Вот в чем суть дела. Цель всего — это «прославление» детей Божьих, которая, как мы видели, позволяет им управлять творением, давая ему искупление. Но путь к этой цели — это путь свободы детей Божьих. Здесь Павел сознательно указывает на историю Исхода, на те времена, когда Израиль — «сын и первенец Божий» — был избавлен из рабства и когда сам Бог повел его через пустыню к обещанному «наследию».
И во время этого путешествия народ израильский иногда сталкивался с искушением вернуться в Египет, в дом рабства. Но израильтянам нужно было преодолевать это искушение. И они проделали путь в Землю обетованную, куда их вел сам Бог.
То же самое относится к народу Мессии, который стал его сонаследником. Бог обещал Мессии, что его наследием станет весь мир (Пс 2:8 — еще одно место Писания, драгоценное для Павла). И теперь это «наследие» — весь мир — Мессия разделит со всеми своими людьми. Именно об этом говорят стихи 18–30 главы 8 Послания к Римлянам. Но они призваны стать свободными людьми, распространяющими свободу вокруг себя, а потому им нужно научиться жить как свободный народ Божий, отказавшись от рабских привычек — да, рабство связано не только с физическим состоянием, но и с привычками ума — и научившись искусству ответственной свободной жизни. Можно сказать о том же другими словами: если эти люди возьмут на себя ответственность за освобождение всего творения, они должны предвосхищать это будущее, приняв на себя ответственность в нынешнее время за освобождение той части творения, которая в наибольшей степени им подвластна — а именно, своих собственных тел.
Обратите внимание на то, как Павел незаметно меняет слова. Для него «плоть» всегда имеет негативный оттенок, указывая либо на подверженность нынешней природы распаду и тлению, либо на бунт человека против Бога, а иногда на то и другое вместе. Следовательно, жить «по плоти» — это жить в состоянии бунта, что естественным образом влечет за собой смерть (не как случайное наказание, но как логичное завершение соответствующего образа жизни). Но Бог намерен избавить «тело» от смерти, о чем говорится в 8:11 («Если же Дух Того, Кто воздвиг Иисуса из мёртвых, живет в вас, то Воздвигший из мёртвых Христа Иисуса оживотворит и смертные тела ваши Духом Своим, живущим в вас»). Чтобы это произошло, дела «тела», на которые его естественным образом склоняет «плоть» — другими словами, дела, порожденные рабским бунтом против освобождающего Бога, — должны быть умерщвлены. И похоже, именно это происходит, когда христиане страдают вместе со страдающим Мессией.
Таким образом, telos, «цель», сводящуюся к нашему «прославлению» над всем творением, мы предчувствуем сегодня, когда оставляем рабские привычки ума, сердца и тела и заменяем их привычками свободных людей — и эти новые привычки позволяют нам и участвовать в Божьей свободе, и нести эту свободу миру. Примерно так Павел понимает смысл святости или освящения — обучения в настоящем тем привычкам, которые предвосхищают окончательное будущее. Но мы можем предчувствовать это освободительное владычество обновленного человечества над Божьим миром также и через молитву.
Все творение, говорит Павел, стонет и мучается родовыми муками, ожидая рождения нового творения из утробы старого (8:22). И мы сами, живущие в творении, стонем, ожидая «усыновления, искупления тела нашего» (8:23). Но именно теперь, когда мы жаждем почувствовать грядущее «прославление», Дух также действует в нас, стеная «воздыханиями неизреченными», и это дает нам возможность, хотя мы и не знаем, о чем нам нужно молиться, участвовать в ходатайстве за весь мир (8:26–27). Это по своей сути священническое призвание, когда мы предстоим перед Богом, держа в сердцах все творение, здесь соединяется с царственным владычеством как один из важнейших аспектов последнего. Этот отрывок дает нам самое странное, но и самое мощное во всем Новом Завете свидетельство о христианском понимании молитвы: нечленораздельные стоны, которые мучительнее всего передают боль мира, возносимые, благодаря участию Духа, к самому Богу Творцу. В настоящее время — это важнейшая часть призвания человека. Усвоение этого языка — вторая ключевая привычка, которая прокладывает путь к конечной цели — к призванию «царственного священства».
