– Если дело действительно государственной важности, – сказала я, – то с радостью дам все показания его величеству королю Альберто. Он менталист, и кому как ни ему может доверять королевская служба.
Бернардо даже вздрогнул, растерялся, такого точно не ожидал.
– Боюсь, это невозможно.
– Сеньора имеет право обратиться даже к его величеству, – кивнул Торрес. – Да, безусловно, король может отказать. Но подать запрос вы запретить не можете.
Это даст время. А там… кто знает…
Как бы Торреса самого сегодня ночью в канаве не нашли…
И вот тут, пока Бернардо пытался что-то еще придумать, вмешался второй, который пришел с ним.
– Вы имеете право подать запрос, – тоном заядлого бюрократа признал он. – Но для этого вам все равно сейчас нужно поехать с нами, дать устные показания, предъявить свои воспоминания выборочно, желательно, чтобы они что-то объясняли в этом деле. Если этого будет достаточно, вы сможете ехать домой. Если нет, то вам будет предоставлена возможность написать запрос и выбрать менталиста.
Отказаться сейчас в любом случае не выйдет.
– Хорошо, – сказала я. – Тогда мне нужно ненадолго вернуться в спальню, одеться. И я буду готова ехать с вами.
Их обоих что-то напрягло, но, глянув ну Торреса, Бернардо кивнул. Я сейчас, к счастью, абсолютно в домашнем, в таком виде ехать в государственное учреждение уместно только если действительно срочная необходимость.
– Хорошо сеньора. Вы можете переодеться, мы, безусловно, не будем мешать вам. Но я пройду с вами и подожду у двери спальни.
– Думаете, я выпрыгнул в окно?
Ладно, пусть ждет. Короткую записку для отца Леса я написать смогу. «Нужно срочно поговорить с Айвой». Если не у Рикарду, то у Марку точно есть нужные связи, чтобы Айве передать. И уже через него я попрошу возможность дать показания королю лично. Это в его интересах, так что лучше пусть он. Честно сказать, я и Альберто не доверяю до конца, но ему больше прочих. Но тут почти уверена – он должен помочь.
* * *
Торреса, конечно, с собой не взяли, это ожидаемо, хоть и жаль. Человек, хорошо знающий местные законы – точно не помешает. Очень надеюсь, проблем у него не будет.
Снова в здание Службы безопасности, но не к Мендешу на этот раз. Интересно, он знает? Но даже если знает, не факт, что вмешается сейчас.
– Могу я увидеть мужа? – спросила по дороге.
Бернардо хмыкнул задумчиво.
– Да, сеньора. Но сначала с вами поговорит инспектор.
Хорошо. Меня убивать точно никто не будет, и ментальные щиты у меня теперь на редкость крепкие, так что волноваться не стоит. После пяти лет в должности директора училища – бюрократией меня не напугать.
На самом деле, все было даже… довольно обыденно. По крайней мере поначалу.
Меня подробно расспрашивали о том, что я делала последнее время, о том, что я знаю о планах Леса, что он мне говорил. Я отвечала.
Да, я сразу сказала, что порыв Леса пойти и надавать Гуэрре по морде – явно основывался на событиях вчерашнего дня и пропавших воспоминаниях. Сказала, что очень вероятно, что Лес заподозрил ментальное воздействие на меня, и решил, что Гуэрра к этому может быть причастен. Гуэрра ведь менталист, и о то, что он рвется к власти – не такой уж секрет. Возможно, Гуэрра решил действовать через меня.
Почти уверена, что Бернардо и те люди, которые стоят за ним, изначально что-то такое и планировали. Но про эти планы я говорить не стала.
Несколько раз ощущала, как кто-то пробует на прочность мои щиты, но Маклин ставил на совесть.
Даже добровольно показала начало разговора с Лесом, когда он вернулся и пытался понять что со мной случилось. Где-то до обсуждения, что его пытаются провоцировать.
– Этого мало, сеньора. Нам нужно видеть, что было дальше.
– Дальше он обнимает меня, и мы занимаемся любовью, – сказала я, глядя инспектору прямо в глаза. Это слишком личное.
Благодаря Торресу, я теперь знала, что законы Эстелии относительно ментального воздействия такие же как и у нас. То есть, если не очевидно, что ты совершил серьезный проступок, если явных доказательств твоей причастности нет, то можно отказаться. Есть такое право. Для того, чтобы копаться в мозгах – должны быть веские основания.
Сейчас оснований не было.
Вот в мозгах Леса копаться они имеют право, но туда не пробиться.
Мне же могли лишь предложить сотрудничество. Я отказалась. Написала заявление, что готова работать с его величеством королем Альберто лично, потому что в таких сложных государственных делах доверяю только ему. Мне сказали, что ничего не выйдет, у короля слишком много других дел, но заявление у меня взяли. Попытались продавить снова, куда более тонко на этот раз, давили на сознательность и совесть, рассказывали, что затягивать такое дело – только хуже. И снова у них не вышло.
Чем дальше, тем отчетливее в голосе инспектора появлялись резкие, недовольные нотки.
– Нам очень жаль, что вы так неразумно ведете себя, сеньора. Если вы не виноваты, то в ваших же интересах раскрыть нам все подробности. Иначе обвинения могут быть выдвинуты и вам. В сговоре, как минимум. А там – кто знает.
