3.3.1. Операторская деятельность
Изменение психофизиологических показателей в условиях комплексного воздействия совокупности стресс-факторов изучалось на модели операторской деятельности летчика, пилотирующего перспективных летательных аппаратов [2]. Для оценки факторов, определяющих профессиональную надежность летчика, работающего в указанных условиях, применялся комплекс методов, оценивающих его личностные, психические и психофизиологические качества, состоящий из наиболее информативных методик: методы установления ведущего полушария по моторной, вербальной и невербальной функциям; черно-красная таблица (ЧКТ); опросник «Типы темперамента».
Изучение взаимосвязи этапов выполнения полетного задания с показателями психологического статуса испытателя позволяет установить некоторые закономерности зависимости профессиональной надежности от определенного сочетания психических, психофизиологических, личностных и характерологических особенностей субъекта. На основании чего можно составить психологический профиль личности, оптимальный для данного вида деятельности [5].
Динамика психофизиологических показателей в процессе моделирования 12-ти часового полета на самолете перспективного поколения представлена на рис. 3.25–3.28.
Как видно из рисунка 3.25, с первого по 8-й час «полета» отмечалось увеличение величины коэффициента правого уха (КПУ) с 36,3 до 65,1 %. В дальнейшем, начиная с 10-го часа, имело место снижение величины этого показателя до 33,7 % при «послеполетном» обследовании.
Рис. 3.25. Динамика коэффициента правого уха (в %) в процессе моделирования 12-ти часовой операторской деятельности (моделирование патрульного полета самолета перспективного поколения).
Данные изменения КПУ свидетельствуют о повышении уровня активации левой гемисферы с первого по восьмой час «полета» и о снижении ее активности (при одновременном повышении уровня активации правой гемисферы, соответственно) с десятого часа до конца эксперимента.
Эмоциональная реактивность (ЭР) с начала «полета» до 4-го часа (рис. 3.26) снижалась (с 470 до 385 ед.). С 6-го по 10-й час эксперимента ЭР повысилась с 570 до 625 ед.).
Рис. 3.26. Динамика эмоциональной реактивности в процессе моделирования 12-ти часовой операторской деятельности (модель патрульного полета на самолете перспективного поколения).
На 12-м часу «полета» отмечалось снижение уровня ЭР до 160 ед. На «послеполетном» обследовании уровень ЭР незначительно повысился (до 290 ед.).
Динамика КПУ и ЭР, отражающих уровень активации соответственно левого и правого полушарий мозга, позволяет таким образом определить влияние, изучаемой модели операторской деятельности, на нейропсихологический статус обследуемых (рис. 3.27).
Рис. 3.27. Соотношение динамики изменений показателей, характеризующих активность левой (+___+) и правой (*_ _ _*) гемисфер в процессе моделирования 12-ти часовой операторской деятельности.
Первые четыре часа «полета» преобладала активность левой гемисферы при сниженном тонусе правой. С 4-го по 8-й час отмечалась активность обоих гемисфер. При этом, пик активности левой гемисферы пришелся на 8-й час «полета», после чего началось ее снижение. Пик активности правой гемисферы отмечался на 10-м часу «полета» (когда активность левого полушария стала уже снижаться). Завершение «полета» (12-й час) характеризовалось значительным снижением тонуса обоих полушарий. В «послеполетном» фоне вновь повысилась активность правой гемисферы. Тонус левого полушария сохранил тенденцию к снижению, с восьмого часа «полета» до конца эксперимента.
То есть, с фона по 4-й час и с 8-го по 10-й час эксперимента отмечалась разнонаправленная тенденция активации гемисфер. Если с фона по 4-й час преобладала активность левой гемисферы при снижении правой, то с 8-го по 10-й час отмечался обратный эффект – повышение активности правой гемисферы и снижение активности левой. Однонаправленная динамика активности полушарий мозга первый раз отмечалась с 4-й по 6 час, когда синхронно возрастала их активность. Второй раз оба полушария синхронно отреагировали с 10-го по 12-й час эксперимента, но на этот раз снижением своей активности.
