2. Вторая драма: это слабое разочарованное существо Бог приводит на суд. Почему Он не оставит его, чтобы человек сам, как может, пережил обманутые надежды? Зачем Бог предъявляет ему счета? О если бы он мог хотя бы ненадолго обрести покой или, по крайней мере, на закате жизни избавиться от угрызений совести, разъедающих его изнутри. Как бы он хотел забыться, утешиться и незаметно уснуть... Но Бог не дает ему этого.
Второй текст (14,16-17 и 19-20):
Более бы Ты шагов моих не считал,
перестал бы выслеживать мой грех;
была бы вина моя упрятана под сургуч,
и провинность мою Ты бы покрыл...
камни подтачивает ток струи,
землю смывает разлив воды, -
так надежду человека ничтожишь Ты!
Теснишь его до конца, и он уйдет;
исказишь его лик и отошлешь прочь.
Человек не может даже умереть, утешив себя иллюзией полезно прожитой жизни. Бог хочет, чтоб человек умер в безнадежности, с чувством неудовлетворенности жизнью. О если бы Бог избавил его от тоски, от незавершенности жизни и даровал душе его мир!
Третий текст (10,20-22):
Вот, недолги дни мои!
Отступи ж от меня и дай вздохнуть,
прежде, чем без возврата уйду
в страну, где мрак и смертная тень,
где темная темень и мерцает мгла,
в ту неустроенную страну,
где даже и самый свет - тьма.
Бог не беспокоит Себя. Стоит ли прислушиваться к душевным терзаниям существа, которое через минуту исчезнет? Может ли быть опасен человек, который через минуту будет стерт с лица земли?
Четвертый текст (7,16-21) повторяет мысль первых трех. Все они подобраны из первой части книги и как бы перекликаются друг с другом. Они действительно составляют лейтмотив Книги Иова.
Не вечно мне жить.
Отступи от меня! Мои дни - вздох.
Что есть человек, что Ты отличил его,
Занимаешь им мысли Твои,
Каждое утро вспоминаешь о нем,
испытуешь его каждый миг?
Когда отведешь Ты от меня взор,
отпустишь меня сглотнуть слюну?
Пусть я погрешил, -
Тебе что я делал. Соглядатай мой?
Зачем Ты поставил меня как цель для стрел,
и сам для себя я в тягость стал?
Почему Ты не простишь мой грех
и не взглянешь мимо вины моей?
Ибо ныне во прах ложусь я:
будешь искать меня, а меня - нет.
Видно, что для Иова драма заключена в молчаливом присутствии Бога и осуждении Им человека. Он говорит: "Когда отведешь Ты от меня взор, отпустишь меня сглотнуть слюну?" Сглотнуть слюну - это значит получить передышку, возможность отдохнуть. Под пристальным взглядом Бога Нов находится в таком возбуждении и напряжении, что проглотить ее он не может. Иов испытывает те же страдания, которые испытывает человек, которому не по себе от того, что окно его комнаты, находящееся в двух метрах от окна соседей, ничем не завешено. Хочется быть наедине с самим собой. Но это невозможно, если ты находишься под взглядом Бога. Ты никогда не сможешь полностью расслабиться и сказать: на меня никто не смотрит. Ты играешь какую-то роль, выдерживаешь определенную линию поведения, потому что ты не один. Настойчивый и испытуюпщй взгляд Бога, всегда направленный на человека, не оставляет последнего с самим собой, не дает ему покоя, не позволяет расслабиться и почувствовать себя уверенно. Человек всегда чувствует на себе посторонний взгляд; взгляд, который его испытывает и требует от него отчета. В современном экзистенциализме проблема взгляда вынесена на первый план. Для Сартра 10) религиозное сознание определяется тем фактом, что на человека смотрят, и он знает, что на него смотрят; он все время находится под "взглядом другого". Было бы удивительным, если бы Сартр взял это у Нова. Однако ясно одно - это в точности соответствует мысли Нова. В первобытных религиях, в которых отсутствует взаимный диалог, Всемогущий Бог молчит, человек же чувствует свое ничтожество и полную обнаженность перед Ним: он чувствует свою незащищенность перед опасным могуществом. Это пугает его и истощает его силы.
Невинность перед Богом?
Рассмотрим сон, или, вернее, кошмар Елифаза. Кошмар, который пережил друг Иова, в точности соответствует опыту самого Иова (4,12-20). Елифаз феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре, посетившим его в прошедшую ночь. Он говорит Иову:
И прокралось слово ко мне -
лишь отзвук до уха дошел -
при раздумьях от видений, в ночи,
когда сон людей бывает глубок;
схватил меня страх, и дрожь
кости мои сотрясла,
и овеял лицо мое дух,
и дыбом поднялись власы.
