- Да-да, - проворчал кабан. - Можешь не напоминать!
- Если я правильно помню, поцелуй был последним условием, чтобы развеять проклятье. Оно предупреждает тебя, когда моя... когда Симбул рядом. Значит, ты сожрал тринадцать бешеных бурундуков?
- Да, - ответил вепрь, которого, похоже, затошнило от одних воспоминаний.
- Нашёл Цеп Таммаска и вернул его купеческой гильдии Торговцев Чести в Тельфламме, исполнив пророчество?
- Да, - отозвался кабан, голос которого неожиданно прозвучал так, как будто он вот-вот готов расплакаться. - Боги, как больно было, когда я ударился о воду. Я сломал... много костей.
- Какое пророчество? - пророкотал Мирт.
- В пасти своей вепрь принесёт утраченный Цеп Таммаска прямо в руки гильдмейстеру-рашеми, за землёй берсерков, на вершину башни, а затем — спрыгнет вниз, - тихо процитировала Аластриэль. - Мне всегда было интересно. Башня в гавани, я полагаю?
Боевой вепрь кивнул, и она тоже кивнула, прежде чем пристально посмотреть на зверя.
- Боевое знамя Расколотых Бивней?
- Внутри, - сказал тот хнычущим мужским голосом. - На праздничном столе. Замечательная скатерть. Выкрашенная кровью убитых врагов, которым живьём выпустили кишки, и всё такое. Орок продал скатерть, но сначала я сделал с ней то, что должен был.
- Да? И что же? - спросил Мирт.
- Неужели нам надо проходить через это всё? - устало спросил кабан. - Вы собирались на меня поохотиться? А когда закончите, если я буду ещё жив и останусь в этом теле, не превратившись в поганку, камень или ещё что-нибудь, я буду навечно проклят, пока какой-нибудь голодный лесник или аристократ не проткнёт меня на охоте и не зажарит — или пока не сварюсь заживо под заклинанием какого-нибудь мага в Агларонде, пытаясь пробраться в тронный зал Симбул!
- Чтобы развеять ту часть проклятия, которая сделала его немым, - объяснил Мирту Эльминстер — ему пришлось найти орка или полуорка, который обмотает знамя вокруг головы и станцует голым на человеческом базаре — среди дня, пока вокруг кипит торговля.
Он посмотрел на Орока, потом на кабана, и широко усмехнулся.
- Ты купил ему бочонок эля, так?
- Три бочонка, - угрюмо отозвался зверь. - Он глупее, чем кажется, но не полный простофиля.
- Похоже, эта Самаэрра хотела, чтобы ты умер вепрем, - хмыкнул Мирт.
- Она уже давно желает мне смерти, - тихо отозвался кабан. - Почти столько же, сколько я хочу умереть сам... но Ларлох держит меня в живых — думаю, как напоминание о её гордости и о том, что не стоит разбрасываться проклятьями. Скорее всего, сейчас он наблюдает за нами.
- Ого, - произнёс Эльминстер. - Это лишний раз убеждает меня в моём решении.
Кабан подозрительно взглянул на него.
- Каком решении?
Старый Маг хмыкнул, широко раскинул руки и провозгласил:
- Бролант из Тэя, сегодня ночью ты поцелуешь королеву Агларонда!
- Это лучшее вино, что мне доводилось пить, - медленно сказал Теривель, поднимая свой кубок к свету. - Я... хотелось бы мне верить, что это не последняя ночь, в которую я смогу вообще что-нибудь пить. Простите, госпожа, я не хотел быть невежливым. Я просто не могу... не могу...
- Поверить, что мы ужинаем вместе и ведём вежливую беседу?
Красный маг медленно кивнул, встретившись с ней взглядом, и тяжело сглотнул.
- Если... если вы собираетесь потом напасть на нас, позвольте сказать, что я извиняюсь... за то, как называл вас в других местах. Вы очень красивы и очень любезны.
Симбул медленно улыбнулась.
- Благодарю вас, лорд Теривель. Мне непросто проявлять вежливость к... таким, как вы — впрочем, как и вам наверняка непросто делать мне комплименты.
Она неожиданно рассмеялась — громкий, искренний смех, который так редко позволяют себе женщины. Звук заставил всех тэянцев заметно напрячься. Из кубка Хортила пролилось вино. Затем она подалась вперёд с бесовской усмешкой и спросила предводителя тэянцев:
- Может быть, позже потанцуем?
Теривель бросил быстрый взгляд на галерею менестрелей, где женщины в чёрной и серебряной коже, которых там раньше не было, играли музыку на арфе, певчем роге и шоме, и пробормотал:
- Арфисты?
- Боюсь, что так. К тому же, вооружённые до зубов, - отозвалась королева Агларонда.
Теривель закрыл глаза, слегка содрогнулся, затем открыл их снова, чтобы встретить её взгляд.
- Я... мы все будем глубоко почтены, ваше величество.
- Зовите меня просто Симбул, - сказала она с блеском в глазах. - Или даже «эй ты, чокнутая сука!» Я нахожу это крайне приятным — возможность хоть раз сбросить мой привычный плащ ненависти.
Красный волшебник поморщился.
- Да. Хоть раз.
- Эл, - со смешком сказала Аластриэль. - Я не уверена, что это хорошая идея.
- Почему нет, подруга? Я часто её целовал и до сих пор жив!
- Да, но ты...