Время выполнения теста «Черно-красная таблица» (ЧКТ) имело тенденцию к снижению с первого по 6-й час эксперимента с 114 до 105,5 сек (рис. 3.28).
Начиная с 8-го по 12-й час произошло увеличение времени выполнения ЧКТ до 121 сек. Указанные изменения времени выполнения теста показывают снижение концентрации внимания к 8-му часу моделируемого «полета».
Рис. 3.28. Динамика времени выполнения теста «Черно-красная таблица» в процессе моделирования 12-ти часовой операторской деятельности (моделирование патрульного полета самолета перспективного поколения).
Самочувствие (по самооценки состояния) испытуемых начало заметно ухудшаться к 8-му часу «полета», что проявилось в снижении величины этого показателя до 17.9 ед. к 12-му часу эксперимента (рис. 3.28). Значительное понижение самооценки состояния (14,8 ед.) отмечалось на «послеполетном» обследовании. Очевидно, что после выполнения программы «полета» у большинства испытателей возникла отсроченная негативная реакция на трудности выполнения условий «полета», сопровождаемые физическим и психологическим дискомфортом. Возможно, что это вариант разрядки от негативных эмоций, возникших на трудности «полетной» работы, которые испытуемые вынуждены были подавлять волевыми усилиями, в целях качественного выполнения «полетного» задания. Наличие высоких показателей самооценки на протяжении всего эксперимента, включая и заключительные его этапы, как раз и свидетельствует о высоких волевых качествах испытателей.
Информативность каждого из 5-ти указанных методов была различной, в зависимости от конкретного этапа полетного задания: «дозаправка в воздухе», «воздушный бой», «отказ техники в условиях дефицита времени» и т. д. Каждое из них характеризовалось выраженным психическим напряжением на фоне необходимости сохранения высокого уровня перцептивно-моторной функции и интенсивной интеллектуальной деятельности. Это обусловливает включение разнообразных компенсаторных механизмов, актуализирующихся у субъекта в экстремальных ситуациях, что не всегда поддается количественной оценки, имеющимся методическим аппаратом.
Обобщая полученные результаты можно заключить, что для данных режимов «полетных заданий» оптимальными являются следующие составляющие психического профиля:
• состояние преимущественной активации левого полушария головного мозга по моторной (КПР = 46,5 +/– 6,4 %) и вербальной (КПУ = 55,6 +/– 27,6 %);
• умеренно выраженное доминирование правого полушария при восприятии невербальных стимулов (ЭР = 454,5 +/– 33,0 ед.);
• высокая скорость переключения внимания (работа по черно-красной таблице в пределах 110,4 +/– 8,5 сек);
• умеренно выраженные черты сангвиника (менее 29,2 +/– 0,7 ед по опроснику «Типы темперамента»);
• ярко выраженные черты флегматика (более 28,5 +/– 0,9 ед. по тому же опроснику).
На каждом этапе моделируемого полета степень значимости каждого показателя психического статуса испытателя была неодинаковой. Так, успешное выполнение задачи, связанной с длительной концентрацией внимания в режиме слежения, определялось выраженной активацией левой гемисферы по моторной функции. Что, очевидно, объясняется ведущей ролью данного полушария в формировании сенсомоторных алгоритмов двигательной активности с выраженным участием волевого контроля. При этом, для поддержания такого алгоритма поведенческой активности более 8-ми часов требуется высокий психоэнергетический потенциал, обеспечиваемый правой гемисферой (см. пики активности левой и правой гемисфер, соответственно на 8-м и 10-м часах «полета», рис. 3.27.)
Выполнение штатного полета на перспективных летательных аппаратах следующих поколений моделировалось в специальных задачах. Указанная техника характеризуется более высокой, по сравнению с самолетами предшествующего поколения, степенью автоматизации и уровнем надежности, что требует от летчика более активного подключения интеллектуальных процессов. В этой связи не случайно успешное выполнение этих задач было связано с преимущественным доминированием левого полушария не только по моторной, но и по вербальной функциям.
