Итак, к первой группе свидетельств относятся купчие по продаже лиц рабского состояния, в которых свидетели дают покупателю гарантию, что продаваемый раб «не имеет статус посвященного44, шушану45, свободного, царского раба46, что он не принадлежит ни к «наделу коня», ни к «наделу трона»47, ни к «наделу колесницы»». Самая ранняя по времени табличка с формулой непринадлежности датируется, по-видимому, временем правления Артаксеркса I (465–424 гг. до н. э.) (VS. V.128 – дата не сохранилась). Четко документы датируются царствованием Дария II (423–404 гг. до н. э.) (PBS. II/1.65). Более 10 документов относятся к эпохе Александра Македонского и Селевкидов, самый поздний из которых может датироваться последней третью III в. до н. э. (BRM. 2.25 – дата не сохранилась)48.
В данной клаузуле нас более всего должны заинтересовать последние три надела, упомянутые вместе и имеющие, скорее всего, одинаковый социальный статус. Они, как справедливо считал еще немецкий иранист Вильгельм Эйлере (1906–1989), обрабатывались зависимыми людьми, которых нельзя было продавать, о чем и идет речь в этих документах49. Также отметим, что в данной формуле нет никаких оговорок о третьем, самом распространенном, «наделе лука», на котором, как уже говорилось, работал сам владелец. «Надел коня», «колесницы» и «лука» оказываются различными по своему социальному статусу50. Однако, получить еще какую-либо информацию из сухой формулы непринадлежности довольно сложно51, поэтому обратимся ко второй группе документов.
Вторую группу табличек, содержащих сведения о «наделе колесницы», можно так же разделить на две подгруппы: 1) четыре таблички из Сиппара и Шушан (около Борсиппы) рубежа VI–V вв. до н. э.; 2) два документа из архива торгового дома Мурашу в Ниппуре (419–417 гг. до н. э.).
Рассмотрим документы первой группы. Самая ранняя по времени табличка происходит из Сиппара (Dar. 9). Дата в документе не сохранилась, читается лишь: «год восшествия…царя Вавилона, царя стран». Такой титул персидские цари носили в основном до 481 г. до н. э., когда после восстания Вавилонское царство, до этого официально состоявшее в унии с Персией, было ликвидировано52. Должность «…наместник Вавилона и Заречья», упомянутая в этой же табличке, так же не является четким хронологическим указателем, поскольку данная сатрапия упоминается в табличках, датированных 486 г. до н. э., и документ обычно датируется 530, 522 или 486 /5 г. до н. э., т. е. годами вступления на престол Кам-биза и Дария I или Ксеркса. Сам текст сохранился плохо, начало, часть середины и конец отбиты, но по оставшемуся контексту можно понять, что речь идет об обработке какими-то людьми храмовых полей богов Бела, Набу, Нергала и Шамаша, которые, по-видимому, были в распоряжении «начальников «надела колесниц(ы)»» (Dar. 9.1. 2). Из данного документа можно сделать вывод о том, что эти начальники распоряжаются именно полями храма, которые обрабатываются зависимыми людьми. Статус же этих руководителей по данной табличке определить довольно сложно, вероятно, они являлись управляющими этого надела.
Другой документ, где упоминается «надел колесницы», так же, вероятно, происходит из Сиппара (Dar. 343:6). Он датируется 12 годом Дария I (510 / 9 г. до н. э.). Однако табличка так повреждена, что контекст не сохранился.
Наиболее интересный текст второй группы документов найден, скорее всего, так же в Сиппаре, в архиве главного храма Шамаша – Эбаббара53. Его содержание гласит (CT.XXII.74)54: «Письмо Гузану к Ширку, брату моему55. Бел и Набу56 да постановят благо и здоровье брату моему! В Вавилоне ты ежедневно говоришь наветы обо мне. Ты сказал мне: “Либлут, сын «человека коня», и ташлишу57 зарегистрированы, как прикрепленные к тебе”. Но когда комендант крепости явился ко мне, он взял из моих резервов Либлута и всех сыновей «людей коня», говоря, что они принадлежат ему. И ташлишу, которые были со мной, он увел. Ты как мои уста к нему назначен, то, что он мне предназначил, дай ему! Теперь Либлут, сын «человека коня», поставлен во главе судов в направлении на Данипину58. Ты не должен отпускать под его командой сыновей «людей коня», ташлишу и воинов-граждан59. Он не должен говорить ложь у коменданта крепости против моих воинов. Ты скажи Аткаль-ана-мар-Эсагилу60 об этом. Воинов вместо этих воинов дай ему. Его Величество, царь Дарий, над тобой! Воинов, принадлежащих к гарду, о которых я вынес решение, освободи! Смотри: стражи ворот и все сыновья «людей коня» находятся в твоем распоряжении, а так же воины из Бит-Дакуру61, которые расквартированы в Вавилоне, находятся в твоем распоряжении. Ты не должен заниматься делами моего колесничного дома [=надела]!»
