– Так вот, Дайдзиро, я действительно хотел с вами поговорить. Несмотря на ваше увлечение Киган-ори и сношения с народным певцом, вы кажетесь мне человеком разумным. Одним из немногих разумных людей в этом гадюшнике.
– Благодарю за комплимент, однако…
– Однако, дослушайте меня до конца. Как человек разумный, вы должны понимать, насколько нестабильна сложившаяся ситуация. Нашу планету со всем ее устаревшим еще во времена Императора Хе укладом спасала только война.
– Война?
– Да, Дайдзиро, война. Большая война между Землей и ее колониями. Наш мир, к счастью, расположен довольно далеко от театра активных военных действий – уж это-то вы должны были усвоить из уроков космографии? – поэтому землянам было не до нас. Что, впрочем, не означает полное отсутствие интереса. Я сумел выяснить, что шпионы Земли и Лемурии сидели у нас всегда, а кое-кто занимал и видные места в Совете. Получал поместья и титулы. Я не буду перечислять имена, да это сейчас и не важно. Важно то, что война, к сожалению, завершилась. Идут мирные переговоры. И вот тут-то есть интересная закавыка. Ближе всего территориально мы к Геоду, однако тамошние святоши замкнулись в себе и не поддержали ни одну из воюющих сторон. Соответственно, отщипнуть от галактического пирога им ничего не светит. Лемурийский Протекторат и Земная Конфедерация разинули на нас пасти, а пасти у обоих здоровенные. И лемурийцы, и земляне мне одинаково противны, однако я бы все же предпочел, чтобы Ямато досталась лемурам…
– Постойте.
От всех вываленных в одночасье полузнакомых названий в висках Дайдзиро загудело. На уроках истории разбирались феодальные войны даймё[9], борьба между кланами, смена династий – а древнее космическое прошлое упоминалось лишь мельком. Высокородным не полагалось интересоваться делами чужаков – достаточно посмотреть, к чему подобный интерес привел наследника дома Моносумато. Простолюдины же и вовсе не подозревали о существовании каких-то там Союзов и Конфедераций. Плоский блин земли и твердый свод неба – вот вам и вся астрономия, преподаваемая в монастырских школах. Миры духов не в счет. Неудивительно, что и у принца закружилась голова. Он втайне порадовался, что опирается на прочную, теплую, надежную решетку галереи. Живое дерево успокаивало и давало хоть какую-то иллюзию защищенности – но в лицо Дайдзиро пялился холодный и насмешливый космос.
– Вы, я вижу, ошеломлены? – В голосе посла прозвучала неожиданная заботливость. – Я вас понимаю. Представьте, что чувствовал я, когда впервые ступил в рубку космического корабля, а потом и на землю Прародины…
Только тут Дайдзиро впервые осознал, что говорит с человеком, собственными глазами видевшим Первый Мир. Все эти степи, перелески и горы, все то, что разворачивалось перед ним и учителем в Киган-ори, все овраги, замки на холмах, излучины рек, улицы древних городов и городишек, моря, поля, пустыни – все это изгнанник видел воочию. Он дышал воздухом древней Ямато. Прикасался к почве, увлажненной ее дождями. Смотрел на желтое полуденное солнце в завесе полупрозрачных облаков, и на красное, закатное, кровавым шариком валящееся за поросшие лесом горы. Он видел осень Земли и ее зиму, он видел и другие миры, он видел… И на мгновение с кристальной и обреченной ясностью Дайдзиро осознал все ничтожество их с учителем странствий, всю мелочность, всю фальшь. Да что там Киган – вся жизнь на Новой Ямато вдруг показалась принцу неумелой игрой, подражанием чему-то, о чем не сохранилось и смутных воспоминаний, чего, возможно, и не было вовсе… Мысль была пугающая, и юноша поспешил изгнать ее, затолкать подальше, чтобы обдумать потом, когда его не будет тяготить присутствие невысокого улыбчивого человека. Родственника. Бесконечно чужого.
Собравшись, Дайдзиро изобразил ответную улыбку:
– Так вы предпочитаете лемурийцев? Довольно странно слышать это от полномочного посла землян.
Ухмылка Моносумато стала шире:
– Я же говорил, что вы разумны и неглупы вдобавок. А чьим послом, по-вашему, я должен быть, чтобы наиболее эффективно спутать землянам карты?
Дайдзиро скривил губы:
– Меня предупреждали, что вы нечисты на руку, но чтобы настолько…
– Настолько, господин Си-но Дайдзиро, настолько. Кстати, вам будет любопытно узнать, что Си – отнюдь не имя древнего и гордого клана правителей Первой Ямато, а самоназвание одной из разновидностей земной нечисти. Причем отнюдь не той, родством с которой стоит гордиться…
– Господин Моносумато, – раздельно произнес юноша, – я не намерен выслушивать ваши оскорбления.
– А я и не пытаюсь вас оскорбить. Поверьте, я сумел бы сделать это намного более основательно, появись у меня такое желание. Я хотел бы высказать вам предложение.
– Какое?
– Вы, если не ошибаюсь, приударяете за госпожой Фудзимару-но Мисаки? В ограде ее садика есть калитка, примыкающая к задней стене Большого дворца. Почему бы нам с вами завтра не встретиться в беседке в саду достойной госпожи и не полюбоваться цветущими ирисами на зеленом закате? Здесь слишком шумно, а обсуждение прелести цветов и закатов не терпит многолюдья и суеты.