Я даже знала какие обвинения. Поднятый мной гвардеец, которого могут поймать при попытке напасть на короля. И тогда обвинения мне выдвинут и все воспоминания взломают силой. Даже при самых отличных щитах это возможно, потому что сама я слабо могу противостоять… хотя слишком усердные попытки взлома могут меня убить, а мертвая я им точно не нужна. Надеюсь, что так.
Я даже подумала, что если будут настаивать, а с королем не выйдет, то буду требовать Гуэрру. Да, вот так. Если его хотят подставить, то мои воспоминания его заинтересуют. Враг моего врага. Ну, почти.
В конце концов, поняв, что от меня ничего толком не добиться, сказали, что задержат до окончания расследования. Но пока, если я хочу, могут проводить к Лесу.
Да, к Лесу я точно очень хотела.
* * *
В подземелья. Ох… боги… я и не думала, что здесь такие средневековые подземелья!
Конечно я знала, что арестованных за серьезные преступления магов чаще всего содержат под землей, там проще блокировать силу, выстроить защиту. Но я представляла небольшие камеры, думала, ну… если не кровать, то хоть матрас старый на полу. Да, скорее всего ошейник-блокиратор… но не так!
Света не было. Мы шли туда, и дорогу нам освещал летящий впереди светлячок.
Подземелья были пусты. Я только в одной из боковых камер уловила присутствие человека… Возможно, эти помещения и не используются как тюрьма, и это Лесу так повезло? Меня пытаются впечатлить? Его запугать? Нет, Леса пугать – дохлое дело. Так-то подземелий в любом старом городе хватает, нас тоже, когда училась в Дорнохе, водили в катакомбы…
И сейчас вся эта историческая дикость – попытка запугать?
Только мне от этого не легче. Потому что у них вышло в итоге. Я не была готова…
Просторное помещение в дальнем конце.
Пыточная.
Вот прямо в самом классическом ее средневековом виде. Мне даже подумалось потом, что большая часть обстановки – исторический антураж для запугивания. Хотя кто знает, может быть все действующее.
Когда передо мной открылась дверь и я вошла – буквально сердце остановилось, закололо.
Светлячок залетел внутрь и вспыхнул ярче, освещая все вокруг. Не как днем, конечно, но все отлично можно разглядеть.
Посередине пыточной – Лес. Раздетый догола, с кандалами на руках и ногах, и цепь, сковывающая руки поднята и зацеплена на длинный крюк под потолком. Как раз настолько, чтобы Лес мог касаться ногами пола, но не мог уверенно стоять.
Боги… нет…
Я бросилась к Лесу, меня пустили и даже не стали сразу подходить близко. Там у дверей остался Бернардо и еще двое охранников.
Лес поднял на меня глаза и… улыбнулся. Слабая такая улыбка, едва заметная, но… такая неправдоподобная здесь.
Твою мать!
Только не говори мне, что все по плану! Я тебя сама придушу после этого!
У меня и так сердце болит.
– Как ты? – тихо спросил он. Чуть хрипло, но вполне бодро.
Да что б тебя…
Говорить сейчас при Бернардо точно не стоит. Разве что очень тихо… и очень осторожно.
Глаза у Леса уставшие, вид слегка осунувшийся, капли пота на висках, волосы вообще торчат клоками в разные стороны – мокрые от пота и слегка свернувшиеся от жара. Из носа еще недавно текла кровь, но вытереть было нечем, следы остались и под носом, и на подбородке, и на груди… На нем куча разных ожогов. И не только от пожара, но и явно таких, какие в этих пыточных… словно от раскаленного прута. Не затянувшиеся толком. На шее блокатор, который мешает нормальной циркуляции маги не только вовне, но и регенерации мешает.
И при всем при этом взгляд у Леса такой, словно мы с ним в кафе за столиком сидим. «Ну, давай, рассказывай что там было!»
– Все хорошо, – выдавила я. Быстро оглянулась на Бернардо. – А… ты?
– Не волнуйся за меня.
И вот при всем, что я вижу – не волнуйся?
– Что ты творишь? – я не смогла удержаться от такого вопроса. Тем более, что он и для наблюдателей вполне логично звучал. Но скорее не о том, я просто хочу понять…
– Я не мог этого просто так оставить, – сказал Лес. – Я уже дал показания, что считаю Гуэрру виновным. Уверен, его арестуют.
Показания? Вот под пытками-то…
Глядя на него, я не могла спокойно о таком думать.
Почти непроизвольно протянула руку, коснулась кончиками пальцев совсем свежего ожога на груди.
Лес ощутимо вздрогнул.
– Больно?
Больно, я вижу. Но, судя по всему, не так, как могло бы. Я знаю, боевых магов учат полностью блокировать боль, иногда без этого невозможно довести сражение до конца. И если повезет и выживешь – регенерация поможет восстановиться.
Но с блокатором на шее, наверно, такое невозможно? Или он не совсем наглухо блокирует?
– Все нормально, – тихо сказал Лес. – С тобой уже говорил менталист?
Я видела, как Бернардо напрягся, прислушиваясь. Надо осторожнее.