Сходные принципы организации психической деятельности проявились при моделировании отказа в работе оборудования, для устранения которого временной фактор не имел решающего значения. В этом случае, также, как и в предыдущих задачах, требовалась высокая степень автоматизма управляющих движений (в целях сохранения прежнего режима пилотирования) и интенсивная интеллектуальная деятельность, направленная на распознавание отказа, оценку его последствий и выработку программы своих дальнейших действий. Обеспечение надежности деятельности при появлении отказа, но уже в дефиците времени, требует подключения функции внимания (скорость переключения, устойчивость, концентрация внимания). Составляющие указанной функции определяются с помощью методики «Черно-красная таблица».
Значимость характерологических особенностей, наряду с выше обозначенными психофизиологическими качествами, проявляется при моделировании полета, требующего соблюдения особой точности пилотирования с возможностью быстрого включения пилота в контур автоматического управления летательным аппаратом. В этом случае, определяющими характерологическими особенностями являются выдержка, координированная психомоторика, устойчивость эмоций и настроения, терпение, конформность в принятии неожиданно возникающих ситуаций, уравновешенность, взвешенность решений. Указанные черты свойственны для субъектов с сангвиническим темпераментом. Для выполнения полетных заданий, связанных с решением нестандартной задачи без лимита времени, большое значение имеют черты флегматика в сочетании с преобладанием активности левой гемисферы по вербальной функции. Очевидно, что спокойствие, выдержка, терпение, последовательность и обстоятельность, присущие лицам с флегматическими чертами характера, а также склонность к аналитическому, интеллектуально напряженному мыслительному процессу, определяющаяся повышением тонуса левого полушария, обеспечивают высокую надежность испытателя при выполнении данной задачи.
Особое место занимают задачи, связанные с оценкой надежности субъекта при моделировании элементов пилотирования летательного аппарата в условиях боевого применения. Этот вид деятельности является для летчиков основным, он сопряжен с воздействием интенсивных психических и физических нагрузок, что обуславливает необходимость тщательного изучения как можно большего числа предпосылок со стороны психической сферы, обеспечивающих эффективную деятельность летчика. Среди показателей психического статуса наибольшую значимость при решении данных задач имели показатели эмоциональной реактивности (ЭР). Независимо от характера модели боевого применения (большие или малые высоты, длительное или кратковременное поддержание высокой концентрации внимания и т. д.) наилучшие показатели надежности имели испытатели с умеренно высоким уровнем ЭР. Данный уровень характеризуется оптимальным, для данного вида деятельности, сочетанием абстрактно-логического и пространственно-образного (с небольшим преобладанием последнего) типов приема и переработки информации. Очевидно, что «чувство самолета», хорошо выраженная способность к пространственной ориентировке, обеспечивающиеся правополушарными механизмами, в сочетании со способностью к оперированию логическими понятиями и поддержанию высокой работоспособности за счет активации волевого компонента создает необходимые условия для надежной работы в процессе боевого применения испытателей с данными психофизиологическими характеристиками. Стоит помнить и о роли подкорковых структур, регулируемых преимущественно правой гемисферой, в формировании должного уровня психоэнергетического потенциала человека.
Выделение наиболее значимых для каждой из анализируемых задач показателей нервно-психического статуса, обеспечивающих надежность испытателей при выполнении того или иного вида деятельности, позволило выработать критерии для отбора лиц, деятельность которых в этих условиях будет наиболее эффективной. Так, для выполнения штатного полета на перспективных самолетах следующего поколения, наилучшими показателями для летчиков будут являться:
• коэффициент правой руки = 46,5 +/– 6,4 %,
• коэффициент правого уха = 55,6 +/– 27,6 %,
• эмоциональная реактивность = 465 +/– 21,8 %,
• показатель выраженности темперамента по сангвиническому типу – не более 28,8 +/– 0,3 %.
Выполнение полетов на современных летательных аппаратах текущего поколения требует более жесткого подхода к отбору летчиков. Помимо указанных качеств летчики должны укладываться по нормативу выполнения пробы с черно-красной таблицей (не более 110,0 +/– 8,5 сек). В то же время, расширяется диапазон приемлемости черт сангвиника (до 29,2 +/– 0,7 ед.). Вместе с тем, желательными для летчиков современных самолетов являются черты флегматика (22,2 +/– 0,7 ед).