Дайдзиро невольно покосился на поредевшую толпу придворных и заметил несколько обращенных к ним лиц. Среди заинтересовавшихся разговором был и его высочество брат. Подобное луне лицо Наследника казалось озабоченным, а пальцы нервно шарили по поясу, нащупывая любимую фляжку.
– Я составлю вам компанию в ваших наблюдениях за природой, – медленно сказал принц. – Но не ждите, что я поверю вашим посулам. Слуга двух – или сколько их там у вас – господ предает каждого из сюзеренов. Так, кажется, гласит пословица?
Невысокий плотный человечек покачал головой и, ничего не ответив, направился к своему геодскому подопечному.
Странно, почему он еще тогда не понял, что Моносумато-но Хайдэки и Мисаки близки? Калитка калиткой, но к каждой калитке положен и ключ…
…Закат был великолепен и зелен. Впрочем, на Новой Ямато не увидишь других закатов. Нефрит и яшма, сменяющие яркую полдневную лазурь, и мертвая бирюза сумерек.
Служанка разлила чай и с поклоном удалилась. Самой хозяйки дома не оказалось – наступила ее очередь читать Императрице Вечерние Созвучия. Сладко пахло цветами. В прудике по правую сторону от беседки поквакивали лягушки, а в усыпанных белыми звездочками зарослях жасмина пробовал голос тоити.
Господин Моносумато поднял чашку, понюхал напиток и отставил в сторону. Улыбнулся и сказал извиняющимся тоном:
– Не поверите, совсем отвык я от этой бурды, которую у нас называют чаем.
Единственно из чувства противоречия Дайдзиро подхватил свою чашку и опустошил едва ли не одним глотком.
– Патриотизм – качество похвальное, и все же… Зайдите как-нибудь ко мне, я угощу вас настоящим чаем.
– Вы, кажется, собирались говорить о деле?
– Ах да. Дело. – Хайдэки сложил ладони перед грудью и задумчиво пошевелил пальцами. – Вот что, господин Си. Будем исходить из того, что в современной галактической политике вы не смыслите ни бельмеса. По выражению вашего лица я вижу, что вы оскорблены – однако я, думается, недалек от истины. Вам хочется задать мне определенные вопросы. Задавайте.
Дайдзиро сжал ручку чашки с такой силой, что хрупкий фарфор чуть не треснул. Ну как можно быть настолько неприятным, нелюбезным?
– Хорошо. Почему вы предпочитаете покровительство лемурийцев? Чем они вообще отличаются от землян?
На лице посла отразилось удовольствие:
– А. Вы попали в самую точку. Действительно, чем? Видите ли, земляне – чисто технологическая цивилизация. Последние пять веков они вели непрерывные гражданские войны, и почти всю биосферу родной планеты извели на корню. Вокруг городов кое-как восстановили, но, если честно, из животных я видел лишь воробьев, ворон и крыс. Что касается не столь плотно заселенных территорий, то там и вовсе пустыня. Вы понимаете, как приятно было бы им переселиться на планету с богатой растительностью, животным миром и мягким климатом? Вдобавок у власти сейчас там стоит довольно омерзительный религиозный орден – Ordo Victori, – контролирующий технику и армию. По омерзительности его опережают лишь геодские святоши, но это уже отдельная тема. Вот вкратце то, что касается землян. Лемурийцы, напротив, цивилизация биотехнологическая. Естественной ее не назовешь, потому что почти у всех лемуров имеются те или иные генетические модификации…
Дайдзиро с трудом понимал, о чем говорит собеседник, и изо всех сил старался не показать своего невежества. Тот спохватился сам:
– Ах да, я и забыл, что на благословенной родине естественные науки не в чести. Что ж, объясню проще. Лемурийцы долгие века и сами подвергались гонениям от землян и, скорее всего, не захотят окончательно подмять нас под себя. Их планета, в отличие от Земли, не перенаселена, так что поток иммигрантов сюда не хлынет. Как я себе это представляю, они построят несколько военных баз и космодромов, пошустрят в генофонде местных видов, этим дело и ограничится. Если же нами завладеют земляне, Ямато несдобровать.
В лучшем случае используют нас как курорт для богатеев и как сельскохозяйственный придаток. В худшем выкачают все ископаемые, понастроят фабрик по переработке урана, а местному населению мягко предложат на них потрудиться. И станет вместо Ямато вторая Земля, только еще гаже… – Посол нахмурился и еще быстрее закрутил пальцами.
И как ни странно, Дайдзиро ему поверил. Господина Моносумато, похоже, действительно волновала судьба вышвырнувшей и проклявшей его родины. Может, он и не настолько плох, как принято считать при дворе…
Быстро темнело. От воды потянуло холодом. Дайдзиро поднял голову и всмотрелся в синеву над ажурной крышей беседки. Звезды, еще вчера бывшие безобидными светляками, душами ушедших предков, далекими и безразличными, сегодня стали живыми и опасными. В словах посла ощущалась и правда, и угроза, а положиться больше не на кого – ведь даже учитель безнадежно завяз в прошлом, и не спросишь совета…