Вытье волков подразделяется по голосам на три вида: вытье старых, или гнездарей, вытье переярков (от прошлогоднего выводка) и вытье молодых волков. Все эти три воя значительно различаются как тоном голосов, так и мотивом вытья. Голоса старых волков (матерых) грубы, в особенности у самцов, басисты. Голоса самок тоньше самцов. Прибылые волки никогда не тянут, а отзываясь на гнезде, всегда «скалят», т. е. как бы брешут или хохочут очень тонкими голосами, варьируя с нижних нот на верхние, и наоборот.
К логову подошли с поляны, на которой, по рассказам лесничего, видели не раз волков, возвращающихся в вечерние часы с добычей. Шли молча. П. Я. Кулешов, определив, что до места, где расположился выводок, остается не более полутора километров, жестом остановил, показав рукой направление, где должно быть логово.
Остановились на месте. Соблюдая крайнюю осторожность, Петр Яковлевич отошел в сторону и затянул: у-у-у-у-о-о-о! Голос доезжачего, подражавшего вытью матерого, утонул в вечерней мгле леса.
У-у-у-у-о-о-о! — снова повторил голос. И не успела смолкнуть последняя нота, как в лесу отозвались матерые, а вслед за ними начали молодые: — ах аха хахаха! ахахахаха! У-у-у у-о-о-гам гам! — подхватили подъярки.
Волки выли по всем гнездам: матерые гнездари, переярки и молодые. Больше их тревожить не было необходимости. Кулешов тихо подошел к нам, жестом показал «не разговаривать», и все вместе направились в лесничество.
— Помимо матерых, два или три переярка и шесть прибылых, — по пути объяснил доезжачий.
— Слышали! Всем гнездом отозвались. Волки на месте, и их никто не тревожит. Охота завтра будет верная, — с сияющей улыбкой говорил Петр Яковлевич.
У лесничего уже шумел на столе самовар. С удовольствием попили чайку с сотовым медом, приготовили лошадей и отправились ночевать в деревню.
Возвратившись, Кулешов с выжлятниками и С. И. Чернопятовым обсудили и распланировали охоту на завтра.
— Набрасывать стаю будем не ранее восьми часов утра. Материки вернутся с добычи, и все волки соберутся на месте логова, — пояснил П. Я. Кулешов.
— Стаю поведем без смычков, — предупредил доезжачий выжлятников.
Имея колоссальнейший опыт, П. Я. Кулешов пояснил, что от одного звука смычков, при размыкании гончих, сторожкие гнездари могут уйти с правильного лаза и даже увести за собой гончих, оставив без охоты.
— Заведем стаю со стороны леса. Миша Семенов, хорошо знающий каждую тропку, вместе с Сергеем Ивановичем заведут и расставят стрелков. Надо выделить и поставить пока на фланге подвижную команду — не более пяти человек. А потом Сергей Иванович обогнет левый край и подъедет к стае. А Миша Семенов займет на номере.
Так было решено накануне, но лесничий, прибывший с раннего утра, попросил разрешения быть в подвижной команде и на верховой лошади.
— Может быть доведется испытать счастье и принять волков из-под гончих, — пояснил он.
Матерые гнездари нередко защищают своих детей тем, что стараются показаться гончим, взять стаю на себя, увести за собой собак на несколько километров от места логова. Это беспокоило и волновало доезжачего Кулешова перед охотой.
Выход из деревни назначили на шесть часов утра, чтобы не торопясь дойти и разместиться кому где положено.
Многие из участников охоты из-за волнений и переживаний, которые обычно испытываешь накануне охоты, не спали. К шести часам утра все были уже на ногах, успев попить чаю и легонько перекусить.
Сергей Иванович Чернопятов еще раз всех подробно проинструктировал, и все тронулись в путь. Самое главное в охоте на волков со стаей гончих — дисциплина.
Еще не пообсохла роса, как все были на месте. В лесу была тишина. Стоя в эти минуты на номере, слышишь, как стучит сердце и по жилам пульсирует кровь. И вот они долгожданные, томительные минуты…
Звук рога доезжачего разорвал тишину. Это означало, что стая наброшена.
Гончие растеклись по лесу. Не прошло и минуты, как, словно бухнув в большой колокол, отдал голос низкий башур осанистый выжлец Докучай. А в другой стороне залилась, словно с нее драли шкуру, выжловка Найда. В один миг подвалили остальные гончие. И лес застонал, запел от голосов разного тембра звучности, залива и подвоя азартно гнавших по волку более двух десятков гончих.
А на линии стрелков прогремело несколько выстрелов. В гуще леса послышалась грызня — схватка гончих с волком. И вскоре рог доезжачего известил: «Волк принят».
Выстрелы стихли, а в острове еще азартно работали гончие, и еще один за другим прогремели сигналы рога, свидетельствующие о том, что волк принят из-под стаи.
А справа от логова был слышен все удалявшийся гон нескольких собак. Вскоре они сошли со слуха.
Петр Яковлевич Кулешов подал позывной — сбор стаи. На просеке собирали трофеи. Матерая, три подъярка и три прибылых были встречены выстрелами на номерах. Три прибылых приняты без выстрелов, из-под гончих. А материк увел за собой пять собак, которых нашли и привели в деревню поздно, почти к ночи.