Очевидно, что более мягкие требования к психическому статусу летчиков самолетов перспективного поколения в условиях выполнения штатного полета связаны с более высоким уровнем автоматизации и надежности перспективной авиационной техники. Однако, как видно из рассматриваемого материала, требования, предъявляемые летчику, осваивающему самолеты этого поколения при возникновении нештатных ситуаций и боевом применении, сохраняют прежний уровень требований к личности пилота. В целом же, следует отметить однородность нейропсихологических, психологических и характерологических особенностей, обуславливающих надежность летчика в различных режимах пилотирования самолетов текущего и перспективного поколений.
Анализируя показатели психического статуса, обеспечивающих надежность пилотирования летательного аппарата, следует отметить, что продолжительность максимальной работоспособности испытателей составляет не более 9-ти часов. После чего вероятность эффективного психического обеспечения деятельности снижается и поддерживается за счет психоэнергетических ресурсов личности. Это говорит о том, что последующая деятельности происходит за счет активации резервных возможностей организма человека. Систематическое использование этих возможностей приводит к поломке адаптационных механизмов и возникновению функциональных нарушений. Для повышения своего адаптационного потенциала человеку требуется умение регулировать свои психофизиологические процессы, что достигается методами психической регуляции.
3.3.2. Фармакологическая модель стресса
Моделирование состояния человека в условиях воздействия психического стресса с помощью фармакологических препаратов имеет как достоинства, так и недостатки. К числу первых относится возможность точно дозировать используемый препарат и устанавливать время начала его действия, а также простота вызывания ожидаемых эффектов, связанная со способом введения препарата в организм [3, 4].
Указанные преимущества были использованы при моделировании состояния человека, подвергнутого воздействию основного поражающего фактора ядерного взрыва – облучению ионизирующим излучением. В этом случае субъект подвергается комплексному воздействию нескольких стресс-факторов, связанных как с объективным ухудшением работы важнейших функциональных систем организма (сердечно-сосудистая, дыхательная, нервная системы и др.), так и с тягостными субъективными ощущениями ухудшения своего самочувствия. В качестве способа достижения требуемого состояния испытуемых использовалась методика этанолового удара (ЭУ) [6]. Моделирование данного состояния проводилось на фоне выполнения испытателями (военные специалисты) своей профессиональной деятельности. Характер реагирования человека на прием препарата изучался на основании нейропсихологических показателей (уровень доминирования полушарий мозга по моторной функции конечностей и по особенностям восприятия информации), самооценки состояния (опросник «САН»), выраженности личностной и реактивной тревожности (опросник Спилбергера-Ханина), степени эмоциональной реактивности (тест «Эмоциональная реактивность»), качества деятельности (временные и качественные показатели работоспособности).
В качестве рабочей гипотезы было высказано предположение о том, что значительное место в формировании психологической устойчивости человека принадлежит конституциональным нейропсихологическим особенностям центральной нервной системы. Исходя из этого за основу разделения на группы были взяты именно эти особенности субъекта:
• показатель уровня доминирования левого полушария мозга по моторной функции рук – коэффициент правой руки (КПР – в процентах);
• показатель уровня доминирования левого полушария мозга по моторной функции ног – коэффициент правой ноги (КПН – в процентах);
• показатель восприятия информации, значимой для левого полушария мозга – коэффициент «левополушарности» (КЛ – в процентах).
Необходимость включения показателя асимметрии ног была связана с особенностями профессиональной деятельности изучаемой группы специалистов, в процессе которой их физическая активность распространялась на все тело.
По каждому указанному признаку были выделены обследуемые с максимальной, средней и минимальной степенью выраженности этих показателей. Затем, все обследованные были объединены в три группы (табл. 3.3. – 3.5.).
