Этот контекст позволяет Павлу (или другому автору этого гимна, кем бы он ни был) поставить Иисуса на место Премудрости:
[Иисус] есть образ Бога невидимого,
рожденный прежде всякой твари;
ибо Им создано все,
что на небесах и что на земле,
видимое и невидимое:
престолы ли, господства ли,
начальства ли, власти ли, —
все Им и для Него создано;
и Он есть прежде всего,
и все Им стоит.
И Он есть глава тела Церкви;
Он — начаток,
первенец из мертвых,
дабы иметь Ему во всем первенство,
ибо благоугодно было Отцу,
чтобы в Нем обитала всякая полнота,
и чтобы посредством Его примирить с Собою все,
умиротворив через Него, Кровию креста Его,
и земное и небесное.
Бог Творец создал все через Иисуса, и тот же самый Бог через Иисуса ныне все примирил с собой. Вторая часть гимна, начинающаяся в середине стиха 18 со слов «Он — начаток», дает основание, на котором строится значительная часть всего послания. Павел хочет дать понять христианам Колосс, что Иисус Христос дает ключ к той мудрости, которую им следует обрести ради достижения (уже знакомой нам) цели — «полноты», «зрелости», «совершенства». Христианин должен стать teleios. Мы проповедуем Христа, говорит Павел, «вразумляя всякого человека и научая всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным [teieiow] во Христе Иисусе» (1:28).
И мы снова и снова видим, что конечная цель — совершенный человек — определяет те привычки ума, сердца и тела, которые ведут к этой цели, а кроме того, позволяют ясно понять смысл этих привычек, которые человек должен сознательно выбрать и усвоить.
Это определяет весь ход мысли в данном послании. Павел хочет, чтобы молодая община обрела полное познание Бога, познание Христа, «в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (2:3), в отличие от пустых умствований нынешнего века (2:4, 2:8–23). Если христиане поймут, что они получают совершенство во Христе, во имя которого они были крещены — то есть умерли для нынешнего мира и ожили во Христе, — им не нужно искать какой–то еще мудрости или систем обретения святости, которые предлагает им мир (в каких–то формах иудаизма или язычества). Именно в этом контексте уже рассмотренный нами отрывок Кол 3:1–17 занимает свое должное место — фактически христианская добродетель позволяет сказать всем иным путям: «Что бы вы ни обещали, я могу этого достичь наилучшим образом».
И на протяжении II и III веков христиане все время подчеркивали именно это утверждение, хотя языческие оппоненты насмехались над ними и их убивали. Они показывали своей жизнью иной путь, иной тип добродетели, который превосходил добродетель языческих мудрецов, хотя и являл сходные с нею черты: ясное понимание цели (telos) порождает новые привычки сердца, ума и тела, которые человек сознательно выбирает и формирует. (Я думаю, именно поэтому Павел не пользовался обычным для язычников словом «добродетель», arete: он полагал, что в этом христиане стоят выше всей окружающей их языческой культуры. Кроме того, в те дни это слово обросло несколькими сопутствующими значениями, которые могли бы увести мысль в ином направлении.)
И в центре этой картины обновления человека стоят слова, которые я намеренно не рассматривал раньше — это текст 3:9–10 Послания к Колоссянам. Не говорите лжи друг другу, призывает Павел, поскольку вы совлекли с себя «ветхого человека» с его делами и облеклись в нового, «который обновляется в познании по образу Создавшего его». Несомненно, эти слова тесно связаны с великим гимном первой главы, где Христос сам есть «образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари». И в то же время здесь мы подходим к важнейшему моменту, который определяет представления Павла о христианской добродетели. Добродетель восстанавливает образ Божий в человеке.
Другими словами, речь здесь идет о том, чтобы стать подлинным человеком. На то место, где у Аристотеля стоит eudaimonia, Павел помещает «образ Божий». И это возвращает нас туда, откуда мы начали, — к первой главе Книги Бытия. Призвание отражать образ Божий есть тот краеугольный камень, на котором основано «обновление ума» Павла. Как и в главе 12 Послания к Римлянам, путь к цели лежит через обновление ума.
И здесь перед нами встает еще один вопрос. Каким образом ум может обновиться? Не подходим ли мы здесь в нашем исследовании логики добродетели к тому, что христианин должен совершить, опираясь на свои собственные силы? Нет. Как учили мудрецы, разные добродетели нуждаются одна в другой для их совершенства. Каждая добродетель занимает должное место благодаря другим. Все прочие добродетели не смогут действовать так, как нужно, если ум человека не трудится в полную силу. Но ум может трудиться только тогда, когда человек поймет, в чем состоит христианское поведение, и начнет развивать нужные нравственные мышцы. А для этого ему нужны братья и сестры, ему нужна любовь, молитва и поддержка со стороны других христиан. И прежде всего, ему нужно постоянно слышать слово Господне: «Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу» (3:16).
