Кроме того, он брат Крейтона, и его IG — одно из немногих мест, где есть хоть какие-то обновления о нем. Некоторые из них сделаны в кругу семьи, но большинство — это селфи, где Крейтон спит на заднем плане, а Илай делает подписи, например:
«Документальные хроники «Спящей красавицы». День 100.»
«Этот наглый ублюдок заснул, пока я разговаривал. Дерзкий — это самонадеянно.»
«Я попросил его выбрать между мной и сном. Он накрыл голову простыней. Отменяю братские права, пока мы разговариваем.»
Илай Кинг совсем не похож на своего младшего брата. Они оба красивы, но если Крей выглядит как прекрасный принц, то Илай больше похож на принца-серийного убийцу. Его телосложение стройнее, черты лица острее, резче. У него черные волосы и темно-серые глаза, которые могут соперничать с чистым металлом.
Я думала, что резкое различие в их внешности — это тот случай, когда кто-то больше похож на одного из родителей, и в случае с Илаем это действительно так. Он действительно выглядит как точная копия их отца. Крейтон же совсем не похож на их мать, так что, возможно, он похож на кого-то другого из семьи.
Лицо Авы покраснело за несколько секунд, но она все равно говорит:
— Разве ты не должен прятаться в темноте, чтобы проводить сатанинские ритуалы?
— Мне не хватает важного ингредиента. — Его выражение лица не меняется. — Крови.
Ого. Хорошо. Возможно, братья Кинг более похожи, чем я думала вначале.
— Анника, верно? — он протягивает мне руку, и я пожимаю ее. — Я уверен, что Крей постоянно говорит обо мне.
— Вообще-то нет. — Я усмехаюсь, а затем продолжаю: — Но я слышала о тебе.
Он нахмуривает брови.
— Не от него?
— Нет?— я отвечаю неловко, думая, что это, вероятно, не то, что он хочет услышать.
— Этот наглый ублюдок. — Его взгляд переходит на разгорающуюся драку. — Хочешь убраться отсюда?
Я бросаю взгляд на Сесили, но она делает вид, что драка важнее, чем происходящая ядерная война.
Ава скрежещет зубами, но тоже смотрит вперед.
Брэндон был настолько поглощен боем, что не сдвинулся ни на дюйм. Черт, он был настолько молчалив, что я вообще забыла, что он здесь.
—Оставь ее в покое, — наконец выдавила из себя Ава.
Жестокая ухмылка кривит губы Илая.
— Мне нужно кое-что спросить у Анники. Это не займет много времени.
Они смотрят друг на друга, вернее, Ава смотрит, а он сохраняет идеальную ухмылку.
Я отвлекаюсь от того, что происходит между ними, потому что на ринге что-то изменилось.
Толпа приходит в ярость, и это потому, что Крейтон оттеснил Николая в угол.
Удар.
Удар.
Удар.
Его выражение лица стало диким, он наносит удары снова и снова. Николай разражается маньячным смехом, даже не пытаясь защититься.
Я мельком вижу, как Брэн поднимает руку к затылку и с такой силой дергает за короткие волосы, что я вздрагиваю.
Чем сильнее смеется Николай, тем более диким становится вырывание волос Брэном.
Рефери объявляет, что Крейтон победил по очкам. Толпа КЭУ сходит с ума, выкрикивая его фамилию.
Сесили хлопает. Брэн разворачивается и уходит, не сказав ни слова.
Илай и Ава все еще в той странной позе, которая даже заставила ее потерять внимание к бою — и это о чем-то говорит, поскольку она с наибольшим энтузиазмом относится к подобным сценам.
Я бросаю взгляд позади себя и задыхаюсь, когда Крейтон спрыгивает с одной из стоек ринга. Он полностью игнорирует Реми и Лэндона и трусцой бежит в нашу сторону.
Толпа расступается перед ним, некоторые хлопают его по спине, другие пытаются пожать ему руку. Он не обращает ни на кого из них никакого внимания. Его внимание сосредоточено только на мне.
У него порез на губе, а его лицо похоже на лицо владыки преступного мира, только что вышедшего из боя.
Все, что я хотела сказать, замирает у меня в горле, когда он хватает меня за талию и прижимает к себе.
Голос Крейтона звучит как нельзя лучше, когда он смотрит на своего брата.
— Держись, блядь, подальше от того, что принадлежит мне.
А потом он вытаскивает меня из клуба.
Глава 16
Анника
— Эй, помедленнее...
Я практически бегу трусцой, чтобы поспеть за широкими шагами Крейтона. Мы пролетаем мимо глазеющих студентов, которые, вероятно, так же шокированы его действиями, как и я.
А может, это потому, что он полуобнажен, его отточенные мышцы выставлены напоказ, и только шорты низко свисают на бедрах.
Хотя я никогда раньше не приходила смотреть его бои, известно, что Крейтон Кинг — действующий чемпион. Его отстраненность — это его сила и причина, по которой он выиграл чемпионат в прошлом году и с тех пор побеждает в каждом поединке.
Поэтому то, что он потерял самообладание в конце боя, должно было выглядеть как некое кощунство.
Его хватка на моем запястье запрещает мне даже думать о борьбе. Все, что я могу делать, это идти в ногу — или пытаться. Когда я снимаю солнцезащитные очки, чтобы лучше видеть, они падают на землю, но он не дает мне их поднять.