Это, пожалуй, самый информативный документ, содержание которого связано и с военным делом, и с «наделом колесницы». Для его понимания крайне важно определить кем же были его корреспонденты. Однако, по этому вопросу среди исследователей нет единого мнения. Так, Говерт ван Дриель, основываясь на двух других табличках, где упоминаются вместе персоны, имеющие те же имена, предполагает, что письмо отправил градоначальник Вавилона к Ширку, т. е. к Мардук-нацир-апли, главе делового дома Эгиби, жившему в столице Двуречья62. Однако, в таком случае не понятно почему градоначальник лишь увещевает купца, грозя ему гневом царя, а не сам приказывает ему. Французский аккадолог Франсуа Мартен (1867–1928) рассматривал Гузану как начальника конюшни63. В. Эйлере считал его тем же лицом, что и в СТ XXII.73: 22, где он оказывается pa-qu-du, т. е. нечто вроде полицейского начальника в городе64. Однако часть ассириологов65 отождествляют отправителя письма Гузану с Sangu sippar – «жрецом Сиппара», правителем гражданско-храмовой общины этого города66, активная деятельность которого падает на 507/6-500/499 гг. до н. э. М. А. Дандамаев осторожно указывал, что корреспондентами письма являлись два чиновника67. И. М. Дьяконов считает данное письмо перепиской двух управляющих68. Действительно, довольно непросто определить корреспондентов письма, ведь имена их отцов не указаны, поскольку, они, возможно, были написаны на конверте. Вместе с тем, «наделом колесницы», мог обладать как наместник Вавилона (ср.: Dar. 154), так и «жрец Сиппара» (ср.: Dar. 9; 343). Впрочем отметим, что отправитель пребывает вне Вавилона, куда он назначил своим представителем получателя послания. Следовательно, более вероятно, отождествление автора таблички с вторым лицом, верховным жрецом, в обязанности которого входила административная деятельность и который получал за это плату от храма69. Сложнее определить кто же такой Ширку. Люди с таким именем встречаются в тех же документах из архива храма Шамаша70. Однако, вряд ли Ширку был одним из чиновников этого же храма, ведь, если судить по тексту письма, он был начальником полиции или каким-то военным чином в Вавилоне. Третье действующее лицо, Либлут, так же упоминается в одной табличке из Вавилона лишь среди свидетелей: «Либлут, сын Икупу, сын «человека коня»» (Dar. 483:14), из-за чего определить его статус практически невозможно71. Впрочем, по документу видно, что он был достаточно независимым человеком, вероятно, главой «сыновей «людей коня»».
Данное письмо, по существу, представляет собой жалобу-увещевание Гузану к своему коллеге Ширку, о чем можно догадаться уже по обращению «брат». Вероятно, дело обстоит следующим образом. Гузану – обладатель «надела колесницы», за которым числились ташлишу и сыновья коня, во главе с Либлутом., должен был приписать последних для службы к определенному контингенту72. Для чего эти лица прибыли в столицу.
Однако Ширку, командир халдеев, стражей ворот и сыновей «людей коня» в Вавилоне и одновременно являющийся здесь представителем Гузану, по каким-то причинам объявил, что подчиненные Гузану лица, зарегистрированы за ним самим. А поскольку Ширку должен был поставить часть своих людей коменданту крепости, то он, действуя заодно с Либлутом, отдал последнего и подчиненных Либлуту сыновей «людей коня» в распоряжение коменданта, который затем забрал их у Гузану. Кроме того, начальник крепости увел от автора письма еще и ташлишу, видимо, отдельно приписанных к колесничному наделу, поскольку Ширку не обладал ташлишу. И теперь, когда Либлут и люди Гузану должны направиться в Данипину, отправитель письма требует от Ширку дать коменданту вместо этих людей своих подчиненных. Вместе с тем автор послания требует от адресата сказать о таком положении вещей другому компетентному чиновнику Аткаль-ана-мар-Эсагилу и одновременно он предостерегает Ширку гневом царя. Таким образом вырисовывается картина трудностей и неувязок, возникающих при регистрации зависимых людей.
Дворцовый служитель во всаднической одежде. Рельеф из Персеполя (V в. до н. э.). Тиара одета, как в походе, – подбородок закрыт.
Воспроизведено по изданию: Bittner S. Tracht und Bewaffnung des persischen Heeres zur Zeit der Achaimeniden. Miinchen, 1985. Taf. 21.1
Если же абстрагироваться от социального статуса Гузану, то в общих чертах дело обстояло таким образом. Владелец «надела колесницы» имел приписанных к себе ташлишу и сыновей «людей коня», которые, по-видимому, должны были еще и служить царю в лице коменданта крепости, который в ахеменидское время непосредственно подчинялся монарху (Xen. Оес., 4,7; 10; ср.: Xen. Cyr., VIII,6,3). Кроме того, в строке 26 упоминаются принадлежащие Гузану гарду, т. е. зависимые люди, обычно (но не всегда) военнопленные, которые работали как в царском, так и в частновладельческих хозяйствх73. Вероятно, что земли «надела колесницы» обрабатывался именно этими людьми. Хотя, возможно, термин «гарду» тут названы те же ташлишу и сыновья «людей коня», которых Гузану требует освободить и которые в то же время отличаются от свободных воинов. Итак, данная табличка свидетельствует не только о службе для царя владельца колесничного надела, но и о связи данного надела с системой регистрации воинов и мобилизации.