ло, а мои уши наполняются восхищенным звуком ее смеха.
— Что в этом смешного?
Я стараюсь говорить строго, но мне слишком нравится звук ее смеха, чтобы злиться.
— Похоже, он тоже научился издеваться над тобой. Хорошо для него. Мне очень нравится этот парень.
— А мне он нравится еще меньше.
— О, прекрати, Адриан. Он — лучшее, что когда-либо случалось с Анни, и если бы ты не был таким осуждающим, ты бы тоже это увидел.
Я ворчу, но ничего не говорю.
Лия проводит пальцами по моим бровям, ее голос понижается.
— Я ненавижу, когда ты расстроен. Как я могу помочь тебе почувствовать себя лучше, муж?
Из меня вырывается стон, когда она трется животом о мою растущую эрекцию.
— Повтори это.
— Муж, — повторяет она, и я крепче сжимаю ее бедро, чувствуя, как она вздрагивает.
— Наверх. Сейчас же.
— Но дети здесь.
— Они могут подождать.
Когда она колеблется, я несу ее на руках. Лия вскрикивает даже когда ее руки обхватывают мою шею.
Ее пальцы гладят короткие волосы на моем затылке.
— Я уже упоминала сегодня, что люблю тебя?
— Нет.
— Я думаю, что сделала это сегодня утром.
— Должно быть, я забыл.
Она улыбается, шепча:
— Я люблю вас, мистер Волков.
— И я люблю вас, миссис Волкова.
Возможно, я частично потерял свою дочь, но у меня всегда будет моя жена. Женщина, которая приняла меня как своего злодея и полюбила меня, несмотря на это.
Эпилог 1
Анника
Я прячусь между машинами на парковке, тяжело дыша.
Если бы я знала, что мы вернемся именно к этому, я бы проголосовала за то, чтобы пропустить занятия и остаться на всю неделю с родителями. Но нет, у Крейтона были важные дела.
Например, сегодняшний матч.
Против моего брата.
Я поморщилась при воспоминании об их угрожающих взглядах, когда они выскочили на ринг, выглядя не иначе как стены мышц, готовые избить друг друга до беспамятства.
И поскольку это самый долгожданный финал нынешнего чемпионата, студенты как КЭУ, так и КУ заполнили это место, подбадривая, крича и жаждая крови.
Крови как Джереми, так и Крейтона.
Вот это да.
Я смотрю на часы и стону, обнаружив, что прошло всего десять минут с тех пор, как я вроде как сбежала из клуба.
Так что нет, я не собиралась смотреть, как они вцепляются друг другу в глотки. Я умоляла их обоих прекратить это или чтобы один из них сдался, но ни один из них не сдался.
Кроме того, Джереми сказал, что он не может никому доверить защиту своей сестры, если тот не может победить его. Это заставило Крейтона еще больше разозлиться.
Мужчины и их тестостерон будут моей смертью.
И вот я здесь, совсем одна, в укрытии, жду, когда закончится это испытание.
Глиндон составила мне компанию, потому что ей тоже не нравятся проявления насилия. Несмотря на наши возражения против участия, нас все равно затащила Ава — она за драки и сейчас, наверное, болеет за Крейтона во всю мощь своих легких.
Ей понадобилось некоторое время и несколько походов по магазинам, чтобы простить меня за то, что я выстрелила в Крейтона, и только потому, что она знает, как много мы значим друг для друга.
Глиндон была самой милой из всех и заговорила со мной вскоре после моего возвращения в колледж. И поскольку она милашка, она предпочла сбежать со мной и была занята тем, что показывала мне свои последние картины. Но, увы, Киллиан прервал нас несколько минут назад и похитил ее Бог знает куда.
— Я все еще не простил тебя за то, что ты заставил ее плакать, — вот что он сказал мне, когда уносил ее.
Этот псих неисправим. Кроме Крейтона, он самый собственнический тип.
На самом деле, Крейтон находится в своей собственной лиге. Он не только собственник до такой степени, что постоянно смотрит на Тигра, когда тот ложится мне на грудь, но и настолько последователен в этом, что ни один парень не приближается ко мне в страхе перед его гневом.
Даже Гарри, который гей, влюблен в Крейтона и является лидером его фан-клуба, не защищен от его ревности.
Я прислоняюсь к машине и решаю побродить по социальным сетям. Я останавливаюсь на фотографии, которую вижу на аккаунте Крейтона.
На самом деле он пользуется аккаунтом, который мы с Реми создали для него давным-давно, но он сменил пароль и все остальное, потому что Реми планировал разместить «странное дерьмо» на его странице.
Фотография профиля Крейтона такая же, как и в его первом сообщении. Это селфи, которое он сделал, когда я спала. Я сплю у него на коленях, уткнувшись головой ему в грудь, так что моего лица не видно, а видно только половину его.
Его венозная рука по-хозяйски обхватывает меня за талию, а подпись гласит:
«Моя девочка. Моя женщина. Моя.»
Это было в тот месяц, когда мы были в разлуке. Ровно за день до того, как он похитил меня на тот остров.
Как романтично.
Нет.