Мы идем дальше и дальше, мелькая мимо студентов и местных жителей, а потом спускаемся на пустые улицы и проходим мимо закрытых магазинов. Я пытаюсь говорить успокаивающим тоном, сказать ему, чтобы он сбавил темп, но он меня не слышит.
Он — зверь, у которого единственная цель — сбить меня с ног.
Ночной воздух проникает в мои кости, и я благодарна, что надела толстовку: она не только согревает меня, но и обеспечивает столь необходимую мне анонимность.
— Я не против того, что меня похитили и все такое, но не мог бы ты идти помедленнее? — я пытаюсь шутить. — Невозможно идти в таком темпе.
Он смотрит на меня через плечо, глаза темные, напряжение пульсирует в его теле.
— Заткнись.
Мои слова замирают в горле. Наверное, это значит, что он злится. Нет, возможно, это нечто большее.
Но почему эти разрушительные эмоции направлены на меня? Я же не сделала ничего плохого.
Чтобы не усугубить свое положение, я прикусываю язык и позволяю ему тащить меня Бог знает куда.
Спустя, казалось бы, вечность, мы приходим на пляж. Люди обычно идут туда, где есть песок, чтобы насладиться водой и видом.
Но только не Крейтон.
Он ведет меня к скале, острые части которой похожи на клыки диких животных.
Я изо всех сил пытаюсь освободиться.
— Нет, нет. Я туда не пойду.
Он тянет меня за руку, но я не двигаюсь.
— Я сказала, что не пойду туда. Странные твари живут на этих камнях, поджидая свою следующую жертву. Кто знает, какое животное может наброситься на меня в темноте?
— Единственное животное, о котором тебе стоит беспокоиться, это я.
Мои губы разошлись, и он воспользовался моментом моего недоумения, чтобы потянуть меня за запястье, увлекая за собой на вершину огромной скалы.
Я внимательно наблюдаю за окружающей обстановкой. Вокруг темно, небо затянуто облаками, и только далекий уличный фонарь освещает ночь.
Волны разбиваются о берег со свирепостью, от которой по моему позвоночнику пробегает дрожь.
Крейтон бросает меня вперед так, что я стою спиной к воде, а он возвышается надо мной.
В темноте он кажется чудовищным, вырезанным из ночи и созданным специально для того, чтобы наказывать.
Он — опасное насилие в красивой маске. Сухая кровь прилипла к линии волос, уголок губы порезан, а синяк украшает скулу.
Я все еще изучаю его, когда он одним движением прижимается ко мне, его голодный взгляд раздевает меня догола, а его интенсивность пульсирует с каждым глотком кислорода.
Моя нога соскальзывает, и я вскрикиваю, хватаясь за его напряженную руку.
— О чем, черт возьми, ты думаешь?
— Это я должен спросить тебя об этом.
— Меня?
Он ничего не говорит, продолжая смотреть на меня, вероятно, прикидывая, как он положит меня к себе на колени и отшлепает.
Я дрожу от этой мысли, но игнорирую пульсацию между ног.
— Если ты не скажешь мне, что, по-твоему, я сделала не так, я не смогу это понять. Как бы мне ни хотелось читать мысли, у меня, к сожалению, нет такой суперспособности.
— Один.
— Да ладно. Ты сейчас просто злобный и несправедливый.
— Два.
— Крейтон! — гнев бурлит в моих венах, но я знаю, что если буду продолжать руководствоваться этой эмоцией, то только зарою себя в яму.
Особенно с учетом того, что он смотрит на меня так, словно находится на точке взрыва.
Поэтому я сглаживаю свой тон, делаю шаг ближе к нему, мой голос смягчается.
— Ты можешь, пожалуйста, сказать мне, что происходит?
— Держись подальше от Илая.
Мои брови сгибаются.
— Разве он не твой брат?
— Это не значит, что ты можешь быть с ним близка.
— Почему нет?
— Перестань задавать вопросы и делай, что тебе говорят.
Это один из тех случаев, когда я обычно выстреливаю едва продуманным ответом и навлекаю на себя неприятности. Но я заставляю себя сохранять спокойствие. За несколько недель, проведенных в компании Крейтона, я поняла, что он не испытывает человеческих эмоций, как все мы.
Он не бездушен, как, скажем, Киллиан, Николай или даже Джереми. Дело не в том, что ему все равно. Он просто выбирает не делать этого. Это сознательное решение, которое он принял давным-давно.
Это значит, что у него есть чувства, недостатки и секреты, которые я пытаюсь разгадать.
И чтобы сделать это, я не могу руководствоваться эмоциями. Он не только плохо на них реагирует, но и чем больше я обостряю, тем глубже он уходит в свой садистский разум.
Поэтому единственный способ разрушить его крепкие стены — это с готовностью открыть свои собственные и показать ему уязвимую часть меня.
— Ты ведь знаешь, что я на твоей стороне?
Его хватка смягчается на моем запястье.
— Правда?
— Конечно. Я твой фанат номер один и в настоящее время саботирую всех остальных фанатов, а именно Гарри, чтобы они перестали жаждать тебя. Я подкуплю его роскошными средствами по уходу за кожей и дам тебе знать, как это работает.