В первые группы (при разделении по КПР, КПН и КЛ) вошли лица с наиболее низким (для обследуемого контингента) уровнем доминирования левого полушария по указанным функциям (КПР= 45,7 +/– 15,3; 74,3 +/– 10,61; 74,7 +/– 9,9 %. КПН= 50,0 +/– 14,9; 15,3 +/– 8,6; 57,9 +/– 7,4 %. КЛ= 32,0 +/– 3,7; 42,2 +/– 4,0; 29,0 +/– 1,0 %). В группы под номером 2 вошли военнослужащие со средним уровнем доминантности левой гемисферы по изучаемым функциям (КПР= 82,7 +/– 1,0; 79,8 +/– 3,4; 83,3 +/– 2,4 %. КПН= 55,2 +/– 5,4; 51,0 +/– 1,9; 51,8 +/– 6,0 %. КЛ= 43,6 +/– 2,0; 42,7 +/– 3,3; 40,0 +/– 0 %). Группы под номером 3 составили лица с высоким уровнем доминирования левого полушария (КПР= 97,7 +/– 1,0; 88,2 +/– 3,2; 90,0 +/– 2,4 %. КПН= 58,2 +/– 11,3; 82,5 +/– 3,4; 59,5 +/– 10,6 %. КЛ= 45,0 +/– 4,4; 43,8 +/– 3,3; 55,0 +/– 2,3 %).
Таблица 3.3
Показатели работоспособности, психологического и психофизиологического статуса у испытуемых с разным уровнем доминирования левого полушария мозга по моторной функции рук (коэффициент правой руки) при моделировании радиационного поражения
*, ** – достоверно по сравнению с данными 1 или 2-й групп.
Таблица 3.4
Показатели работоспособности, психологического и психофизиологического статуса у испытуемых с разным уровнем доминирования левого полушария мозга по моторной функции ног (коэффициент правой ноги) при моделировании радиационного поражения
*, ** – достоверно по сравнению с данными 1 или 2-й групп.
Таблица 3.5
Показатели работоспособности, психологического и психофизиологического статуса у испытуемых с разным уровнем доминирования левого полушария мозга по восприятию информации (коэффициент "левополушарности") при моделировании радиационного поражения
*, ** – достоверно по сравнению с данными 1 или 2-й групп.
Изучение психофизиологического статуса обследуемых показало, что фоновые значения самооценки состояния, тревожности, функционального состояния и эмоциональной реактивности во всех трех группах примерно одинаковы. Отмечались незначительно выраженные тенденции к более низкой субъективной оценки своего состояния и к более высокому уровню тревожности (не выходящие за рамки нормативных значений) у лиц с высоким уровнем доминантности левого полушария (3-тья группа).
Динамика работоспособности у обследованных лиц показала, что во всех трех группах на 40-й минуте работы после этанолового удара отмечается разной степени выраженности снижение уровней работоспособности по скорости выполнения задачи и по интегральному показателю качества (NW) деятельности. К 8-му часу работоспособность и по временно́му (t) и по качественному показателям повышается, что, очевидно, связано с эффектом тренированности обследуемых.
Детальное изучение динамики показателей работоспособности лиц с разным уровнем КПР (табл.3.3.) показало, что наименее выраженное снижение на 40-й минуте уровня работоспособности по скорости выполнения задания отмечается в 3-й группе. В ней уровень работоспособности по времени, по сравнению с фоном, снизился на 1,1 %, тогда как в 1-й и во 2-й группах снижение данного показателя относительно фона составило, соответственно 4,2 и 2,1 %. Дальнейшая динамика изменений этого показателя также отличается в лучшую сторону у лиц, вошедших в 3-ю группу. Так, к 4-тому часу работы, в этой группе отмечается уменьшение разницы относительно фонового обследования по показателям работоспособности (0,9 % относительно фона), а к 8-му часу работы работоспособность по временно́му фактору превышает фоновый уровень более чем на 5 %. В 1-ой и 2-ой группах к этому времени уровень работоспособности превышает показатели фонового обследования только на 1,1 и 2,4 %, соответственно.
