Следующий спикер брифовал относительно использования дронов для съемок трафика флоу и с трансляцией картинки на айфон. Доклад несколько раз прерывался ловцами покемонов в погоне за редким слоупоком и краби. Я сванговал, что это вызовет легкий троллинг, бурные дизлайки и расфолловинг, так и произошло. А IOS-девелоперы и хэштег-программеры, сидящие на бинбэгах рядом со мной, окончательно похоронили стартап выкладками свежих кейсов из Эплстора и сделали неутешительный вывод: «Перетумачил». Докладчику не помог даже неймдроппинг Элизабет Холмс, черная водолазка и демонстративное распитие фруктового фреша из бумажного стаканчика для кофе с логотипом Старбакса. «Я тебя услышал», — только и сказал расстроенный стартапер. Да и мы были не хеппи. В завершение всего все сделали совместное селфи и выложили в Инстаграм. Все это перемешивалось с фоллоуапами пиарщиков, которые ебашили пресс-релизы. Затем кто-то отправился на локации ловить редких покемонов, я же отправился по адресу, где двое олдов заказали мне съемку годовщины своего веддинга. Домой вернулся усталым, буквально на бровях и совсем не хеппи.
А потом мне позвонила мать. Её звонок привожу без купюр:
— Занят?
— Немного. Пиши в ватсап.
— Я за рулём и писать не могу. Слушай. Сыну Елены Петровны пришла повестка.
— О, майгадабл! Это бад?
— Не придуривайся. Вы ровесники.
— Сын Анжи служил в армии и имеет воинскую специальность водителя танка…
— …механика-водителя…
— Вот именно! А я кто такой? У меня сколиоз и плоскостопие.
— Самое надёжное — психиатрический диагноз. Таким оружие в руки не дают.
— ?!
— Лунатизм или энурез…
— Энурез — это не психиатрия. Психиатрия не хеппи…
— Решать надо быстро. И ещё…
— О, майгадабл! Мазер…
— Говори на нормальном русском языке!.. Послушай… Елена Петровна считает, что тебе лучше пока пожить в Грузии. Тбилиси или Кутаиси, а может быть, Батуми? С деньгами и работой — решим.
— Мама, я только что из «Жан-Жака». Там говорят, что все рейсы на Тбилиси отменены.
— Поедешь на поезде до Пятигорска, а там знакомые Елены Петровны довезут тебя на автомобиле до пограничного перехода в Верхнем Ларсе… Алло! Тим, ты слышишь меня?!! Тим! Тимур!
— Мама, извини. Тут такой Спирроу…
— Что???
— Я должен доснять ролик для Persi…
— К чёрту Перси!
— Я обещал. Там съёмки с дрона. Никто из олдов не умеет это делать. Там софт своеобразный. А они владеют только вордом да экселем. Что с них взять, олды…
— По-твоему, и я… как это?.. Олд?
— Нет, мама! Ты молодая. Янг. Ты самая красивая у меня.
— Не заговаривай зубы. Бери билет до Ростова, а там Елена Петровна тебя встретит… я сама занята, тебя проводит Миша.
Через пару дней двоюродный брат моей матери, носящей хайповую фамилию Аксаков и обычное татарское имя Минигаян Галимович, или, по-московски, дядя Миша, провожал меня на Казанском вокзале. Мой троюродный брат Рамис катил следом за нами мой трендовый чемодан на колёсиках (хайповый пластик серо-абрикосового цвета, колёса бренда QIP, ручка Svicloy). По перронам в разных направлениях перемещались люди в военной униформе. Их серьёзные лица и неухоженные бороды вселяли тревогу в моих родственников. Особенно волновался Рамис, которому такой трэш был совсем не по кайфу. Хайповать в инсте в пикселе — это явно не его. Я же, спокойный, как бегемот, подал свой паспорт пожилой проводнице.
— До Ростова? — спросила та сочувственно. — Бедненькие, куда вас везут…
Я ничего не ответил, потому что как раз в этот момент поймал жирного и очень шустрого Чармандера.
— Как же так получилось, что на Минеральные Воды нет билетов? — бормотал дядя Миша. — Мы планировали отправить Тима в Минеральные Воды. Там живёт золовка моего старшего брата.
Проводница, пуская фальшивую слезу, рассматривает мой паспорт страницу за страницей. Рамис заметно волнуется. Он шепчет мне в ухо на татарском, озвучивая доступные пути к бегству. Каждый чувак в пикселе представляется ему сотрудником военкомата. Рамис готов дать дёру, и только я спокоен, как бегемот. Ловля покемонов — лучшее успокаивающее. Но покемонами моя медитация не ограничивается. Я чекинюсь в форскваре. Делаю селфи с паникующим Рамисом, выкладываю его в инсту, листаю ленту. Дядя Миша тем временем абъюзит меня на русском языке:
— Что ты там увидел, Тимур? Оставь ты свой смартфон! Ты такой же, как твоя мать. У этой не нашлось времени проводить родного сына, и ты игнорируешь ближайших родственников в такую минуту!
Ха! Двоюродный дядя и троюродный брат — ближайшие родственники. Ещё раз — ха! Я перехожу в Тик-Ток.
— Лучше бы ты взял такси до Минеральных Вод. Ростов-на-Дону сейчас самое опасное направление, — говорит дядя Миша.
Его поддерживает проводница:
— Так и есть. У меня половина вагона военных.
— Мобилизованные? — В голосе Рамиса слышится тревога.
— Не только. Есть и добровольцы, и контрактники…
— Как же вы их различаете? — допытывается Рамис.
— По повадке. Мобилизованные такие же, как ты, тревожные и оттого пьют. Добровольцы и контрактники другие.