Павел говорит о богатом совместном служении слова — слова, которому учат и которое воспевают, рассказывая и пересказывая друг другу историю о Боге, мире, Израиле, Иисусе Христе и (не в последнюю очередь) будущей надежде. Он хочет, чтобы христиане пробудили свои умы и сердца и увидели новый Божий мир, последнюю надежду, раскрывшуюся перед ними, и могли бы понять, какие привычки ума, сердца и тела нужны для того, чтобы они могли стать такими, какими их задумал Бог.
Послание к Колоссянам удивительным образом разворачивает перед нами представления Павла о христианской добродетели. Но у нас есть еще один более важный источник, к которому мы сейчас обратимся.
Как стать новым человеком
Послание к Ефесянам, как и послания к Колоссянам и Филиппийцам, основано на молитве Павла. В начале его мы видим песнь хвалы благодати Божьей, которая указывает на великую надежду: Бог намерен «все небесное и земное соединить под главою Христом» (1:10). Это обетование грядущего нового мира, в котором будут обновлены все люди. И здесь Павел молится за своих читателей, упоминая и цель, к которой они должны стремиться, и силу, которая поможет им достичь этой цели:
…Чтобы Бог Царя нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых, и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его…
Мы снова видим здесь классический подход к добродетели: взирайте на цель, поймите, какой путь к ней ведет, и формируйте те привычки, которые вам понадобятся для путешествия по этому пути. Данный отрывок не говорит о том, какие именно нравственные мышцы вам нужно тренировать для достижения цели. Он просто утверждает могущество Бога, который поможет развить нужные способности тем, кто сделал свой выбор. Этот текст готовит читателя к тому, что следует ниже: Бог по своей щедрости спасает грешников (2:1–10), в результате чего в народ Божий входят язычники, чтобы образовать одно тело в Мессии, новый Храм, где своим Духом будет пребывать сам Бог (2:11–22). Эта картина — можно назвать ее кратким описанием всего благовестия Павла — развертывается на протяжении первых двух глав, а за ней следует рассуждение об апостольской миссии (3:1–13) и молитва, подводящая итоги (3:14–21).
Так первые три главы Послания к Ефесянам, от широты охвата которых у читателя захватывает дух, готовят почву для раздела (его часто называют «этическим»), занимающего главы 4–6. И поразительно, что здесь Павел снова использует логику добродетели в ее христианской версии, указывая слушателям на обетование о полноте жизни во Христе и призывая их формировать привычки сердца, ума и тела, которые ведут к этой цели.
В центре длинного вступительного увещевания стоят стихи 13–16 главы 4. Павел говорит, что христиане должны стремиться к единству, прилагая все усилия к тому, чтобы любить друг друга и учиться смирению, кротости и терпению (4:1–3), поскольку они призваны стать народом единого Бога (4:4–6). Именно поэтому Бог дает различные служения церкви (4:7–12) для созидания тела Христова:
…Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви
Стих 13 говорит о зрелой и подлинной человеческой жизни, eis απάτα teleion. И здесь мы снова видим, что цель христианина — стать teleios, зрелым, цельным, «совершенным». И конечно, это совершенство самого Христа (думаю, именно поэтому Павел использует слово απάτα, «муж», а не anthropos, «человек»), и добродетели истины и любви нужны нам для того, чтобы «возрастать в Него», хотя он сам дает этот рост. И после такого вступления Павел может перейти к развернутым увещеваниям в 4:17–5:20, которые иногда параллельны содержанию главы 3 Послания к Колоссянам, но в большинстве случаев полнее представлены в Послании к Ефесянам.
И мы видим, что здесь Павел снова говорит о важности обновления ума. Отложите, призывает он, ветхого человека, которого портят обманчивые желания (вероятно, они обманчивы потому, что обещают полноценную и подлинную человеческую жизнь, а приносят нечто, прямо противоположное), «обновитесь духом ума вашего» (4:23, что можно было бы перевести и так: «обновитесь в ваших умах Духом») и облекитесь в нового человека, «созданного по Богу, в праведности и святости истины» (4:24). Эти слова перекликаются с Кол 3:10 и Рим 12:2, и в них звучит та же логика: есть цель — обновленное человечество, которое действительно будет отражать образ Божий, и есть путь к этой цели — обновление ума, который должен работать во всю свою силу. Далее Павел приводит перечень новых привычек, которые нужно приобрести, и старых привычек и форм поведения, которых следует остерегаться (4:25–5:2; 5:3–20). И как всегда, мы найдем здесь эсхатологическое звучание: это вовсе не (как иногда стоит в подзаголовках переводов) «Правила новой жизни», но