
— Питер, скажи, Омуранги возносит в рай всех?
Мальчик откинул банку и облизал ложку. Черный дьявол был хитрый, но он его обхитрит.
— Конечно, всех, — сказал он. — Он очень могучий. Он самый сильный. Никто не смеет с ним спорить. Он голос Бога на земле.
— И твой брат, он тоже попал в рай?
— Ну да, — Питер немного удивился. Неужели дьявол хочет такими простыми вопросами сбить его с толку?
— Расскажи, как это было?
— Он заболел. Порча его скрутила. Он все лежал и стонал. А потом начал покрываться язвами — большими такими, черными. Санди, его жена, боялась к нему подойти. Она ушла в женский дом. И ребенка забрала, чтобы порча на него не перешла.
— И ты к нему не ходил?
— Я… — Питер опустил голову. — Я к нему только раз зашел. Порча…
— А потом пришел Омуранги?
— Да, и забрал его в Дом Вознесения. — Питер огляделся в поисках третьей банки. — А там — свет, яркий-яркий. И мой брат вознесся на небо.
— А почему ты думаешь, что он на небе?
— А как же иначе? — Питер удивленно поднял глаза от коробки, куда он зарылся. — Так же…
— Омуранги так сказал?
— Но… я же видел свет. И все видели, кого хочешь, спроси.
Лесной Ужас протянул ладонь к лицу мальчика, и та вспыхнула таким слепящим светом, так что Питер зажмурился.
— Я же не говорю, что возношу людей на небо.
— Но…но — ты дьявол! — Питер вскочил на ноги, сжал кулаки. В глаза у него плясали зайчики от дьявольского огня. — А Омуранги — посланец Бога! Он может возносить людей на небо.
— Это он вам сказал?
— Это все знают!
— А те, кого возносили на небо, их больше не видели?
— Нет, они же на небе. Они на нас сверху смотрят.
— А куда деваются тела? Тех, кто вознесся?
— Ну… они исчезают. Омуранги говорит, что их сжигает божественный свет. Всю порчу и грехи. А души уносятся.
— И никто не входит в этом дом вместе с Омуранги? Никто не видел, как это происходит?
— Нет, это же тайна. Имфихлакало! Тайна Бога! — Питер всплеснул руками. — Если кто-то, кроме Омуранги зайдет в Дом Вознесения, его сожжет божественный свет.
— А что еще делает Омуранги?
— Он управляет. Дает приказы — что делать, куда идти. Без него мы бы погибли. Он дал нам заповеди.
— Какие заповеди?
Питер сосредоточился. Вытер руки о штаны. Закрыл глаза и распевно произнес.
— Нет Бога, кроме Бога на небе. Омуранги — единственный пророк его. Предавший Омуранги предает Бога небесного и достоин смерти. Слушайся отца и мать, и почитай Омуранги — он выше отца и матери. Не убивай никого, кроме врагов Омуранги. Не кради у брата твоего. Укравшего же у Омуранги ждет смерть. Не посягай на жену брата твоего. Не сражайся с братом твоим, если он не предал Омуранги. Не клянись именем Омуранги и именем Бога. Блаженны служащие Омуранги, ибо их есть царствие небесное.
Питер открыл глаза. Он надеялся, что Лесной Ужас рассыплется в пыль или хотя бы убежит от божественных заповедей. Но он сидел перед ним, подпирая рукой голову. И молчал.
— Питер, ты знаешь, что значит твое имя? — наконец спросил он, когда мальчик уже решил, что Ужас онемел от святых слов.
— Нет, — помотал головой Питер. — Имя как имя.
— На одном древнем языке оно значит — камень. Ты что-нибудь знаешь о том, что было раньше? Откуда у вас оружие, машины, еда, сигареты? Откуда вы взялись?
— Омуранги говорил, что был конец света. Что… — мальчик запнулся, затем твердо продолжил. — Что дьявол начал войну против Бога. И все люди встали на сторону дьявола. Когда дьявол проиграл войну, все погибли. А дьявола Бог спрятал под землю. Остались мы — избранные. Потому что с нами Омуранги. Он сам видел эту войну. Она была давным-давно. Но дьявол оставил Порчу, от которой мы страдаем. И только Омуранги может нас спасти от нее.
