Откуда возникло это представление, можно предположить, лишь рассмотрев остальные свидетельства. Латинский эпический поэт Силий Италик (ок. 25-101 гг. н. э.) упоминает: «Не иначе, как синий, житель Филы объезжает, когда сражается, густые строи серпоносной ковиной» (Sii. Ital. Pun., XVII, 416–417: caerulus naud aliter, cum dimicat, incoia Thyles agmina falcigero [falcifero] circumvenit aita covinno). Полулегендарный северный остров Туле, посещенный в IV в. до н. э. массалийцем Пифеем (Strab., IV,5,5), но еще в I в. н. э. о нем практически ничего не было известно (Тас. Arg., 10). Скорее всего, это свидетельство Италика, навеянное информацией о Британии, относится к области эпического творчества поэта55.
Еще одно сообщение о вооруженных упряжках мы найдем у готского историка Иордана: британцы воюют «не только конными или пешими, но так же и бигами, и серпоносными колесницами, которые просторечным образом называют эсседами» (Jor. Get., 2:…non tantum equitatu vel pedite, verum etiam bigis curribusque falcatis, quas more vulgari essedas vocant). Как справедливо отметил филолог Гаретдом, готский историк тут просто перелагает свидетельство Помпония Мелы56, заменив название covina на esseda – более обычное для императорского Рима, но все же галльское обозначение для кельтской колесницы57. По существу, это единственное, да еще и позднее, свидетельство об эсседах с серпами58, и делать вывод, что эти двуколки были в принципе серпоносными59, довольно не осторожно.
Как представляется, к битве при Зеле относится сообщение Фронтина (Strat., 11,3,18): «Г. Цезарь тем же образом, вбитым частоколом задержал и остановил серпоносные квадриги галлов». В Галлии боевых колесниц ко времени Цезаря уже не было, они сохранились лишь в Британии. Однако, esseda британцев – это обычная бига, а не серпоносная квадрига. Сюжет же с частоколом подходит к описанию битвы при Зеле, поскольку подобного эпизода нет и среди описаний двух походов Цезаря в Британию (Bel. Gal., IV,20–36; V,8-23). Однако заметим, что в этой битве частокол строящегося лагеря не играл никакой роли. В общем же, Galli Фронтина стоит рассматривать некую трансформированную ссылку на воинов Фарнака, среди которых могли быть и реальные кельты60.
Имеется еще два собственно кельтских (ирландских) свидетельства о вооруженной колеснице. В обоих случаях «косящая» упряжка принадлежит главному герою уладского эпоса – Кухулину, действие которого приходится на рубеж эр, однако текстовое оформление сага получила лишь в VII–VIII вв.61 Так, в эпизоде «Большое поражение в долине Муртемне» в саге «Похищение быка из Куальнге» красочно описывается вооружение этого героя и его возницы, снаряжающихся в битву. Последний «надел на лошадей железные инкрустированные чалдары (?), которые покрывали их от лба до локтя, с маленькими дротиками и острыми шипами, и лезвиями, и твердыми остриями, так что каждое колесо колесницы было утыкано остриями и каждый угол и бок, каждый конец и перед этой колесницы раздирал все на своем пути» (пер. Т. А. Михайловой)62. Затем, уже идя в бой, Кухулин «прыгнул в свою колесницу с серпами, с ее железными шипами, ее тонкими острыми лезвиями, ее крючками, ее острыми шипами, ее геройскими крепкими остриями, ее открывающимся устройством, ее ногтями, которые были на оглоблях и перевязах, и креплениях этой колесницы» (пер. Т. А. Михайловой)63. Второе свидетельство принадлежит фрагменту «Боевая колесница с серпами», являющимся, по мнению филолога-ирландоведа Т. А. Михайловой, литературной загадкой, опирающейся на ирландский эпос, но непосредственно не берущей материал из предыдущей саги64. Тут так же описывается возница, упряжка и оружие Кухулина65. Однако, вооружение колесницы серпами и наконечниками, вопреки названию, не упоминается вовсе.
Рассмотрим само описание колесницы. Они эпически красноречивы и малопонятны: создается впечатление, что из упряжки сделали своеобразного некоего дикообраза. Неясно, зачем нужно было прикреплять к упряжке различные нефункциональные острия, отягощая тем лошадей. Отметим так же, что бронирование коней несвойственно кельтам и странное совпадение с античными свидетельствами цели применения такой упряжки – поражение врагов, попадающихся на пути66. Посмотрим, как же воюет Кухулин на этой колеснице: он несколько раз объезжает вражеское войско вокруг (ср.: Sit. Ital., XVII,417), попутно въезжая в промежутки (?) между отрядами (ср.: Caes. B.G., IV,24; 26; Dio, XXXIX,51,3; XL,2,4). Таким образом, это является, по существу, описанием действия в сражениях обычной галльской упряжки, как у Цезаря (B.G., IV,24; 32; V,9) и Тацита (Arg., 35–36). Кроме того, с подобной колесницы еще могли метать копья (ср.: Propert., IV,10,42; Diod., V,29)67. Причем одно и тоже же копье-гезум противники могли несколько раз бросать друг в друга68. Получается, что по функциям в бою, как заметил Дж. Андерсон, кельсткая упряжка во многом сходна с гомеровской бигой69. Ирланский археолог Питер Харбисон так же справедливо отметил на то, что и ирландская колесница является лишь транспортом к месту боя, тогда как воин сражался пешим70. Однако, такая характеристика подходит и к кельтской упряжке вообще. И в этом плане кельтская эсседа практически идентична эламской двуколке середины VII в. до н. э., запряженной мулами, на которой сидят несколько лучников, подвозимых к месту боя. Это повозка даже по конструкции напоминает эсседу – платформа, на которой сидят ездоки, с полукруглыми боковыми поручнями71. И в данном смысле у кельтов такое использование эсседы – это переходный этап от колесницы к коннице, которая долго сохранялась, наряду со всадниками, в латенскую эпоху в связи с силой традиции. Таким образом, обычная ирландская колесница по конструкции, скорее всего напоминала кельтскую.
