Я глажу ее по волосам.
— Ты можешь готовить, если хочешь. Я просто не хочу, чтобы ты напрягалась.
— Правда? Я знала, что ты мой любимчик.
— Не надо. — Мой тон становится жестче.
— Что? Что я сделала?
— Не говори, что я твой любимчик, когда ты говоришь всем остальным именно это предложение.
Ее губы раздвигаются, затем смыкаются, прежде чем она прочищает горло.
— Ты на вершине списка моих любимчиков, так что не ревнуй.
— Я не ревную. Я собственник.
Ее глаза расширяются, а затем она слегка улыбается.
— Вау. Это было властно.
Я открываю дверь машины.
— Давай поедем ко мне домой, и я покажу тебе, как на самом деле выглядит власть.
— Я должна провести ночь с девочками в квартире.
— Нет.
— Но, Крей...
— Или ты приходишь сама, или я перекидываю тебя через плечо.
— Собственник и пещерный человек. Тебе не кажется, что это уже перебор?
— Нет.
— Это был риторический вопрос.
Она делает вдох, затем делает паузу, когда ее телефон пискнул. Проверив его, она сморщила нос.
Я делаю шаг к с ней, чтобы посмотреть, что она получила. Это селфи, которое Гарри сделал со мной сегодня в приюте, когда я собирался умыться.
Гарри: Я украду его у тебя, Анни. Ахахахахаха.
— Я испорчу его красивые волосы, когда увижу его в следующий раз, и он больше не получит от меня ни одного совета по уходу за кожей. — Бормочет она, а затем практически бьет кулаком по экрану своего телефона.
Анника: Он мой. Держись от него подальше.
— Я думал, что быть собственником — это перебор, — шепчу я возле ее уха, и она подпрыгивает, а затем прячет телефон.
— Гарри — антагонистичный маленький засранец, и мне просто нужно было сделать заявление. Он администратор твоего фан-клуба, который постоянно растет, и он выгнал меня из-за «конфликта интересов». Не то чтобы я ревновала или что-то в этом роде. Ладно, может быть, немного.
— К мужчине?
— Он гей.
— А я нет. — Я запустил пальцы в ее волосы. — Ты единственная, кого я хочу. Все остальные — просто белый шум.
— О. — Она краснеет, потом усмехается. — Ты действительно говоришь правильные вещи сегодня. Будь аккуратен с моим сердцем, хорошо?
— Нет, пока ты не вернешься домой со мной.
Она раздвигает ладони на моей груди, трогает, исследует, погружает ногти в ту часть, которая намного глубже моей кожи.
— И что у тебя есть для меня?
Я хватаю ее за задницу и прижимаю к себе, наслаждаясь ее вздохом.
— Я собираюсь раздеть тебя, пока на тебе не останется только эта юбка, а потом я разорву ее, чтобы поиграть с каждой твоей дырочкой. Нет, не играть. Трахать. Ты будешь брать мой член, как хорошая маленькая девочка, не так ли?
Она судорожно кивает.
— Но ты сделаешь мне больно?
— О, сделаю. — Я целую ее макушку. — Но я обещаю, что ты будешь наслаждаться каждой секундой.
Глава 22
Анника
Кажется, у меня проблемы.
Когда я впервые проявила интерес к Крейтону, я никогда не думала, что все может настолько... выйти из-под контроля.
В лучшем смысле.
Или, может быть, в худшем.
Прошло две недели с тех пор, как он лишил меня девственности и, должно быть наложил заклятие вуду на меня, потому что с тех пор я не могу держаться подальше.
И неважно, что девчонки отчитали меня за то, что я ходила на свидания и не сказал им — особенно Ава.
Я даже начала сбавлять обороты в оправданиях, которые я предлагаю своему брату, и которым он почему-то верит.
Или он, вероятно, слишком занят войной в клубах, чтобы обращать на меня внимание. Возможность, которую я использовала по максимуму, чтобы проводить как можно больше времени с Крейтоном.
Мне больше не приходится умолять его о свиданиях, поскольку он охотно приглашает меня на свидания, как в тот раз в кинотеатре неделю назад. В противном случае, Крейтон устраивает веселое свидание как поход куда-нибудь, где мы уединяемся от всего мира, чтобы только он мог быть рядом со мной. И трахать меня, когда захочет.
У этого мужчины выносливость порнозвезды, клянусь.
Когда я ворчала, что он водит меня в уединенные места только потому, что хочет иметь доступ к моей киске, он просто сказал:
— Людям нет места в том, что у нас есть. Я делаю это для тебя, а не для них.
И это правда. Если бы все зависело от Крейтона, он бы не делал все это. Ради меня. Он даже водит меня в кино, потому что знает, как я его люблю.
Он выходит из своей зоны комфорта ради меня.
Он обращается со мной как с принцессой на людях и как со своей шлюхой наедине. Он трахает, наказывает и доводит меня до таких пределов, о которых я даже не подозревала.
Больше всего мне нравится, когда он развязывает меня, берет в свои сильные объятия и целует. Это мелочи, например, как он моет меня, обрабатывает синяки — которые он оставил, — или как он обнимает меня, чтобы я уснула, потому что знает, как сильно я нуждаюсь в этой связи после интенсивного секса.