Иными словами, мы сегодня предчувствуем грядущую славу не в господстве над творением, когда мы воображаем себе, что уже стали его хозяевами и вольны насиловать его и подчинять своей воле. Скорее, это происходит в смиренной, по образу Христа и направляемой Духом молитве, такой молитве, в которой любовь Божья изливается в наши сердца Святым Духом (5:5), что дает нам чудную и почти невероятную надежду, которая одновременно прочна и непоколебима (5:1–5; 8:28–30). Так, в середине величайшей главы своего величайшего послания Павел говорит о том, как мы сегодня можем предвосхищать будущую надежду. Вот на чем основана добродетель. Надежда состоит в том, что все те, кто «во Христе» и в ком обитает Дух, в будущем воцарятся во славе над всем творением, снова взявшись за ту задачу, которую Бог доверил человеку в главе 1 Книги Бытия и псалме 8, и став участниками наследия и завершительного освободительного труда Мессии, о чем говорит псалом 2. И эту цель, telos, мы должны предвосхищать уже ныне, сформировав у себя привычки святости и молитвы.
Если Павел именно так понимает грядущее «царствование» и его странное предвосхищение в настоящем, то мы увидим, что рядом с этим в его посланиях постоянно говорится о Духе, который «обитает» в сердцах и жизни верных, вдохновляя их на те же самые святость и молитву, те же любовь и надежду. Но тема «обитания» Духа (см. Рим 8:5–11, Еф 3:17) в представлениях Павла неразрывно связана с церковью, народом Христа как «новым Храмом» — об этом говорится в 1 Кор 3:10–17, 6:19–20 и Еф 2:11–22. Как раньше Бог Израилев «обитал» в старом Храме (или в его предшественнице — скинии в пустыне), ведя свой народ из Египта к Земле обетованной, так теперь Дух этого Бога обитает в Его народе и ведет его из прежнего рабства к грядущей окончательной свободе. Таким образом, этот Дух делает Божий народ общиной священников, которые воздают ему поклонение от лица творения, и тот же Дух делает Божий народ правителями, которые вносят в мир Божий мудрый и целительный порядок.
И как мы увидим, без Духа формировать добродетели невозможно. Первые христиане отнюдь не думали, что могут, полагаясь лишь на собственные силы, справиться с этой задачей. И здесь проходит одна важнейшая разделительная линия по всем дискуссиям о добродетели. Добродетельный муж, по мнению Аристотеля, должен был гордиться характером, который он в себе сформировал, тогда как классические христианские представления на эту тему выражают слова Павла: «Не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1 Кор 15:10).
Главные действующие лица на Страшном суде
Три следующих новозаветных текста восполнят картину будущего, задуманного Богом, и того, как его можно предвосхищать в настоящем. Во–первых, мы снова обратимся к одному отрывку из посланий Павла, который, как я полагаю, настолько не вписывается в ожидания большинства современных читателей, что они молча проходят мимо него и быстро о нем забывают:
Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?
Как это часто бывает, когда Павел говорит: «Разве вы не знаете?..» — что он здесь повторяет дважды в двух соседних стихах, — нам хочется ответить: «Нет, мы действительно этого не знаем!» Но слова Павла достаточно однозначны. Наступит день суда, когда будут раскрыты тайны всех сердец (Рим 2:1–16; 14:10, 1 Кор 4:5, 2 Кор 5:10 и т.п.). Место верховного судьи там займет Иисус (Рим 2:16, Деян 17:31). Но, похоже, какую–то роль на этом суде будут исполнять и «святые», Божий народ в целом. И приведенный отрывок показывает, что, по мнению Павла, эта истина должна быть прекрасно знакома христианам Коринфа.
Почему? Вероятно, потому, что Павел, подобно большинству других первых христиан, совершенно серьезно относился к седьмой главе Книги пророка Даниила:
Потом примут царство святые Всевышнего и будут владеть царством вовек и во веки веков… И суд дан был святым Всевышнего, и наступило время, чтобы царством овладели святые… Царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться ему
В оригинальном контексте это пророчество решительно утверждает, что иудеи (или их верный остаток) получат власть над царствами мира после ужасных страданий, которые причинят им «звери». Как стали понимать это пророчество первые христиане?
Самый основной ответ очевиден: это совершилось в Иисусе Христе, который был оправдан и возвеличен Богом после своего страдания от рук нечестивых. Во всяком случае, так это понимали евангелисты, которые отметили, что Иисус называл себя «Сыном Человеческим» (например, см. Мк 14:62). Это выражение вызывает споры, но у меня нет никаких сомнений в том, что за этим выражением стоит видение Даниила, в котором участвует «как бы Сын человеческий» (7:13).
Но уже первые христиане понимали, что это относится не только к Иисусу, но и ко всему его народу. Множественное число, используемое в главе 7 Книги пророка Даниила (когда речь идет о «святых Всевышнего», которые получат царскую власть), употребляли и первые христиане (за исключением авторов Евангелий, которые говорили в единственном числе об Иисусе), так что даже запутавшиеся и неразумные коринфяне знали, что они будут участвовать в обещанном «владычестве», будут судить мир на суде Мессии. И