Эламские лучники, едущие на боевой повозке, запряженной парой мулов. Деталь рельефа дворца Ашшурбанипала в Ниневии (середина VII в. до н. э.). Хотя тут представлен один мул, но другие изображение данной двуколки представляют нам ярмо и дышло, рассчитанное на двух животных. Мул имеет легкое оголовье и, возможно, удила. Возница управляет мулами не с помощью вожжей, а специальной изогнутой на конце палкой. Отметим так же, что люди сидят на специальном матрасе.
Воспроизведено по изданию: Littauer М. A, Crouwel J. Н. Wheeled Vehicles and Ridden Animals in the Ancient Near East. Leiden; Kòln, 1979. Fig. 51
К тому же, большинство современных исследователей не доверяют свидетельствам ирландских текстов о серпоносной колеснице. Этнограф Н. В. Ссорин-Чайков считает, что колесница Кухулина, долгое время существовавшая в устной традиции, постепенно обросла фантастическими подробностями, среди которых были и различного рода лезвия72. Т. А. Михайлова предполагает, что на описание упряжки Кухулина повлияли восточные свидетельства, тогда как кельтолог Дэвид Грин (1915–1981) прямо называл источник этого влияния – «Сага об Александре» (Македонском), а английский лингвист Кеннет X. Джексон (1909–1991) даже просто говорил об интерполяции в тексте73. Получается, что и косящая бига Кухулина могла быть просто плодом эпического творчества.
Обнаженный кельт в эсседе. Монета Скавра (92 или 118 г. до н. э.). Воин вооружен щитом и копьем с большим наконечником; тут же показана бронзовая труба-карникс.
Прорисовка автора по изданию: Piggott S. The Earliest Wheeled Transport from the Atlantic Coast to the Caspian Sea. London, 1983. P. 209, fig. 127D.
Таким образом, создается замкнутый круг. Либо образованные ирландские монахи, зная о восточных серпоносных колесницах, еще более выделяли своего героя Кухулина, придавая ему такую упряжку, либо все же эти колесницы существовали, что, в свою очередь, нашло отражение у античных авторов. Ведь довольно странно, что Фронтин (хотя он и не отличается корректностьюверностью информации), сам будучи наместником Британии около 74–78 гг. н. э. и сражаясь с силурами (Тас. Arg., 17), говорит о серпоносных квадригах галлов, воюющих с Цезарем, то есть он считает, что они в принципе могли существовать (Front. Strat., 11,3,12). Возможно, в основе античной информации о ковине с серпами лежало знание о тяжелом типе галльской колесницы, к которой могли прикрепляться отдельные острые наконечники. Однако, это приспособление служило не для прорыва строя врага, как у настоящих серпоносных квадриг, а просто для устрашения противника (ср.: Caes. B.G., IV,33; Liv., Х,28,9; Тас. Agr., 35)74. Ведь главная функция в бою кельтских колесниц – площадка для транспортировки дротикометателя75. А если кто-то случайно подвернется под острие, то оно может послужить и в качестве оружия. Конечно, такие колесницы галлов не найдены археологически, но можно вспомнить, что нет и остатков персидских вооруженных квадриг и на нашем уровне данных полностью отрицать существование каких-то снаряженных особым образом кельтских колесниц, видимо, не стоит. Возможно, именно такие колесницы, хотя и не в описанном Лукианом числе, участвовали в битве Антиоха I с галатами (естественно, что в это время основной силой галатов являлась конница)76. Колесницу же Кухулина в том виде, в каком она описана в саге, надо, скорее всего, отнести на счет эпической фантазии, выделяющей главного героя: две небольшие, да еще забронированные лошадки, везшие колесницу, облепленную железяками, неслись бы в бою… как черепахи.
Итак, пришла пора кратко сформулировать вывод: у кельтов и британцев, в частности, серпоносных колесниц восточного типа не было, что ясно видно по их тактическому использованию77. В основе же античных свидетельств о британской колеснице с серпами, видимо, не только восприятие античными авторами начала новой эры любой боевой колесницы как серпоносной, но, возможно, и информация о более тяжелом типе упряжки у жителей Британии. Этим типом биги была, возможно, ковина, к которой для устрашения врага могли прикрепляться различные наконечники. Естественно, такая упряжка не была распространена и могла использоваться вождями и знатью.