Аналогичные закономерности отмечаются и по интегральному показателю эффективности деятельности. На 40-й минуте после ЭУ и начала работы показатель работоспособности (NW) в 1-й и во 2-й группах снизился относительно фона, соответственно, на 36,8 и 44,8 %, тогда как в 3-й группе этот показатель понизился только на 3,2 % (различия между группами достоверны, р<0,05). Некоторое исключение составляет резкий подъем NW в 1-ой группе (до 234,2 +/– 125,5 % относительно фона) спустя 8 часов после приема препарата. Подъем показателя качества деятельности в исследуемой группе сопровождался увеличением количества ошибочных действий. То есть, скорость выполнения работы повысилась в ущерб качеству деятельности. Сравнительный анализ показателя качества с учетом количества ошибочных действий в 1-ой и 3-ей группе на 8-мом часу работы показывает, что более стабильная работоспособность отмечается у лиц 3-й группы.
Сравнение работоспособности обследуемых в группах с различным уровнем КПН (табл.3.4) по временно́му показателю свидетельствует об отсутствии значимых различий между группами. По качеству деятельности группы обследуемых также не имели между собой каких-либо существенных различий. Однако сравнительно лучшие показатели во всех временны́х срезах имели место у лиц 3-й группы.
Разделение обследуемых на группы по особенностям восприятия информации (КЛ) выявило значимые различия в динамике работоспособности изучаемых групп (табл.3.5). Так, лучшая, относительно других групп, работоспособность отмечалась у лиц 3-й группы. Худшие показатели работоспособности по этому фактору наблюдались у лиц 1-ой группы (различия между 1 и 3-ей группами достоверны по 4-му и 8-му часу после ЭУ). Характер изменения показателя качества работы в 3-й группе сходен с динамикой показателей работоспособности по скорости выполнения задачи. Величины ошибки средней величины показателя качества в 1-ой в 3-ей группах спустя 8 часов после этанолового удара свидетельствует о более стабильной работоспособности лиц 3-ей группы по сравнению со всеми остальными.
Таким образом, анализ динамики изменения работоспособности спустя 40 мин., 4 и 8 часов после ЭУ у лиц с различным характером нейродинамических особенностей полушарий головного мозга позволяет предположить, что оптимальным типом нейропсихологической организации процессов в центральной нервной системе для данного рода деятельности в исследуемых условиях обладают обследуемые, входящие в 3-ю группу по всем изучаемым функциям (нейропсихологические особенности моторной функции конечностей и восприятия информации). Для этой группы обследуемых характерно более выраженное, по сравнению с лицами, входящими в другие группы, преобладание активации левого полушария мозга, причем, по тем психофизиологическим функциям, которые наиболее ярко выражают конституциональные (генотипические) особенности субъекта.
В зависимости от качества профессиональной деятельности обследуемые были разделены на две группы. В группу А вошли военнослужащие с более высоким качеством профессиональной деятельности. В группу Б – их менее профессиональные сослуживцы (табл.3.6.).
Таблица 3.6
Фоновые показатели нейропсихологического и психологического статусов, в также уровня работоспособности в группах наиболее (А) и наименее (Б) надежных при работе в условиях моделирования радиационного поражения
Сравнение средних значений нейропсихологических показателей лиц, относящихся к группам А и Б, свидетельствует, что у лиц группы А имеется более выраженное преобладание активации левого полушария мозга по сравнению с лицами группы Б. Помимо этого, обращает на себя внимание тенденция к более высокому уровню тревожности и менее высокой самооценке состояния у лиц группы А, по сравнению с обследуемыми, вошедшими в группу Б. Если рассматривать более высокий уровень тревожности по методике Спилбергера-Ханина как показатель, отражающий степень ответственности субъекта к данному виду деятельности, а низкую самооценку состояния как более адекватную оценку своего статуса, то, учитывая результаты изучения работоспособности, можно сделать вывод о более высокой профессиональной надежности лиц с большей активацией левого полушария мозга по основным нейропсихологическим функциям. Таким образом, лица с преимущественным преобладанием левого полушария мозга по основным психическим функциям являются наиболее надежными при работе в условиях вероятного воздействия ионизирующих излучений ядерного взрыва.
