Маклин слушал и мрачно кивал.
– Полагаю, я здесь затем, чтобы помочь вам вспомнить. И заодно, чтобы такое больше не повторялось. По-хорошему, о защите стоило позаботиться заранее.
Кто ж знал… Вернее, я и подумать не могла, а вот тот, кто все затеял – предугадать мог. И предупредить. Но если бы мы лучше представляли, то могли бы отказаться. Я бы могла, а Лес… Почти уверена, что если бы я попросила Леса остаться дома, он бы послушал меня. Жалел бы, пожалуй, об упущенной возможности, но не стал бы настаивать.
Марку. Манипулятор хренов. Наверняка не он один, но не важно.
– Что будет с Лесом? – спросила я. – Если он там у Гуэрры шарахнул так, что был пожар, то его наверняка попытаются… задержать.
Голос дрогнул. Убить его попытаются. Нет, по здравому размышлению, он нужен им живым, потому что потом удобно мне предлагать разные сделки, но всегда есть вероятность, что пойдет не так, и по нему ударят на поражение. Спокойно и здраво тут размышлять не выходило.
Хотелось схватить Маклина за грудки и тряхнуть. Он же знал! Как он мог допустить?! Хотя, конечно, я понимаю, что сделать он ничего не мог. Это не его интриги, не его игра.
Маклин смотрел на меня мрачно.
– Попытаются, – согласился он. – Но давайте пока займемся вами. С Лесом, боюсь, я ничего не могу сделать, это за рамками моих возможностей.
Он поднялся, взял у стены стул, поставил на середину комнаты. Кивнул мне – садись.
Да, надо начать с того, что реально сделать сейчас.
Надо вспомнить.
Я послушно села.
С менталистами мне доводилось работать не часто. Маклин подошел, встал за спиной, коснулся пальцами висков.
– Закройте глаза и постарайтесь расслабиться, не сопротивляться, – сказал он. – Обычно это не очень приятно, но тут я ничего не могу сделать. Лучше всего, если будете думать о том, как днем вышли от Мендеша, как сели в экипаж. Дальше я постараюсь подцепить.
Да, я постараюсь.
Под пальцами Маклина сначала легкий холодок, потом такое ощущение, словно он давит на виски изо всех сил, но я понимаю, что это не физическое давление. Чем крепче собственная защита, тем неприятнее проникновение, менталисту больше усилий приходится прилагать. Нужно постараться расслабиться, пропустить, тогда легче… Это сложно, потому что все инстинкты сопротивляются.
Дышать ровнее.
Маклин не торопится, старается делать все аккуратно. Я видела на войне, как менталисты работают быстро и жестко, вламываются в сознание людей, как это вызывает сильную боль, заставляет биться в судорогах, до лопающихся сосудов, до пены изо рта. Некоторые умирают, но не позволяют взломать. Не сдать информацию…
В моем случае информация нужна мне в первую очередь.
Вдруг подумала, что где-то сейчас тоже самое могут проделывать с Лесом. Залезть ему в голову… Но он не позволит залезть.
– Не надо об этому думать, Ива, – мягко сказал Маклин. Это поверхностные мысли, их считать легко. – Лес большой мальчик и понимает, что делает. Это точно не ваша ответственность. Он справится.
Хотелось бы в это верить.
– Постарайтесь думать о том, как вы сели в экипаж.
Да, я постараюсь. Мои душевные страдания сейчас не к месту, надо заняться делом.
Спокойно.
Расслабиться и думать о важном.
Ощущение, словно Маклин физически ковыряется в мозгах. До тошноты почти, но пока терпимо. А потом вдруг р-раз, и воспоминания обретают такую ясность и четкость, словно все происходит здесь и сейчас.
– Поймал, – говорит Маклин. – Постарайтесь не отвлекаться.
И я вижу все это снова. Как мы приехали в морг, как я осматриваю покойника. Больше никаких комментариев от Маклина я не слышала, он тоже смотрел. Как я поднимаю этого мертвого гвардейца, заставляю встать, говорить, отвечать на вопросы. В этих вопросах ничего существенного, просто проверка – насколько адекватно он может ответить.
А вот уложить его обратно мне не дают, потому что плывет сознание.
И я вижу этого четвертого человека в комнате, только никак не могу разобрать его лицо, все плывет. Даже Маклин не может вытащить это для меня, потому что лица нет в моих воспоминаниях, просто безликая молчаливая тень. Этот человек с самого начала был рядом, просто я его не замечала.
А потом уже, немного смутно, вижу как меня возвращают домой.
– Интересно… – сказал Маклин, обойдя стул и теперь стоя передо мной. – Сделано все довольно топорно, но качественно. Даже как-то слишком топорно. Думаю даже, этот менталист мог сделать все куда чище, но сознательно не стал. Вероятно для того, чтобы воспоминания у вас все же остались. Зацепка для вас. И очень вероятно для того, чтобы запустить процесс. Думаю, они тоже ждали, что Лес пойдет к Гуэрре.
От этого совсем не по себе становится. Значит, Леса там ждали… Впрочем, Лес и сам понимал, что именно это предсказуемый ход.
Голова кружится. И даже не только от ментального воздействия, но и от всех этих мыслей, которые просто разрывают.
Но ведь это по плану? Значит все хорошо?
Только ничего не хорошо…
– Но этот менталист не Гуэрра? – сказала я.