Она с уважением кивает на бородачей, снующих по платформе с огромными тёртыми и грязными баулами. Они суровы и сосредоточенны. Они не такие, как мы. Лица их осияны какой-то иной верой. Наверное, такие лица были у первых христиан. Что за трэш!
— Мы мусульмане. Нам нельзя пить. Убивать людей нехорошо, — говорит дядя Миша. — Послушай, Тимур! Да выброси же ты эту свою шайтан-машинку! Пялишься в неё день и ночь, как какой-нибудь подросток. А ведь тебе уже тридцать второй год пошёл. У меня вот кнопочный телефон, и я им вполне доволен… Лучше бы ты взял такси до Минеральных Вод, раз билетов на поезд и самолёт нет… Не вздумай меня снимать и выкладывать это… куда ты там это выкладываешь…
Кажется, мой дядя охренел оттого, что его родной племянник с русской фамилией Помигуев собрался инвейтить от военкомата в сторону именно Ростова-на-Дону.
Тем не менее я вынужден оправдываться:
— Девушка хотела залететь в топы Тик-Тока с трендовым роликом в стиле Уэса Андерсона, но словила хайп по другой причине — из-за письма об увольнении, которое пришло прямо во время съёмок. Грустный факт, но именно он позволил бывшей работнице Амазона набрать больше шести миллионов просмотров и тысячи комментариев, среди которых есть офферы на работу.
Дядюшку внезапно поддержал один из военных, мелкий такой чувак в ортопедических ботинках и с тросточкой. Он приблизился к нам странной походкой. Мне показалось, будто он хромает на обе ноги или ноги у него чужие, как это бывает у хронических бухариков. Действительно, из карманов куртки неизвестного вояки торчали горлышки закупоренных бутылок с крепким алкоголем. Всего я насчитал их пять. Ого! Бухарик в военной форме просканировал мою фигуру от кока на макушке до платковых шнурков. Не ускользнули от его внимания и гироскутер меж моих коленей, и айфон в моей руке, и Рамис с моим чемоданом. Взгляд незнакомца показался мне трезвым, не похмельным, но слишком уж насмешливым. О, майгадабл! Ещё один абъюзер по наши души! Мой дядя при виде этого затаренного под завязку вояки в буквальном смысле облился холодным потом.
— Ничего страшного, папаша, — проговорил незнакомец, обращаясь к нему. — Мы и из ловцов покемонов делаем людей.
— «Мы»? Кто это вы? — спохватился дядя Миша.
— Я — Цикада, — был ответ. — Не волнуйтесь, папаша. Ваши сыновья в надёжных руках. Вон какие орлы! Наверное, оба кулинарный колледж закончили…
Цикада тырился на нас с Рамисом, не скрывая довольно обидной иронии. Терпеть такой зашквар было трудновато. Хромой, тщедушный, моложавый, а оскорбляет, как двухметровый амбал или престарелый уважаемый всей роднёй дед.
— Мой племянник закончил философский факультет Высшей школы экономики, — горделиво выпятив грудь, заявил дядя Миша.
— Это магистратура, — добавил я многозначительно.
— И бакалавриат Шанинки… — продолжал дядя.
— По классу фортепиано? Или всё-таки кондитер? — усмехнулся Цикада.
— Психологическое консультирование, — проговорил я, расправив бороду.
— Чего? — Ирония выпирала из Цикады, как опара из слишком тесной тары.
— Психологическое консультирование на тот случай, если кто-то не хочет идти к православному батюшке или мулле, — вступился за меня брат Рамис. — В нашей культуре не все получили религиозное воспитание и предпочитают в трудные моменты жизни обращаться не к священнослужителю, а к психологу.
— Вот оно как! — Улыбка Цикады делалась всё шире. — А в нашей культуре верят в Бога и пророка его Магомета, постятся, исповедуются, причащаются, празднуют Рамадан, совершают намаз, всё как полагается.
— Хватит спорить! — вмешалась проводница. — Пассажиры проходят в вагон. Провожающие остаются. До отправления поезда пять минут.
Ламца-дрица-проводница — пожилая леди в элегантном костюме и красном пирожке на прилизанной причёске с нескрываемым недовольством посматривала на оттопыренные карманы Цикады, пока тот протискивался мимо нас в тамбур вагона.
Ещё пару минут длился кукож моих татарских родичей. Дядя Миша едва не плакал. Рамис, вовсе не обращая на меня внимания, с ужасом таращился на людей в военной форме, которые один за другим запрыгивали в тамбур поезда, отправляющегося по маршруту Москва Казанская — Ростов-на-Дону. Отерев с бороды слюни и слёзы любвеобильного дядюшки, испытав полный и всепоглощающий кринж, я последовал за людьми в пикселе.
В моей правой руке чемодан, гироскутер — в левой, рюкзак за плечами, на груди поясная сумка, впереди длинный тоннель плацкартного вагона. Ароматы текилы, коньяка и марихуаны (о, майгадабал!) смешались с запахом несвежих носков, освежителя воздуха в туалете и какой-то незнакомой нефтехимии (может быть, это ружейная смазка? Такое ещё существует в природе?). В длинном проходе сами эти несвежие носки, головы бритые под ноль и просто коротко стриженные, и бороды, бороды, бороды. И разговоры. И смех. Невеселый смех, отрывистый, больше похожий на собачье тявканье. Моё место № 36. У туалета, зато не боковое. А на боковушке, на нижней полке за номером 37, тот самый парень в ортопедических ботинках и с тросточкой. Сверчок? Кузнечик? Цикада! Вот я и погрузился, так сказать, в пучину новых ощущений. Впервые в жизни мне предстояло путешествовать в плацкартном вагоне. Для фиксации момента я зачекинился в форскваре.