155. Следовательно, тут используется традиционное восточное перечисление предметов гордости, известное еще по эль-амарнской переписке156. Но в то же время речь, возможно, даже шла не о боевых упряжках, а о колесницах вообще, как большой материальной ценности, ведь персы продолжали использовать колесницы в качестве парадно-ездового и охотничьего средства транспорта (Aesch. Pers., 84; Hdt., VII,40–41; 100; Xen. An., 1,2,16–17; 8,3; Xen. Cyr., VIII, 3,13–14). Кроме того, квадрига применялась царями, а, возможно, и главнокомандующими, как боевая командная машина, с которой полководец руководил сражением (Diod., XVII,34,3–7; 60,2; Curt., 111,11,7-11; 14,9; 15,24; 28; Arr. An., 11,11,4–5; III,15,5)157. Таким образом, ответ на поставленный нами вопрос должен быть отрицательным: в конце VI в. до н. э. в Двуречье еще существовали и невооруженные боевые колесницы.
Двусторонний скарабеоид греко-персидского стиля из Месопотамии (первая половина IV в. до н. э.). British Museum, 435. Персидский всадник в тиаре и плаще, с акинаком на бедре, атакует бигу с двумя ездоками, возничим и лучником. Оба так же одеты в тиары. Судя по колесу с восьмью спицами и заклепкам на ободе шины и передним перилам, колесница – тяжелого восточного типа.
Воспроизведено по изданию: Boardman J. Greek Gems and Figer Rings: Early Bronze Age to Late Classical. London, 1970. P. 352, № 864.
Вероятно, действительно какое-то время в Ахеменидской империи сосуществовали простые и серпоносные колесницы. Греческий романист римской эпохи Харитон упоминает, что наряду с прочими родами войск (пехота, конница, слоны) сатрапии должны были поставлять еще и оба вида колесниц (Chariton., VI,8). На батальной сцене, нарисованной на восточной стене деревянной гробницы у Татарлы во древней Фригии
(ок. 470 г. до н. э.) и представляющей, как предполагается, поход Дария I на скифов, показана простая невооруженная боевая колесница с высоким кузовом и восьмиспичным колесом с заклепками на ободе158. За упряжкой скачут две шеренги (отряда?) персидских конных лучников. Колесницу везут две незащищенные лошади и в ней находятся воин и возница в персидском снаряжении. Они одеты в тиару и защищены панцирями с птеригами. Воин по восточной традиции поражает врагов из лука. В центре персидский в парадной одежде эламского покроя убивает мечом скифа, у которого боевая секира выпала из рук. Можно было бы подумать, что художник представлял, что царь спешился с колесницы, но экипаж из двух человек – стандартный для ахеменидской эпохи159 и предполагать, что в колеснице было три человека, нет оснований. На плохо сохранившейся росписи северной стены представлены три подобные вышеописанные биги, у двух из которых на правой стороне кузова висит по колчану160. А скарабеоид греко-персидского стиля первой половины IV в. до н. э. так же представляет колесницу с возничим и лучником, которых преследует всадник в восточном одеянии с копьем161.
В эпоху эллинизма ситуация с мобилизацией колесничих, вероятно, осталась без коренных изменений. Хотя никаких данных о способе набора колесничих в эту эпоху не сохранилось, на основании исторических параллелей и культурно-исторического континуитета в странах Передней Азии, можно сделать некоторые предположения162. Первоначально, до новой переписи, она могла проходить в империи Селевка по старым спискам. Позднее, как предполагал М. И. Ростовцев (1870–1952), страна была разделена на хилиархии, для облегчения сбора войск163. Впрочем, однообразной терминологии для территориального деления селевкид-ской монархии не существовало. В целом же страна делилась на сатрапии/стратегии, которые подразделялись на гипархии / топархии164. От последних и шло выставление войска, в том числе и колесничих. Впрочем нельзя исключить и того, что какая-то часть квадриг могла поставляться на «союзной» основе династами, подчиненными царю. Предполагать какие-либо подробности о рекрутировании колесничих в Сирийском государстве довольно сложно. В Понтийском царстве так же колесничие, видимо, выставлялись от сатрапий и эпархий по рекрутским спискам (ср.: Арр. Mith., 87)165. И, во всяком случае, возницы не были наемниками: последние обычно служили с привычным для них оружием – во время Митридата VI квадриги с серпами никто из соседних народов уже не применял. Таким образом, можно предполагать, что и в державе Селевкидов и на Понте в какой-то мере продолжалась ахеменидская традиция рекрутирования колесничих от землевладельцев, которые, вероятно, могли и откупаться от службы.