Изучение психофизиологических реакций у испытуемых в условиях моделирования воздействия факторов, встречающихся в боевых и чрезвычайных ситуациях, показало важную роль межполушарных взаимоотношений в формировании адаптационно-приспособительных реакций, направленных на преодоление стресса. Так, в условия действия стресс-факторов физической природы (измененное гравитационное воздействие и радиальные ускорения) функциональная устойчивость испытуемых в большей мере определялась уровнем активации правой гемисферы. В тоже время, эффективность операторской деятельности субъекта в случаях измененного гравитационного воздействия зависела от тонуса левого полушария, очевидно, в силу характера данной деятельности, ориентированной на сенсомоторную функцию. Общая тенденция динамики асимметрии на фоне воздействия данного фактора была связана с уменьшением активности полушарий мозга, в целом, и изменением баланса межполушарных взаимоотношений за счет преобладания тонуса правой гемисферы над левой.
В случае воздействия радиальных ускорений, деятельностный компонент оценки устойчивости испытуемых, был значительно упрощен. В данных экспериментах в «чистом» виде можно было оценивать устойчивость субъекта к стресс-фактору физической природы. Однако и здесь преобладающей тенденцией динамики психофизиологических функций явилось изменение межполушарных взаимоотношений за счет большей активности правой гемисферы. Следует заметить, что как измененное гравитационное воздействие, так и радиальные ускорения являются неспецифическими для человека раздражителями физической природы [1]. Они не имеют аналогов ни в фило-, ни в онтогенетическом развитии человека, а, следовательно, могут быть использованы как своеобразные тесты конституциональной (природной) устойчивости того или иного субъекта.
Несколько иначе выглядит нейродинамика в условиях информацинно-эмоционального стресса. В данных сериях (экзаменационный стресс и монотония) преобладающим раздражителем является деятельностный компонент, связанный с вербально-логическими и интеллектуально-волевыми процессами. Исходный уровень эмоциональной реактивности у лиц с разной экзаменационной успеваемостью ясно показал значение равновесного, сбалансированного характера асимметрии для успешности в этой сфере деятельности. Вместе с тем, и в случае воздействия информационно-эмоциональных факторов, меньшая резистентность субъекта связана с повышением активности правого полушария мозга.
Комплексное воздействие моделируемых стресс-факторов продемонстрировало важную роль изучаемых показателей асимметрии в обеспечении эффективной деятельности испытуемых.
Таким образом, изучение психофизиологических механизмов различных составляющих психологической устойчивости военных специалистов в моделируемых экстремальных условиях деятельности позволяет предположить важную роль характера межполушарных взаимоотношений в формировании функциональной резистентности субъекта к воздействующим стресс-факторам. Вместе с тем, ни один эксперимент не может в полной мере предусмотреть многообразие воздействующих факторов и ответных реакций, возникающих у человека в реальных экстремальных ситуациях. В этой связи, дальнейшее изучение психофизиологических механизмов психологической устойчивости военных специалистов осуществлялось в реальных боевых и чрезвычайных ситуациях.
1. Авиационная медицина / Под ред. А. Н. Бабийчука. М.: Из-во ДОСААФ СССР, 1980. 247 с.
2. Бодров В. А. Профессиональная надежность оператора // Системный подход в инженерной психологии и психологии труда. М.: Наука, 1992. С.105–117.
3. Вальдман А. В. Психофармакологические аспекты эмоционального стресса. Вестник АМН СССР, 1975, N 8. С.26–33.
4. Вальдман А. В., Козловская М. М., Медведев О. С. Фармакологическая регуляция эмоционального стресса. М.: Медицина, 1979. 360 с.
5. Военная психология / Под ред. В. В. Шеляга, А. Д. Глоточкина, К. К. Платонова. М.: Воениздат, 1972. с.
6. Ушаков И. Б., Еремин С. В., Попов В. И. и др. Человек-оператор и алкогольный стресс (Медицина труда при острой алкогольной интоксикации). – Воронеж: Изд-во «Истоки», 1998. – 152 с.