– У нее есть на это основания? – спросила я.
– Еще бы не было! – резко фыркнул Лес от дверей, появившись с кувшином и стаканами.
Подошел, расставил все на столике. Бокалов он, кстати, принес два – очевидно для меня и Энрико. И даже налил в оба. А потом с независимым видом уселся на подлокотник моего кресла. Это выглядело бы смешно, если не знать, какая сила может стоять за ними обоими.
Но все же, он сдался и готов говорить. Иначе бы не сидел здесь.
– Были основания, – согласился Энрико. – Когда она сбежала с этим проходимцем Гильермо, я ее проклял. Я не хотел навредить ей лично, очень надеялся, что она одумается и вернется. А чтобы вернуться, ее ничего не должно с Гильермо связывать. Я сказал, что у Луисы не будет детей, пока она не вернется домой, – он вздохнул, потер ладонью колено. – Проклятья иногда бывают непредсказуемы. Я предполагал, что она не забеременеет, но… это ведь фамильный дар и у нее иммунитет, она пыталась с проклятием бороться. Насколько я знаю, у нее было пять выкидышей на разных сроках, даже на поздних.
– Семь, – хмуро сказал Лес. – Она сказала, что кровь ее детей на твоей совести. Она никогда не простит.
Энрико тихо хмыкнул. Потом кашлянул, взял стакан и отпил немного воды.
– Может и семь, – сказал он. – Но, как ты понимаешь, мы смогли решить этот вопрос. Твой отец этому подтверждение. Мы смогли договориться и найти способ обойти. Проклятие далеко не всегда можно снять, но ослабить и обойти иногда удается. Едва забеременев твоим отцом, она приехала сюда и жила в доме нашей тетки в Эстелии до самых родов и потом еще пару месяцев, чтобы убедиться – с ребенком все хорошо. Она вернулась и родила, а потом снова уехала. Мы все пытались отговорить ее, потому что с Гильермо она не была счастлива. Но Лу всегда была гордой и упрямой.
– Она говорила, что ни о чем не жалеет, – сказала я.
Энрико пожал плечами.
– Может и так. Но я видел ее слезы. Видел, что ей там нелегко, и она скучает. Гильермо был непростым человеком. Да, я понимаю, что она в нем нашла, по нему все девушки с ума сходили. В нем был огонь, страсть… Ты, Лес, чем-то похож на него, но все же до Гильермо тебе далеко, ты слишком норанширец для этого.
«Ты не помнишь, но она плакала ночами в подушку и ругалась с отцом», – говорил Рикарду. Так что не поверить сейчас сложно. Да, своя правда у Энрико есть… но это все равно слишком жестоко.
– Она тебя не простила, – сказал Лес.
Энрико кивнул, допил воду и поставил бокал на столик.
– Это ее право, – сказал он. – Но я не собираюсь сожалеть или оправдываться в том, что было сделано больше восьмидесяти лет назад. Я пришел не за этим.
Лес скрипнул зубами.
– Тогда зачем? Это касается короля?
– Это касается короля, – вздохнул Энрико. – Сейчас все касается короля, так или иначе. Ты знаешь, что Мануэль, отец нашего Светлейшего короля Альберто, не должен был прийти к власти. У короля Педро, его предшественника, не осталось сыновей. Было двое, но они оба умерли раньше, чем он сам. Старший в пятнадцать, и, соответственно, детей он не оставил. Младший в двадцать шесть, оставив новорожденного бастарда. Мануэля. Да, право крови его признали и фамильный дар проявился, но он бастард, сын… какой-то девки… – Энрико скривился. – И не всем такое пришлось по душе. Многие были уверены, что куда больше прав у законного сына старшей дочери короля Педро – Гаспаро Гуэрра. Законный сын законной дочери. Но народ Эстелии поддержал Мануэля и пришлось подчиниться.
Что я знаю о эстелийской истории и политике? Да не так много, раньше интересоваться особо не приходилось. Но о «Трехдневной войне» я слышала, сильнейшие маги с обеих сторон смогли договориться быстро, хотя выжгли в поединке несколько случайно подвернувшихся деревень.
Да, основания тут действительно были, и однозначного ответа кто имеет больше прав – нет.
Лес внимательно слушал. Все это он, наверняка знал, но ждал, к чему Энрико клонит.
– Какое отношение к этому имеет моя работа? – спросил Лес. – Или ты предлагаешь переметнуться на твою сторону?
А Эвора заодно с Гуэррой?
Энрико усмехнулся.
– Мы почти смогли уладить наши разногласия, – сказал он. – Почти все устроили. Остался последний шаг, и он тоже уже почти сделан. Я всего лишь хочу, чтобы ты, мой мальчик… хм, был осторожен. Равновесие шаткое, и один неверный шаг может снова привести к войне.
– Ты говоришь о свадьбе? – спросил Лес.
– Я говорю о свадьбе, – сказал Энрико. – Даже не удивлен, что до тебя дошла эта информация.
– И какой твой интерес? Твой сын женат на дочери Гаспаро Гуэрра, насколько я знаю.
– Да, – ухмыльнулся Энрико. – А его дочь, моя внучка, твоя троюродная сестра, может скоро стать королевой. Все уже обговорено. Это значит, мир между нами. Сын Мануэля и внучка Гаспаро.
Лес побледнел даже.
– Тогда зачем Мендеш позвал меня?
– Мендеш опасается подвоха. Слишком уж все… сложно у нас.