5. Система снабжения
Весьма сложен вопрос о принадлежности вооружения, коней и колесницы. Кому принадлежало все это: государству или колесничему? На Востоке можно встретить две противоположные тенденции. С одной стороны, царская власть подчас брала на себя практически полное обеспечение своих колесничих, как это было, например, в Угарите166, в Израиле167, в северной Индии середины I тыс. до н. э. (Diod., 11,40; Strab., XV,1,52)168. В таком случае все снаряжение в мирное время хранилось на государственных складах, колесницы – в гаражах, а лошади стояли в конюшнях169. С другой стороны, монарх, раздавая земельные наделы, требовал от колесничих полностью снаряжаться за свой счет, как это, по-видимому, было у хеттов170. Существовали и промежуточные системы. Так, например, в Египте периода Нового царства воин покупал колесницу, тогда как лошадей получал из конюшен фараона171. В Нузи колесничий так же имел свою боевую колесницу, хотя коней он получал из дворца, тогда как В Кноссе, судя по табличкам, выдавались лишь самые дорогостоящие предметы: колесницу, коней, панцири, тогда как наступательное оружие воины, по-видимому, имели своё собственное – сражаться сподручнее привычным оружием172.
Какая же ситуация была в Ахеменидской империи? Сложно сказать, выдавались ли колесницы, кони и оружие воинам, сражающимся на упряжках – у нас нет прямых свидетельств об этом. А поскольку в Междуречье были сильны традиции предшествующих эпох, то стоит обратиться к ним. В Ассирии кони были взяты под строгий учет: они рекрутировались и выдавались государством173. В городах были и арсеналы, где хранилось снаряжение и колесницы174, которые, впрочем, получали постоянные, а не территориальные войска, о снабжении колесницами которых у нас практически нет сведений175. В сильно поврежденной долговой расписке из местности Гузану на севере Месопотамии, датированной 13 годом вавилонского царя Набонида (542 г. до н. э.), упоминается, что «Шамаш-Даяну, сын Набу-иддина должен заплатить долг Нинурте-ана-Битишу, сыну Бал-иддина, серебром, в каждом сикле которого содержится 1/8 часть примеси. Это серебро было уплачено [на содержание? для выплаты повинности? для] колесницы и коней дома [PN]» (BE.VIII.52). К сожалению, в самом нужном нам месте табличка повреждена, но, вероятно, речь все же шла об уплате налога на содержание упряжки176.
Вероятно, в нововавилонское время продолжалась ближневосточная традиция расквартирования колесниц именно по городам, в которых пребывала и основная масса колесничества (ср.: I Reg. 10,26; II Chron., 1,14; 9,25)177. Это, возможно, объясняется достаточной концентрацией тут зажиточного населения, подчас имевшего еще и большие угодья в сельской местности, а так же легкостью и быстротой его мобилизации. В общем, в Междуречье существовала традиция обеспечения воинов со стороны государства конями (что объясняется необходимостью их тренировки в течении двух лет), а иногда колесницами и вооружением, для чего, вероятно, взимался специальный налог с определенной категории лиц.
Если же обратиться к ахеменидской Персии, то увидим, что коней выращивают в сатрапиях в качестве дани царю (Xen. An., IV,5,24; 34; Strab., XI,13,8; 14,9). Кроме того, на царских пастбищах паслись десятки тысяч лошадей (Hdt., VII,40; Diod., XVII,110,6; Strab., XI,14,9; Arr. An., VII,13,1; cp:. Polyb., V,44,l; Hipp. Berol., 1,12). Вероятно, что они и составляли резервы, из которых могло производится распределение178. Раздача же коней и вооружения ополченцам со стороны царя известна нам по примеру битвы при Гавгамелах (Curt., IV,9,3; 14,12). Выдача оружия персам из арсенала зарегистрирована в табличках из Суз и по документам из Элефантины179. В то же время, податное население было разоружено, а их оружие собрано в арсеналах (Hdt., 1,155; Xen. Cyr., VII,5,34; Just., 1,7,12; Plut. Apoph. reg. et due., 4,2).
Согласно табличке Dar. 154, представитель делового дома Эгиби Ширку, сын Идлины, нанимает вместо себя заместителя для службы, возможно, в качестве колесничего, хотя о передаче самой колесницы речи не идет. В связи с этим Г. ван Дриель предполагает, что часть богатого населения должна была поставлять командиров экипажа колесницы180. Однако, с другой стороны, нам известно, что воины, служившие от «надела лука», шли в поход со своим снаряжением и снабжением, вероятно, получая лишь часть оружия из государственных арсеналов (cp.: Camb. 13; 276; Dar. 156; 253; 308; 430). Всадник же, поставляемый от «надела коня», служил с собственной лошадью и оружием. Следовательно, если сопоставить колесничих с данными видами военных колонистов, то можно было бы предположить, что оружие, снаряжение, а так же и колесницу с лошадьми колесничие могли привозить с собой181. Впрочем, более вероятным представляется то, что сама колесница, как довольно сложное техническое средство, выдавалась по давней традиции из царских гаражей, где она хранилась в мирное время. Первоначально для содержание упряжки на часть населения, по-видимому, на горожан, мог быть возложен налог (ср.: Hdt., 1,192; Camb. 93; 276)182. С появлением же у колесничих серпоносных квадриг поместий, владельцы «надела колесницы» должны были сами служить, вероятно, получая колесницу от государства, ведь Ксенофонт как раз говорит о снаряжении квадриг именно царями (Xen. Cyr., VI, 1,27–30; 50; 2,7–8; Diod., XVII,53,1). Также, очевидно, что царская администрация выдавала колесничим и коней. Во всяком случае, такая выдача была необходима тем из колесничих, кто по какой– либо причине не имел лошадей