(Марин А. — «Охота», 1976, № 11)
Мало есть охот, столь сильно захватывающих охотника, оказывающих на него такое эмоциональное воздействие. Азартный поиск собаки, страсть, верховое причуивание, когда собака как бы мгновеньями зависает в воздухе, привставая на задние ноги, старясь поймать более высокие струи воздуха, при этом прорабатывая чутьем бездну запахов, стараясь выявить ту мельчайшую составляющую, которая заставила ее прервать свой бешеный поиск и заметаться на месте. Но вот запах пойман, это действительно птица. Теперь, нужно определить место, где она затаилась. Легавая переходит на потяжку, страстно, но осторожно движется она к цели, а охотник в этом момент отключается от всего окружающего, не видит больше ничего, кроме крадущейся собаки. Затем наступает кульминация.
Стойка… Это значит, что птица рядом, что собака видит чутьем. Это значит, что двигаться дальше нельзя, еще шаг, и спугнешь желанную цель, еще шаг, и исчезнет запах, заставляющий цепенеть собаку. Но где же хозяин, почему он мешкает?!
А для него сейчас не существует ни раздражающего, труднопроходимого кочкарника, ни хлюпающей под ногами и заливающей сапоги болотной жижи, ни бьющих по лицу веток кустарника. Он не чувствует ни пота, ни мошек и комаров, облепивших лицо и шею, ни громкого стука сердца, разрывающего грудь.
Собака косит взглядом на приближающегося хозяина. Сейчас они одно целое, единый организм, связанный единой цепью не упустить хитрую птицу, не дать ей сбежать, не дать ей обмануть себя. И вот они уже рядом. Посланная собака делает несколько прыжков вперед, свечкой поднимается в воздух птица, оглушительно гремит выстрел. А затем тишина…
Вот так или почти так протекает в большинстве случаев охота на бекаса — самую лучшую для охотящегося с легавой дичь. Охотник здесь имеет все возможности проверить свои способности стрелка, а собака — в полной мере проявить рабочие качества, четко продемонстрировать все то, чему она научилась во время натаски и предыдущих охот.
Распространенный почти на всей бывшей территории СССР бекас — подвижная, достаточно сильная и быстрая птица. Стремительный взлет, верткий зигзагообразный полет, осторожность и строгость — все это делает его трудной, а потому и особенно желанной добычей. Держится он в топких пойменных болотах, на сырых выгонах, на заболоченных берегах озер, в торфяных болотах с кочкарником, на влажных, болотистых, заросших осокой лугах. В августе он осторожен, плохо выдерживает стойку собаки, часто подымается за пределами ее чутья, в сентябре — спокойнее, менее подвижен, перемещается недалеко. Пролетный — группируется в большие стаи и останавливается сплошь и рядом в местах, где трудно даже предположить, — вплоть до моховых болот в сосновых лесах. На юг птицы откочевывают довольно поздно, поэтому на охоте с легавой в конце сентября бекас — основная дичь.
Похож на бекаса дупель, и даже опытный охотник не всегда на расстоянии различит этих птиц. Дупель крупнее, несколько иначе окрашен, гнездится почти повсюду в нашей стране, за исключением южных и степных районов. Основное различие этих птиц — в их поведении. Это спокойная и достаточно смирная птица, хорошо держащая стойку собаки. Легавые по дупелю работают красиво, отчетливо, демонстрируя верховое причуивание, дальнюю потяжку, твердую стойку, уверенную подводку, благодаря этому дупель — лучшая птица для полевых испытаний легавых. В августе встречается на обширных лугах, покрытых белоусом, в невражных болотах с кочкарником, на выгонах, в слабо заболоченных низинках у берегов рек и озер. Пролетный останавливается в сентябре на сухих выгонах, жнивье, клеверищах. Он улетает на юг раньше бекаса, и поэтому срок охоты на него невелик. Стрельба дупеля нетрудна, а удовольствие, получаемое охотником от четкой работы легавой, делают его любимым объектом охоты.
Гораздо меньшей популярностью у охотников по перу пользуется коростель. Основная причина этого — его хитрость, склонность убегать из-под стойки собаки, вынуждающая даже хорошо подготовленную легавую утыкаться носом в землю и «выковыривать» птицу. Однако в сентябре он меняет привычку, из-под стойки поднимается сразу, летит медленно и недалеко и становится легкодоступной добычей. К сожалению, в последнее время количество коростели в наших угодьях заметно сократилось.
Завершается осенняя охота на болотную дичь охотой на гаршнепа. Этот мелкий кулик откочевывает на юг последним, и даже в конце октября его можно встретить в местах, где ранее встречались бекасы. В ветреную погоду он затаивается, сидит крепко и дает мало запаха. Легавые работают по нему накоротке: поднятый гаршнеп летит медленно и прямолинейно.
(Бедель В. — «Охота», 1977, № 10)
…Через полчаса охота в полном составе тронулась с места. Сопутствуемые ватагой мальчишек, мы выехали за околицу. Граф приказал ловчему идти в Глебково, но если не будет дождя, остановиться в завалах, где надеялись найти лисиц; ловчий со стаей и охотниками принял налево и пошел торной проселочной дорогой; мы же, по следам Еремы, разравнивались и поехали прямо полем. Кроме Карая и Азарного, с нами не было собак. Впереди всех, держа по-прежнему шапку под мышкой, широко шагал наш необыкновенный вожак: он, казалось, продвигался вперед очень медленно. Вскоре нача