14.
Сам термин bit qasti – «надел лука» (букв.: «дом лука»), так же как и наименование «надел коня», «надел колесницы» и «надел трона», является данью патриархальной восточной традиции, согласно которой всякое хозяйство воспринималось как «дом»15. Первоначально «надел лука» давалась военным поселенцам различных национальностей за службу в качестве стрелка – самого многочисленного рода войск империи Ахеменидов. Причем сам воин, обрабатывая землю со своей семьей, должен был, как и в предыдущий период, не только служить16, но еще и платить денежные и натуральные подати17. Одним довольно небольшим «наделом лука» могли владеть одновременно несколько человек, выставляя с него, видимо, одного воина18. А сам земельный участок назывался, в основном, по имени его главного владельца19. Вероятно, несколько позднее (но уже в раннеахеменидское время определенно) эти наделы стали раздаваться различным вспомогательным военным службам (шушану конюшни, кожевники и т. д.) или же вообще гражданским лицам, которые платили лишь подать царю, видимо, для содержания солдат20. Такие наделы распределялись из царского земельного фонда и крайне редко отчуждались, по-видимому, лишь с тем условием, чтобы новый владелец продолжал исполнять прежние повинности21. Существует предположение, что если у владельца не было сыновей, то надел мог вернуться в собственность государства22.
Со временем данная система стала усложняться. Судя по вавилонской версии Бехистунской надписи Дария I, несколько отличной от персидской и эламской, особая роль в административной организации «наделов лука» принадлежит этому царю (ср.: Hdt., Ш,89)23. Вероятно, именно Дарий заложил основы административно-налоговым округам-хатру (hatru), известных с 508 г. до н. э.24 и объединявших несколько, чаще 5–6, «наделов лука» под управлением одного начальника (saknu)25. Само же слово hatru известно в документе времени Набонида, но тогда оно значит просто «огороженное место»26. Как показала финский аккадолог Райя Маттила, термин hatru является арамейским переводом ассирийского названия территориального отряда войск kisru27, которое позднее, через посредство Вавилонии, было воспринято ахеменидской администрацией. Более 60 таких хатру, объединявших более 180 «наделов лука», расположенных на площади 100 кв. км в районе Ниппура, известны нам из архива делового дома Мурашу28. Hatru так же, как и «наделы лука», назывались по именам владельцев (около 40 от их общего числа в данном районе) либо по этникону (около 15). Причем эти округа объединяли как военных, так и гражданских лиц (пастухи, торговцы, ремесленники). Однако, первая категория хатру вместе с округами армейских вспомогательных служб все же преобладает, занимая 2/3 от их общего количества29. К тому же, отдельные хатру могли находиться на земле царевича (BE. Х.101; 127), царицы (BE. Х.28; 50), копьеносцев (BE. Х.76), писцов-переводчиков (PBS. 2/1.11; 29; 31) и других и, таким образом, управлялись ими. Возможно, и слова Геродота о том, что «великолепный персидский дар – войско» (Hdt., IX, 109) объясняется как раз тем, что царь передавал в собственность земли с находящимися на них поселенными воинами30. Более того, начальники хатру могли совмещать свои должности с другими обязанностями, тем самым органически входя в систему ахеменидской администрации. В общем, «надел лука» был наиболее древней и наиболее распространенной частью системы ленного землевладения.
Вторым элементом этой системы являлся bit Б151-«надел коня». А поскольку Ксенофонт связывает всадников и колесничих воедино, поэтому следует обратить на это особое внимание. Естественно, что «надел коня» был менее распространен, чем «надел лука». Так, в том же районе Ниппура таких землевладений насчитывалось менее десятка31. Впервые данный термин в форме bit aspàtum упоминается на седьмом году царствования Камбиза (523 г. до н. э.) в табличке из Сиппара (VS. V.55: 2), в которой говорится, что вавилонянин Илиакаби владел этой землей, принадлежащей царю. Он сдал в аренду необрабатываемую на шесть лет целину от этого надела за часть урожая. Французский ассириолог Гийом Кар-дашия (1914–2006) указывает, что bit aspatu – это иранская параллель аккадского bit sisì, образованная от персидского asp– «конь»32. Как объясняет М. А. Дандамаев, здесь иранское слово заменило аккадский термин, так как сама система такого землевладения была введена персами33. Для данного надела, видимо, можно принять эту гипотезу, ведь не только во второй половине II тыс. до н. э., но еще и во время Набонида выражение bit slsì (Nbn. 1034:7) означало просто конюшню34.
