– Не знаю, что вам там говорил Крюков…
Было понятно, что в следующей фразе будет сформулирован четкий и окончательный отказ. Дескать, не нуждаемся мы в таких… Но уже готовые слова так и не прозвучали – за дверью послышалась какая-то возня, что-то упало с громким стуком. Послышались влажные шлепки – ну, вроде как мокрой тряпкой по полу хлестали. Леонид Евгеньевич, прислушиваясь, потянулся к телефонной трубке. Но дверь распахнулась, и на пороге возник коротко стриженный крепыш, который совсем уже детским жестом, не вязавшимся с его физиономией, посасывал разбитые в кровь костяшки пальцев правой руки.
– Ты тут главный? – бесцеремонно обратился он к Леониду Евгеньевичу.
– А что, собственно, происходит? – заметно напрягся хозяин кабинета.
– А то и происходит! – Отодвинув первого, в кабинет вошел второй незваный гость, такой же крепкий и лобастый, разве что руки у него были целые. – Посадили на входе какого-то бронированного дядьку и в ус не дуют! И страдай теперь из-за вас!
Он выглядел по-настоящему, искренне огорченным возникшим между ними и охранником непониманием.
– Короче, ты директор этой богадельни? – Второй махнул рукой по кругу.
– А что вы хотели?.. – заосторожничал Леонид Евгеньевич.
– Лично я хочу на Канары, – сообщил тот, у которого руки были не разбиты. И спросил, обращаясь к напарнику: – А ты чего хочешь?
– Эту, блин, как ее… Милу Йовович, во! А что?
– Похоже, что этот малый берется исполнить наши желания, – ухмыльнулся второй и развернулся к Леониду Евгеньевичу: – Ты, по ходу, Санта-Клаус?.. Или Дедушка Мороз, борода из ваты, блин?..
Хозяин кабинета откровенно растерялся перед лицом такой вот неприкрытой и беспредельной наглости. Растерянно посмотрел на телефон, перевел взгляд на пришельцев.
– Что пялишься, морда?! – продолжал наезжать второй. Видимо, в этой паре он был за основного. – Позвонить хочешь? Так звони! Только сразу в ритуальные услуги, чтобы они тебя приняли и перед похоронами личико подкрасили.
Леонид Евгеньевич, уже утративший весь свой деловой вид, бросил несчастный, молящий о помощи взгляд в сторону первого гостя. Того, от Крюкова. Хотя… Это была лишь попытка ухватиться за соломинку. Этот гость наверняка сейчас встанет и уйдет, оставив представителя международной охранной компании один на один с возникшими проблемами. Это Россия, и времена не самые простые… Так что гораздо проще выживать в одиночку.
Но совершенно неожиданно первый гость внял беззвучной мольбе о помощи. Развернувшись на стуле, он лениво спросил у наглых визитеров:
– Молодые люди, вы разве не видите – человек занят?
– Оба-на! – обрадовался разговорчивый. – Ты что-то вякнул, дядя?
– Чем это он занят? – вторил ему напарник. – С тобой чирикает?! Так ты можешь валить! Тебя, лошара, никто здесь не держит!
– Плохо… – задумчиво произнес спецназовец. – Очень плохо. Придется воспитывать, раз уж мама в детстве этот момент упустила…
– Чё ты там про мою маму?! – Разговорчивый сделал шаг вперед, но только первый гость Леонида Евгеньевича уже «включил движение».
Неожиданно он вдруг оказался на ногах, чуть в стороне от директорского стола, а стул, на котором он сидел, вроде как сам собой взлетел в воздух. Разговорчивый, правда, успел отскочить, и стул, столкнувшись со шкафом, разлетелся на составные части. Зато наиболее агрессивный в этой паре оказался на дистанции, которая не позволяла ему успешно атаковать.
В это время тот, у которого была разбита рука, прыгнул вперед, замахиваясь и целясь в затылок соискателю места, оказавшегося к нему боком. Леонид Евгеньевич прикрыл глаза. Сейчас этого «срубят» и оторвутся на них обоих по полной программе…
Послышался грохот мебели и стон человека, которому сделали очень больно. «Вот и все!» – подумал Леонид Евгеньевич и сжался в ожидании ударов. Но только ничего не происходило. Тогда он открыл один глаз. И тут же, очень широко – оба.
Тот, что собирался сбить заступника ударом в затылок, ползал в куче поваленных стульев у стены, куда отлетел, наткнувшись на встречный удар ноги. А худощавый отчаянно бился в дверях с разговорчивым. Леонид Евгеньевич даже засмотрелся – красиво было. Как в кино. Противники были примерно равны по классу – удары обоих не достигали цели, блокировались. И тут же следовала контратака. Снова безуспешная.
Худощавый соискатель постепенно одолевал своего противника, вытесняя его за пределы кабинета. Леонид Евгеньевич замер на месте, не в силах пошевелиться и не отрывая глаз от схватки, такой красивой и зрелищной. Конечно, будь он немного опытнее в рукопашной, он бы понял, что это – не бой. Танец, постановка – называйте, как хотите. Но не реальный бой, в котором ставкой становится сама жизнь.
Дело в том, что с появлением автоматического оружия рукопашный бой утратил свое значение. Опыт боевых действий в Афганистане и в Чечне показал, что самый продвинутый рукопашник с «голой пяткой», как в том анекдоте, оказывается слабее двенадцатилетнего пацана, у которого в руках будет заржавленный обрез, не говоря уже об автомате Калашникова.