Крейтон дает лучший в мире уход после секса, и только это заставляет меня все глубже погружаться в его паутину. Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности, счастливой и свободной, как в его объятиях.
Иногда я чувствую себя такой особенной, но иногда я не уверена, интересуется ли он мной или просто доминирует надо мной.
Может быть, ему нравится моя настойчивость и готовность погрузиться в его извращенный, полный фетиша мир?
Когда я спросила его, что ему во мне нравится, он просто шлепнул меня по лбу. Это не было антагонизмом, но и не было ответом.
Поэтому я буду продолжать спрашивать, пока не получу ответ.
Может быть, после того, как закончится сегодняшний вечер.
Мы в пабе с нашими друзьями празднуем достижение баскетбольной команды Реми. Они выиграли у ТКУ, так что это должно быть конфликтом интересов, но мы здесь.
Эти люди — единственные настоящие друзья за все восемнадцать лет моей жизни.
С тех пор, как Джереми дал мне свободу, я не возвращалась в лагерь язычников. Хотя я переписываюсь с братом.
Как бы я его ни любила, я понимаю, насколько чудовищным может стать Джереми при определенных обстоятельствах.
Мне повезло, что он слишком занят, чтобы уделять мне много внимания.
Так я прихожу в этот паб.
Он уютный, с деревянным декором, не слишком большой, не слишком маленький, и определенно самый шумный по сравнению со всеми клубами, в которых я бывала на острове. Раньше я называла его клубом, но мне сообщили, что все здесь называют его пабом, так что кто я такая, чтобы идти против течения?
На заднем плане играет мягкая музыка в стиле инди-рок, а в воздухе витает запах алкоголя. Наша группа расположилась вокруг большого стола в центре комнаты.
Сесили и Ава продолжают шептаться друг с другом. Брэн показывает что-то Глин на своем телефоне, а она смеется. Это один из немногих моментов, когда она не покидает нас ради Киллиана. Обычно он врывается без приглашения, но, видимо, у Язычников сегодня вечером клубное мероприятие.
Мы с Крейтоном сидим рядом друг с другом. Я делаю глоток своего мартини, а он откровенно наблюдает за мной.
Без шуток.
Он опирается локтем на стол, опирает голову на ладонь и не разрывает зрительного контакта, не перестает пожирать мое лицо своим голодным взглядом.
Как будто я единственная, кто его здесь интересует, и он ничуть не скрывает этого.
Хотя мне нравится его внимание, оно ставит нас в неловкое положение, когда мы находимся в обществе людей.
— Прекрати. — Шепчу я.
— Я ничего не делаю. — Шепчет он в ответ, голос грубый.
— Ты смотришь на меня так... так.
— Так?
— Как будто ты хочешь наказать и трахнуть меня, возможно, в таком порядке. — Я понижаю голос, чтобы никто не услышал.
— Тогда, возможно, нам стоило придерживаться моего плана и остаться в моей комнате.
— Нет, — шепчу я. — Ты обещал, что у нас все получится.
— Никогда не обещал.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Реми встает во главе стола и поднимает свой бокал.
— Это тост за человека времени, Бога баскетбола, недостижимую звезду, лорда Ремингтона Астора!
Я начинаю поднимать свой бокал, но останавливаюсь, когда Крейтон бросает на меня взгляд.
Это совершенно несправедливо, почему он так много говорит одним лишь взглядом?
— Эй, сучки, почему вы не поднимаете бокалы за тост моей светлости?
— Мы поняли, Реми, ты победил. — Сесили откинулась на спинку стула. — Ты произнес сто и одну речь и тост, чтобы сообщить нам об этом.
— Замолчи, зануда. Что ты знаешь о победе в высококонкурентных видах спорта?
— То, что после каждой победы ты ведешь себя как придурок.
Ава смеется.
— Это правда, Реми. Мы начинаем мечтать о том, чтобы ты больше не выигрывал, чтобы нам не приходилось выслушивать эти нудные речи.
— Какого хрена? Вы, сучки, завидуете мне, и это видно по вашим снобистским лицам.
— Анни, Глин! Помогите мне.
— Я имею в виду, это не совсем ложь. — Говорит Глин, приподняв бровь.
— Вы маленькие...
— Ты действительно потрясающий, Реми. — Отрезаю я его полный ярости или драматизма ответ.
— Правда? Я знал, что ты моя любимица.
Он отходит в сторону, подходит ко мне и хватает меня за плечо.
Или начинает.
В тот момент, когда он прикасается ко мне, Крей отбрасывает его руку.
— Я сказал. Не трогай.
— Вау. — Реми смеется и поднимает обе руки вверх. — Собственник
— Расскажи мне об этом. — Ава смотрит в сторону Крейтона. — Он больше не разрешает ей проводить время с нами.
— Вчера мы ходили по магазинам. — Предлагаю я с улыбкой.
— После, типа, целой недели без покупок. Ты теряешь привилегии подружки, Анни.
— Ты больше не заходишь в общежитие. — Снабжает Сесилия.
— Или проводишь время с нами. — Говорит Глин.
Моя улыбка становится в лучшем случае неловкой.