«Наделы коня», судя по размеру аренды, были больше, они не объединялись в хатру, но могли располагаться на территории хатру (PBS. 2/1. 48)35; в то же время такое землевладение могло принадлежать нескольким людям, иногда двум (PBS. 2/1. 63:13; ср.: PBS. 2/1.48:2; BE. Х.66а:3). Система данного землепользования была так же достаточно сложна. Так, немецкий ассириолог Эрих Эбелинг (1886–1955) даже полагает, что «надел всадника» был подвидом «надела лука». Он основывается на одной табличке, датированной 423 г. до н. э. (BE. Х.51)36. В ней, в частности, говорится: «300 кур фиников, принадлежащих Эллиль-шум-иддину, потомку Мурашу, числится долгом за Набу-эрши, сыном Гимиль-Шамаша, Шумьёй, сыном Илибы, Интамеша-линдаром, сыном Эбаны, Ахуа, сыном Набу-Каццира, Набу-убалитом, сыном Ахулиты и за их совладельцами по «наделу лука» в местности Бит-Мукина. В месяце ташриту 1 года Дария они должны 300 кур по мерке Эллиль-шум-иддина в местности Бит Мукина отдать. Их поле с насаждениями и зерновым урожаем, «надел коня» в Бит-Мукина, является залогом за финики в 300 кур. Другой кредитор не имеет власти над ним [наделом], пока Эллиль-шум-иддин не получит свой долг. Финики предназначены для уплаты серебра, которое для царской повинности их начальнику уплачено. [Печать: ] Бел-уппак». Следовательно, в табличке речь идет о том, что пять вавилонян являются основными совладельцами одного «надела лука» и в то же время они обладают «наделом коня», который отдается в залог за кредит в размере около пяти мин серебра, считая в среднем 1 кур = 1 сикль37. Судя по сумме, речь все же идет о выплате повинности за тот же «надел коня». И нельзя исключить, что одни и те же люди могли владеть и «наделом лука», и «наделом коня». Вероятно, всё же эти два землевладения не были подвидами друг друга.
Служба же в качестве всадника за часть «надела коня» нам хорошо известна по договору между арендатором этой земли Римут-Нинуртой из дома Мурашу и Гадаль-ямой, сыном юридического владельца этого надела Рахим-иле (январь 421 г. до н. э.)38. Из этого документа мы узнаем, что с части, возможно с половины, «надела коня» его владелец должен был являться на службу со снаряженной лошадью, вооруженный шлемом, панцирем, щитом (или колчаном), двумя копьями и прочим оружием (UPC. 9.275), возможно, вместе с конюхом, если принять альтернативную интерпретацию первого предмета в списке снаряжения39. В документе, датированном 513 г. до н. э., говорится, что сиппарский храм Эбаббара выдает серебро для снаряжения трех всадников в царское войско, осла и 12 комплектов снаряжения, состоящего из панцирей (или верхних одежд), плащей, колпаков, обуви, дорожных сумок, и продовольствия: масла, соли и приправ (Dar. 253). Вероятно, речь идет о трех всадниках, каждого из которых в походе сопровождают четыре пехотинца40. Это перекликается со свидетельством Ксенофонта о наличии оруженосцев у всадников (Cyr., IV,5,57; V,2,l). Вероятно, что, первоначально, владелец надела должен был кроме себя выставлять еще, по крайней мере, одного вооруженного всадника, по-видимому, типа конного сопровождающего (cp.:Xen. Cyr., VIII,8,20).
Вместе с тем, всадников разной этнической принадлежности – владельцев «наделов коня», очевидно, следует отделить от знатных персов – обладателей латифундий, живших по сатрапиям в своих укрепленных усадьбах и имевших у себя десятки, а то и сотни верховых, составлявших их гвардию. Так, например, у перса Спифридата в Геллеспонтийской Фригии было 200 всадников (Xen. Не1., 111,4,10; Plut. Ages., 8), так же и Асидат в Мисии (Xen. An., VII,8,9; 21), и Стаг в Лидии (Xen. Не1., 1,2,5; ср.: Thuc., VIII, 16,3) обладали их некоторым количеством. Рядом с сатрапом Ионии и Лидии Спифридатом при Гранике сражались 40 конни-ков-родственников (Diod., XVII,20,2). Англо-польский историк Николас Секунда по аналогии со средневековой Европой, считает, что такой знатный перс-«герцог» раздавал поместья с одним-двумя поселками каждому из таких двухсот «рыцарей», которые служили непосредственно своему сеньору41. Таким образом, последняя группа землевладельцев приближается по своему статусу к высшей придворной аристократии, которая, однако, предпочитала жить или при дворе, или в крупных городах (Xen. Cyr., VII,5,35; VIII, 4,9-11; 5,71–72; 6,4–5)42. Итак, представляется весьма вероятным, что конники, служившие от «надела коня», и всадники, упоминаемые афинским историком, эквивалентны, и в данном случаи свидетельства Ксенофонта блестяще подтверждаются клинописными табличками43.
Последним (и наиболее важным для настоящей работы) элементом системы наделов, данных за военную службу, являлся bīt narkabti – «надел колесницы». Насколько мне известно, нововавилонские таблички – единственный источник, происходящий с территории Ахеменидской империи, где говорится о землевладении, как-то связанном с колесницей. Таблички можно разделить на две группы: 1) купчие, которые в однообразной гарантийной формуле упоминают «надел колесницы»; 2) остальные хозяйственные документы различного содержания, где упоминается этот земельный участок. Данные свидетельства, написанные на аккадском языке, происходят из южной Месопотамии и датируются последней третью VI–III вв. до н. э. Этих табличек довольно немного. Если общее количество нововавилонских клинописных документов около 20000, то число известных нам табличек, принадлежащих к нашей первой группе, более дюжины, а ко второй – всего лишь шесть.