– Определено нет. С работой Гаспаро Гуэрры я знаком, случалось уже… Нет, это точно не то. И даже не кто-то из его семьи. Возможно, как раз был план Гуэрру подставить. Ива… не нужно так волноваться, это точно не поможет.
– А что поможет?
Маклин покачал головой. На это ответа нет.
– Сейчас я настрою вам защиту. Хорошо настрою, так, что новые щиты не будут бросаться в глаза, не на глухую оборону и отражение, но на впитывание и рассевание. Вы будете осознавать, что от вас хотят и что хотят сделать, но это давление будет слабее в разы. От такого и ваша личная защита сможет прикрыть. Сейчас надо понимать, что происходит.
Он смотрел на меня внимательно, чуть поджав губы.
– И что потом? – спросила я.
– Думаю, завтра утром к вам придут и скажут, что ваш муж напал на Гуэрру и устроил пожар. Будут спрашивать вас о том, что вы знаете, не планировал ли он раньше этого. Вы можете рассказать, что случилась кратковременная потеря памяти и Лес решил, что это Гуэрра виноват. Думаю, как раз этого от вас и ждут. Потом, полагаю, вам предложат совершить какие-то действия в обмен на… – он кашлянул, облизал губы и явно решил говорить прямо. – В обмен на жизнь Леса, надо полагать. Нам нужно что-то конкретное. Действие против короля, против короны, явное участие в заговоре. Тогда Мендеш сможет действовать сам, ему будет что предъявить. Доказательством могут стать ваши воспоминания. Соглашайтесь на все предложения, и дайте нам знать. Я повешу на вас сигналку, просто дернете, и я буду понимать, что пора. Дам знать Марку, он свяжется с Мендешем. Я напрямую не могу в этом участвовать, как представитель службы безопасности другого государства… Могу, но это должно быть согласовано на высоком уровне заранее. Нам этого сейчас не нужно.
Он говорил все это, я слушала… но только одна мысль в голове: «В обмен на жизнь Леса». Что с ним сейчас? Как можно сознательно так подставляться?
Знаю, эти мысли на поверхности тоже, потому что Маклин отвечает так, словно я говорю вслух.
– Если бы он этого не сделал, – говорит Маклин, – то велика вероятность того, что подставили бы вас. Что тот гвардеец, которого вы подняли, совершил бы покушение на короля. Вас бы обвинили. Там, где ваше сознание ускользает, вы, скорее всего, передали управление умертвием другому некроманту, тому же Ферро. Но переданное управление таких очевидных следов не оставляет, бросается в глаза – кто поднял. И тут даже не важно, насколько покушение будет удачным, но на умертвие будут следы вашей магии. Значит, это ваша вина. Вас так же прижмут и снова предложат какую-то работу. Только тут вы будете под стражей и до вас уже не добраться. Впрочем, возможно, сделку бы тогда предложили Лесу, в обмен на вашу свободу. Потребовали бы, например, голову Айвы от него.
– И чем это хуже?
Маклин кривовато усмехнулся.
– Технически ничем. Мне даже кажется, что более рационально. Но, думаю, Лес хотел, чтобы вы остались на свободе. Это всегда безопаснее. На самом деле, оба решения крайне спорные. Но хороших вариантов сейчас нет, просто потому, что нет времени. Можно упустить момент и будет хуже.
Куда уж хуже.
– А если за мной уже пришли? Пока я здесь. Сейчас.
– Что ж, – сказал Маклин. – Когда будете подходить к дому, просканируйте заранее – есть ли там кто. Если есть, то идите сразу во дворец, говорите, что ищете мужа. Что он вернулся вечером и сразу убежал куда-то, но вы не знаете куда. Что искали его, но не нашли. Я сейчас настрою защиту, так что к вам в голову им не влезть, придется верить на слово. Если что-то пойдет не так – дергайте сигналку.
* * *
Пирожки я съела по дороге домой. После всех этих историй и ночной беготни – страшно хотелось есть. Пирожки, кстати, отличные. Торрес предложил проводить до дома, и я согласилась. Не то, чтобы он мог защитить меня лучше, чем я сама себя, но вдвоем было идти спокойнее. А то… просто трясло. Да, мне была нужна не столько защита, сколько живой человек рядом, понимание, что я не одна в чужой стране, что все будет хорошо. Хоть за что-то уцепиться.
Выйдя на улицу, понимая, что сейчас только ждать… Ох, сейчас больше всего хотелось сесть на землю и разрыдаться от беспомощности. Воображение рисовало Леса в цепях, где-то в подземелье. О том, что его могли убить, я думать не хотела. Нет. До такого не дошло. Я… уверена. Он нужен им живой. А значит, надежда есть.
И все равно тряслись руки и подгибались ноги.
– Как вы, сеньора?
Торрес шел рядом.
Тут не так далеко.
Я покачала головой.
– Все нормально.
Он хмыкнул, не одобряя.
– Ну, нормально тут точно нет. Но вы держитесь, это я вижу. Могу я чем-то помочь?
– Нет. Не знаю… – я посмотрела на него. – Спасибо, но… Зачем вам это?
– Что? – удивился он. – Помогать? – и чуть усмехнулся. – Ну, во-первых, мне заплатили. Присмотреть за вами и если что-то нужно – подсказать, помочь. Хорошо заплатили. И думаю, еще заплатят, если все пройдет как надо. Не потому что я что-то особенное могу, а просто ка