Вторая фотография — это еще одно селфи, которое он сделал после того, как мы вернулись в колледж. Он несет меня, положив руку мне под задницу, мои ноги обхватывают его обнаженную талию, а моя голова утопает в его плече.
«Я уже говорил, что она вся моя?»
Третья фотография — та, на которую я смотрю сейчас и которая заставляет меня с трудом дышать, — размещена им совсем недавно.
Перед боем я как бы проскользнула в раздевалку для последней попытки отговорить его от поединка против Джереми.
Большая ошибка.
Он не только смотрел на меня как голодный хищник, но и источал дикий адреналин.
Излишне говорить, что у меня не было ни единого шанса.
Крейтон оттрахал меня до бесчувствия, прижав к скамейке, мою киску, а затем задницу, пока он кусал мое горло и шлепал меня.
У меня пульсирует сердце, а рубцы на заднице жгут при воспоминании об этом. Я должна чувствовать себя ненормальной из-за того, что получаю от боли столько удовольствия, но я научилась принимать это в себе и в нас.
Я научилась признавать то, что делает нас такими, какие мы есть, потому что я понимаю, как нам повезло, что мы настолько совместимы, несмотря на то, что у нас такие разные характеры.
Как в головоломке, хорошие и плохие части идеально подходят друг другу.
На фотографии, которую он разместил, он целует меня в шею, вскоре после того, как мы закончили. Мои глаза закрыты, а его — открыты, он смотрит в камеру с леденящим душу собственничеством.
«Напоминание: Она моя.»
По мне пробегает мурашка и танцует у основания позвоночника.
Он просто невозможен.
Но фотография мне все равно нравится. Что? Я тоже хочу, чтобы она была у меня в галерии. В следующий раз, когда я поймаю девушку, флиртующую с ним, перешлю ее на его аккаунт в Instagram.
Который он сделал для меня.
Без шуток, на днях он сказал:
— Ты же говорила, что отпишешься от всех парней, если я заведу аккаунт в Instagram? Сделай это.
Я напомнила ему, что сказала, что он должен иметь социальные сети, чтобы следить за мной, а не для того, чтобы отрезать меня от мира, но он не хочет этого.
В любом случае, я собираюсь отправить это Гарри и его постоянно растущему фан-клубу, когда он будет насмехаться надо мной.
— Неужели ты не можешь это прекратить?
Очень знакомый голос доносится из нескольких рядов впереди. Я позволяю своему телефону скользнуть в карман платья и пробираюсь вдоль машин.
Сесили стоит в тени, ее серебристые волосы развеваются на ветру, она крепко сжимает телефон.
Странно, но на ней простая черная футболка без кавычек.
— Ты не понимаешь. Я просто не могу этого сделать, — шепчет она дрожащим голосом, и мне хочется протянуть руку и обнять ее.
Она уже давно расстроена, и даже Глин на днях выразила свое беспокойство по этому поводу.
Должно быть, я шумела, пытаясь приблизиться к ней, потому что она смотрит на меня взглядом оленя, пойманного в свете фар, прежде чем отнять телефон от уха и положить трубку тому, с кем она разговаривала.
— Анника? — ее тон холодный, немного неправильный, как будто это не та Сесили, которую я знаю. — Что ты здесь делаешь?
— Эм, я вроде как не могла смотреть, как мой брат и мой парень дерутся. Тем более, что они в обиде. — Я процитировала последнее слово.
— О, я понимаю. — Ее голос смягчается.
Я медленно подхожу к ней, боясь, что любое резкое движение заставит ее отпрянуть.
— Ты в порядке, Сес?
Она молча кивает.
Хотя Джереми стал невыносим с тех пор, как узнал, что Сесили помогла Крейтону похитить меня, я не держу на нее зла.
Во-первых, она не знала и действительно думала, что он только хотел поговорить со мной, прежде чем ее выбросили из самолета.
Во-вторых, она и так достаточно натерпелась от Джереми. Я знаю, каким суровым может быть мой брат, и ему никогда не нравилась Сесилия.
Это взаимно, но все же.
И иногда я замечаю, что они смотрят друг на друга так, что мне сложно понять, о чем идет речь.
— Я всегда здесь, если ты захочешь поговорить, — тихо говорю я ей. — Даже если это касается Джера.
Заметная дрожь проходит по ее конечностям, и она пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять, стоит ли мне доверять.
Я думаю, она решает, что может, потому что делает шаг вперед.
— Анни, ты не должна никому об этом рассказывать.
— Скрещу сердце и надеюсь умереть.
Она резко вдохнула, ее глаза метнулись в сторону.
— Я совершила ужасную ошибку и не знаю, как ее исправить.
Я впервые вижу ее такой потерянной, такой испуганной. Сесили всегда была самой уверенной в себе, напористой, с головой уходящей в проблему.
Но она выглядит такой растерянной, что мне хочется ее обнять.
— В чем дело? Скажи мне, и я, возможно, смогу помочь.
— Это...
Ее слова обрываются, когда я чувствую дыхание позади меня, а затем мои ноздри наполняются его характерным запахом, смешанным с адреналином и потом.
Сильная рука обхватывает мою талию, и я вздрагиваю, когда меня прижимают к его боку, где тепло его тела переполняет мое.