Разумеется, прикладной (не спортивный!) рукопашный бой сохранился в спецподразделениях, но… В большей степени как один из способов физического и психологического воспитания бойцовского характера. Даже часовых сейчас «снимают» не ножами и хитрыми приемами, а используя специальное оружие. Так что основной упор в подготовке «спеца» делается на овладение совсем другими дисциплинами, нежели рукопашный бой. А самые продвинутые боевые системы – так. Физкультурка…
Кроме того, все то, что хорошо часами скачущему как кузнечик Ван Дамму, в реальном бою не годится. Вообще, реального боя, как такового, и нет. На рукопашку отпускается два-три хорошо поставленных и многократно отработанных удара, одна-две связки. Несколько секунд. После чего одна из сторон добивает менее быстрого и удачливого противника. Всё.
Так что весь бой, разворачивающийся на глазах Леонида Евгеньевича, был продуман и спланирован заранее. Чтобы показать, так сказать, товар лицом.
Разговорчивый ловко, с костяным стуком, заблокировал один удар руки противника, второй… Но пропустил удар ноги по среднему уровню. Закачался, зашатался, получил следующий удар и вылетел в холл. За пределы обозримого для хозяина кабинета пространства. Вслед за ним выскочил и соискатель места. Несколько звучных шлепков за пределами кабинета – и худощавый вернулся. Сгреб второго, который все еще возился среди стульев, за ворот, встряхнул, как шкодливого щенка, сунул кулаком куда-то в бок и выволок за дверь.
Вернувшись в очередной раз, как ни в чем не бывало отряхнул руки, взял один из поваленных стульев у стены, поставил его к столу, присел и, глядя в глаза Леонида Евгеньевича, произнес самым простецким тоном:
– Мы, кажется, так и не закончили наш разговор…
– Что?! – вздрогнул Леонид Евгеньевич. – А, да! Так вы говорите, вас работа интересует?..
– Да, – улыбнулся соискатель.
– Я думаю, что этот вопрос легко решаем! – Хозяин кабинета начал выкладывать на стол какие-то типографские бланки. – Надо будет кое-что заполнить… Кстати, а как вас зовут?
– Максим Николаевич, – лучезарно улыбнулся соискатель. – Оболенский…
4
Металлический грохот с улицы заставил Лизу подойти к открытому окну. Что это там?.. А ничего особенного – кто-то от души колотил в ворота. Опять аборигены «дружить» пришли?.. Тут послышался громкий даже не крик – отчаянный вопль:
– Сова! Открывай! Медведь пришел!
Лиза улыбнулась – понятно… В это время через двор, с суровым и озабоченным видом быстро шел Миша.
– Михаил! – Охранник остановился, поднял голову. – Ты этого… медведя впусти!
Если Мише и показалось чем-то странным распоряжение хозяйки, то вида он не подал. Уже не спеша подошел к воротам – кстати, стуки в них прекратились, – открыл калитку и вежливо посторонился, пропуская во двор Оболенского.
– Поднимайся! – Лиза помахала гостю рукой.
Смешно сказать, но было время, когда Лиза боялась этого человека. Смущала его принадлежность к тем самым органам, что занимались розыском Артема. Но после кое-каких событий, когда Максим, Дед и еще один парень из их команды вытащили из безнадежного, казалось бы, положения и Артема, и Лизу, отношение женщины к друзьям мужа изменилось коренным образом. Сейчас это были и ее лучшие друзья.
Через несколько секунд Максим сидел в кабинете и пил холодную минералку.
– Ты на чем приехал? – спросила Лиза.
– На машине, – честно ответил Оболенский.
– Я понимаю, что не на слоне! – Женщина улыбнулась. – Хотя с тебя станется… Где машину-то поставил?.. А то у нас местные, как в семнадцатом году, бьются всеми доступными им способами за торжество социального равенства. Узнают, что к нам…
– Я на такси приехал, – сообщил Максим. – Машину уже отпустил – ни к чему ей тут светиться.
– А почему на такси? – удивилась Лиза. – Я смотрю, Саша вообще на «БМВ» раскатывает…
– Ну, Шурик у нас персона важная… – усмехнулся Максим. – Он в солидной корпорации работает, не на последней должности…
– Вот только не строй из себя сироту! – отмахнулась Лиза. – Ты у нас вообще государственный служащий. Мог бы и с «мигалкой» прикатить…
– Не дорос еще до «мигалки», – развел руками Оболенский. – Уровень не тот.
О его настоящем месте работы, если можно так сказать, друзья не знали. Точнее, знали – референт в Совете безопасности России. А чем он там занимается… Принадлежность свою к разведке Максим не афишировал. И не потому, что не доверял своим боевым братьям. Просто сама по себе разведка – дело такое. Тихое…
– Ладно, Лизавета! – Несерьезный разговор грозил затянуться. – Давай-ка ближе к делу. Что тут у вас стряслось?
Лиза сразу же смахнула улыбку с лица, выражение стало серьезным и деловитым. Спокойно и уверенно, без ненужной спешки она принялась рассказывать Максиму о том, что заставило Артема вдруг сорваться с места и отправиться на другой континент.