- Её любовник? Однажды я был для неё просто памятью о ворчливом старом мудреце, а вдобавок — соперником-магом!
- Да, но Эл, взгляни на себя! И на вепря! Так вот, как ты думаешь, кого Алассра предпочтёт поцеловать?
Мирт перевёл взгляд со старого мага на вепря — они купались в одних и тех же лучах лунного света. Он потёр подбородок, покачал головой и прогрохотал:
- Я и сам не думаю, что здесь могут быть варианты.
Развернувшись на каблуках к призрачным норнам-часовым, что сверкали серебром в свете луны, он спросил:
- А вы что думаете?
Взмахом руки Мирт указал на вепря и на Старого Мага и добавил:
- Похожи, как родные братья, правда?
Как будто в ответ, раздалось громкое фырканье. Одно — принадлежавшее вепрю — говорило об отвращении. Другое издала Аластриэль, пытавшаяся сдержать смех.
Эльминстер протянул морщинистую старую руку и пощекотал её прямо над одним бархатно-гладким бедром. Когда она посмотрела на мага, он хрюкнул, прямо как свинья — и она расхохоталась, заулюлюкала звёздам, бросаясь его обнять.
Кабан повернулся к полуорку, который по-прежнему неуверенно мялся рядом. Сердитый взгляд Орока сменился озадаченностью, а небольшой арсенал его оружия наполовину опустился к земле.
- Я так и думал, - проворчал мужчина, запертый в теле вепря. - Все маги — абсолютно, невыносимо чокнутые!
Орок опустил взгляд на борова, потрёпанное лицо полуорка выразило ещё большее недоумение, и он прорычал:
- Разве это новости?
Разговор свернул на вино, и было продегустировано достаточно разных сортов, чтобы все четверо красных магов погрузились в оживлённую беседу с хозяйкой. Затем отворилась дверь и вошёл непредставленный гость, опоздавший к трапезе. У него за спиной в дверях показалось несколько лиц, наблюдавших за гостем.
Тот с некоторой осторожностью подошёл к большому столу, лавируя между арфистами, разносившими блюда и графины, заменявшие жаркое сладостями и фруктовым льдом. Они лишь улыбались гостю, но виной тому, вероятно, была его внешность. Они все уже встречали Эльминстера из Долины Теней — хотя сейчас он, судя по всему, не пребывал в своём обычном весёлом настроении.
Достигнув последней колонны перед просторным центром увенчанного куполом зала, где стоял пиршественный стол, гость замерцал, исчез — и на его месте оказался грязный, покрытый шрамами вепрь, моргающий в свете свечей.
Животное оглядело беседующих за столом, обращая внимание на блеск вина, на то, как гости любуются зрелищем, которое обеспечивало платье их хозяйки с низким вырезом, когда она подавалась вперёд, чтобы наполнить их кубки... и как будто глубоко втянул в себя воздух.
Затем кабан засеменил вперёд, направляясь к одному из мест.
- Здравствуй, любовь моя, - сказал голос Эльминстера на ухо Симбул, когда неожиданное выражение испуга на лице Теривеля предупредило её, что вепрь — живой, крупный и вонючий — обошёл стол и целенаправленно направляется к ней, и клыки сверкают над его слюнявым рылом. - Как тебе моя личина? Благодаря ей сегодня я попал куда нужно!
К полному изумлению красных волшебников, королева Агларонда сердечно рассмеялась, когда кабан подошёл и протянул к ней своё рыло. Обхватив руками его здоровенную косматую голову, она наклонилась вперёд и с энтузиазмом поцеловала зверя.
Перед ней вспыхнул свет. Плотная и вонючая свиная голова закружилась, задёргалась в её руках в самом сердце клубящегося сияния, и из ниоткуда тихий, но яростный женский голос произнёс: «Я проклинаю тебя, Бролант из Тэя, на...»
Симбул обнаружила, что смотрит в испуганное лицо грязного, вонючего голого мужчины, такого испачканного и волосатого, что с тем же успехом он мог носить меховой жилет. Он посмотрел на неё в ответ с отчаянной надеждой и абсолютным ужасом в глазах, его губы дрожали, как будто он хотел прокричать что-то, что боялся сказать — а затем откуда-то ударило ещё более яркое серебристое сияние, обернуло его плащом, и он исчез.
Королева Агларонда почувствовала, как у неё по подбородку течёт кабанья слюна, увидела грязь на своих руках. Она вскочила на ноги. Её стул с высокой спинкой упал на бок. Её гости из Тэя застонали в ужасе, отпрянув, когда она как будто нависла над ними, выше любой смертной женщины. Все свечи в комнате погасли — а затем взорвались колоннами пламени до самого потолка.
- Это ВАШИХ рук дело? - проревела она голосом, от которого кровь текла из ушей, а услышать его можно было даже в самых шумных тавернах Ордулина. - Как вы, черви, ПОСМЕЛИ...
Четверо красных волшебников вскочили на ноги и разбежались во все стороны — и комната взорвалась вокруг них.
Огромная каменная рука вырвалась из ближайшей стены и потянулась к Имриту Халавандеру. Тот взвыл, беспомощно замахал руками в воздухе, и в очередной раз потерял сознание. Молнии метались по комнате, швыряя по галереям корчащихся арфистов со вставшими дыбом волосами. Пол вздыбился, как грозовое море, швырнув Калрата Хортила на колени, а потом ничком, когда тот снова попытался сбежать, и как куклу подбрасывая бесчувственное тело Халавандера.