— Так он говорит.
— Это правда!
— Откуда ты знаешь? Ты же никогда не был в Доме Вознесения?
— Но… это правда, — растерялся мальчик. — Я сам видел свет. И ведь все исчезают. От них не остается ничего.
— Совсем ничего?
— Да. Только дым и черная порча — куби. Омуранги развеивает ее над рекой.
— Развеивает, — задумчиво сказал Лесной Ужас. Затем резко поднялся, возносясь остроконечной головой в узорную листву пальм.
— Я пойду в Эдем с вами.
— Но… — Питер окончательно растерялся.
— Если я дьявол, а Омуранги — пророк, ему нечего бояться. Я с криком убегу, только увидев его. Разве не так?
— Да, так, — вынужден был согласиться Питер.
Лесной Ужас нагнулся, приблизил лицо к лицу мальчика.
— Но знаешь, что я думаю, Питер? Что это он — дьявол.
Он сгреб коробки и тяжелыми шагами вышел на поляну. Ребята сонно ворочались, но от звука его шагов проснулись. Один за другим они поднимались, испуганно глядя на огромную обезьяну.
Лесной Ужас поставил коробки возле потухшего костра.
— Здесь еда и одежда. Ешьте и одевайтесь. Нас ждет долгий путь. Мы идем в Эдем.
Взволнованный шепоток пронесся по строю.
— Ешьте. Еда не отравлена. Питер уже попробовал. И не деритесь — одежды и еды хватит на всех. Я скоро приду.
Ужас не успел скрыться из вида, как Симон первым подскочил к коробкам. Немного покопался внутри, выхватил пару штанов с рубашкой, две банки консервов и побежал вслед горилле. Остальные переглядывались.
— Куда это он?
— Какая разница, — махнул рукой Элиас, подходя к коробкам. — Ого, сколько тут жратвы!
— Где? Дай мне, — ребята сгрудились возле коробок.
— Пусти. Куда лезешь.
— Сам ты куда лезешь?
Питер стоял возле потухшего костра. Мысли в его голове скакали, как лягушки — илиамы.
Омуранги не может быть дьяволом! Этот Лесной Ужас очень хитрый, он всех обманывает. Думает купить их едой и одеждой. Хочет, чтобы они предали пророка.
— Стойте! — крикнул Питер. Все повернулись к нему. — Он нас обманывает. Не берите еду. Он хочет, чтобы мы предали Омуранги и отвели его в Эдем. Он хочет убить пророка!
Мальчики переглядывались.
— Убить Омуранги? — хмыкнул Андрая. — Не мели ерунды, Пит. Его нельзя убить.
— Знаю, знаю, — замотал головой Питер. — Но его нельзя вести в Эдем. Он задумал что-то очень плохое. Он дьявол.
— Но Элиаф и Андвая вфера ели и нифего не слуфилось, — жалобно возразил с набитым ртом Антуан. — Она хорошая, вкусная. Ты сам ел.
— Да, ты же ел? — Кунди прищурился и с хлопком открыл консервы. — И ничего с тобой не случилось. Так что не выступай.
— Да, ел, — признался Питер. — Еду можно есть. Наверное. Но в Эдем вести его нельзя.
— Знаешь, пит, как я хочу этой твари кишки выпустить? — Кунди запустил пальцы в банку и с наслаждением прожевал кусок. — Но сначала надо пожрать.
— А давайте его обманем, — предложил Моиз. — еду съедим, одежду возьмем. А в Эдем не отведем. И…
— И что ты с ним будешь делать? — устало прервал его Андрая, обливаясь из фляги.
— Ну… — Моиз задумался.
— Мы его не сможем убить. — Андрая плеснул воду за шиворот, холодные ручейки пробежали по телу. — Раз Джонас не справился, то и мы ничего не сделаем.
«Что делать, что делать. Надо думать!» — он завинтил флягу.
— А может его сонным ночью взять? Втихую связать и горло перепилить? — предложил Кунди.