И ухмыльнулся снова, разглядывая Леса, словно стараясь что-то в нем увидеть такое…
И что-то мне кажется, тут все немного сложнее. Все, о чем говорят сейчас – очевидно на поверхности, но что-то там есть еще.
– Так чего ты хочешь? – спросил Лес.
– Хочу, чтобы ты был осторожен в своих действиях, мой мальчик. Только и всего. Еще хотел посмотреть на тебя, поговорить. Не волнуйся. Для тебя в этом никакой опасности нет. Просто ответственно и честно выполняй свою работу.
В его глазах что-то сверкнуло. Чуть холодного сарказма – и это словно ведро холодной воды на голову.
Энрико поднялся на ноги, довольно легко для своего возраста.
И ведь наверняка о том, что он приходил к нам, станет известно. Не стоило его впускать?
Мне, честно сказать, не по себе стало.
Лес поднялся тоже. И видя, наверно, мои испуганные глаза…
– Все хорошо, – шепнул тихо, почти мне на ухо.
– Был рад знакомству, мой мальчик, – Энрико точно был доволен. – Не провожай, я найду сам. Мое почтение, сеньора.
И ушел. Лес все же пошел за ним, хотя выход тут у нас найти не сложно, дом небольшой. Да и я…
– Лес, мне не стоило, да? – шепнул я, когда за Энрико закрылась дверь. – Теперь все будут думать, что ты с Энрико договорился.
Он тихо фыркнул, обнял меня, погладил по спине.
– Все хорошо, Ив. Он бы все равно нашел возможность встретиться. Не здесь, так в другом месте. Какой смысл бегать? Зато теперь я немного лучше понимаю что происходит…
Глава 3. О семейной дури и роскошных платьях
Я видела, как Лес нервничает. И чем дальше, тем сильнее.
Мы гуляли вечером – надо же было посмотреть эстелийскую столицу. Заглянули в ближайший парк, прошлись по улочкам и вдоль реки, бегущей с гор, ходили к морю, прошлись по набережной. Красиво… хоть и непривычно жарко. Нагулялись так, что к вечеру у меня гудели ноги, особенно когда поднимались на гору к себе. Но я успела привыкнуть к долгим пешим прогулкам, поэтому справилась.
Все это помогает отвлечься от тревожных мыслей. Да и что делать дома? Мы только приехали, дел особо никаких. Успеем. Но все равно гуляли почти молча, разговоры не клеились. Немного – о том, как Лес бывал здесь в детстве, немного… о разном.
Непринужденной болтовни не выходило.
Я и сама понимала, как сложно все и совсем не понятно, чем обернется. Да, пока никакой явной угрозы, но уже где-то на грани. И этот Энрико не просто так к нам пришел. Предупредить. И про Луису рассказал не просто так, скорее к тому, чтобы мы не сомневались – он проклясть может. А то и не только он, это семейный дар. И стоит быть осторожнее.
И все же, лучше походить и отвлечься, чем сидеть и сто раз прокручивать в голове это.
Поужинали дома, наша Кларисса, весьма приятная женщина средних лет, приготовила рыбу с овощами, без изысков, но действительно вкусно.
Ничего, завтра будет видно…
Ночью Лес снова не спал.
Он и вчера, перед отъездом, не спал, я видела, просыпалась несколько раз. Он лежал тихо, не вертелся, старался не мешать мне, и даже глаза закрывал, когда я вдруг просыпалась. Все это не давало ему покоя – сомнения, подозрения…
И сегодня снова.
Я устала за день и быстро уснула у него не плече. Потом проснулась вдруг поняла, что он просто лежит, глядя в потолок.
– Лес? – я чуть приподнялась, глядя на него. – Что? Расскажи.
Он тихо вздохнул, поджал губы, чуть головой мотнул. Ему еще немного времени понадобилось.
– Хочешь, завтра утром соберем вещи и уедем? – спросил он глухо.
Я села. Так… Чтобы бы Лес вот так вдруг решил сдаться? Я чего-то важного не понимаю?
Хорошо. Главное – не волноваться так сразу. Если он скажет – я уеду. Хотя мне здесь нравится. Я понимаю, что все сложно, смутно… и все же, мне все равно здесь нравится вдруг… мое сердце уже прикипело к этому морю и виду с горы… и олеандрам и апельсину в кадке. Я не хочу это бросать. Да, это глупые аргументы, наивные, я все понимаю. Но есть и другие.
Если мы решим уехать сейчас, Лесу не заплатят. Мало того, скорее всего потребуют возместить затраты, на портальщика, как минимум. На аренду дома, пусть и за несколько дней. У нас и так все сложно с деньгами. И главное – что потом? Я еще смогу вернуться в училище. Но Лес… Его место занято. Когда он решил ехать сюда, Агнешка Марич, которая вела боевую магию в прошлом году, подписала договор еще на год, и отказывать ей было бы неправильно. А других перспектив нет, Лесу ничего не предлагают. Можно, конечно, попытаться найти, но даже этот отказ – будет играть против него.
– Если ты считаешь, что так будет лучше – давай, – сказала я. И все же, разочарование скользнуло в голосе. Лес заметил.
– Тебе здесь понравилось? – спросил он.
– Да, – глупо спорить. – А что тебя так беспокоит?
Лес вздохнул снова.
– Не знаю, – сказал честно. – Если бы я точно знал что, то не спрашивал бы, собрал бы вещи сам, нашел бы как тебя убедить. Но у меня просто… предчувствие. Я не знаю.
– Ты ведь даже еще не начал. Ты ни с кем толком не говорил.