И стал пред очами зрак, - не распознать вида его, -
лишь повеяло и слышу слова.
"Человек ли пред Богом прав,
пред Творцом своим чист ли муж?
Вот, не верит Он и Слугам Своим,
и в Ангелах обличает порок.
Что сказать о тех, чей дом
из глины и стоит на пыли?
Их раздавят, как моль, к вечеру их рассекут,
они сгинут - не приметит никто. [17]
Жизнь человеческая коротка: ненадолго возникает он из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в мгновение раздавлен, если никто не защитит его. Смерть человека не оставит большого следа, во всяком случае этот след не вечен. Праведен ли человек пред Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи ангелов предстоят Его взгляду и Его суду и даже в этих совершенно просветленных духах Богу случается обнаружить изъян. Итак, да или нет? Может ли человек быть невинным перед Богом? Он может считать себя невиновным, но что это значит? Пусть с точки зрения своего вялого сознания человек выполняет почти все требования, по крайней мере, не хуже других. Собственно говоря, есть ли какая-либо связь между этим и тем, как Бог, тайно желающий расцвета Своего создания, будет судить его? Удовлетворяет ли Бога "обычное сознание" по сравнению с тем идеалом, который Он готов вложить в сердце человека, нуждающегося в Нем? Именно этот вопрос задает себе Елифаз, переживая ночной кошмар: может ли человек быть действительно невинным перед богом? Есть ли связь между поведением, заключенным в словах "не хуже других", и подлинной праведностью перед лицом Господа?
Иов вдвойне возмущен Богом
В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом.
1. Как Всемогущий Создатель может допустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им желаний, рождающихся в сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может смотреть на все это? Он - Всемогущий Творец, Который способен сохранять Свое создание и способствовать его успеху и процветанию из века в век? Как могло случиться, что человек оказался единственным в творении, кто не способен достичь расцвета своих возможностей, которые вложил в него Сам Создатель? Иов возмущается - он не может примириться с тем, что время человеческой жизни течет также "быстро, как вода, вытекающая из разбитых сосудов.
2. Почему Бог, ничего не делающий для спасения человека, вызывает в нем угрызения совести, которые настолько деморализуют и разрывают душу, что последние дни его жизни проходят не в мире и забвении, а в тоске и сокрушении о неудавшейся жизни? Почему Бог позволяет бесплодным желаниям жить в сердце человека, обреченного на смерть? Зачем Бог не ограждает человека от разрушительного воздействия его собственного сознания, которое способно лишь осудить, уничтожить, исказить себя, убить в нем последнюю надежду?
Иов хочет, чтобы Бог забыл человека. Бог не желает спасти человека - так пусть же Он не терзает его душу и не ускоряет неизбежную смерть.
Богохульство Иова
Однако Иов знает, что Бог никогда не оставит нас, и соглашается с Билдадом из Шуаха, который советует не судиться с Богом (9,2-12 и 19-31). Этот текст называют богохульством Иова, и он оправдывает свое название. Но Бог принимает такое богохульство, потому что редко когда богохульство так мотивируется.
Воистину, знаю, что это так:
но будет ли человек перед Богом прав?
Если бы захотели судиться с Ним,
из тысячи ни один не даст ответ.
Мыслью мудр, силой могущ,--
кто спорил с Ним и остался здрав?
Он горы движет, не слышно как,
и рушит их во гневе Своем;
Он сдвигает землю с места ее,
и дрожат устои ее;
Он молвит солнцу, и не светит оно,
и держит звезды под печатью Своей;
Он один простирает небеса
и превыше морей совершает путь;
Он создал Медведицу и Кесиль,
Семизвездие и домы южных планет;
дивны и непостижимы дела его,
и чудесам Его нет числа!
Вот, пройдет Он предо мной, и не увижу Его,
пронесется мимо, и не примечу Его;
вот, схватит, и кто возбранит Ему?
кто спросит Его:"Что творишь?" (...)
Если дело в силе - могущ Он;
а если в правде - кто рассудит меня?
Пусть прав я - осудят Его уста,
пусть прост - но Он отыщет вину!
Правда моя! Мне все равно,
не нужна мне моя жизнь!
Да, все едино, говорю я:
простец или злодей - обоим казнь!
Когда убивает Его бич,
ужасу невинных смеется Он.
Предал Он землю во власть злых,
завесил лица судей земли;
а если не Он, кто еще? 12)
Быстрей гонцов бегут мои дни,
доброго не видя, уходят прочь,
несутся, как легкие ладьи,
как орел, что летит на добычу свою!
Сказать ли:"3абуду мою печаль,
изменю лицо и буду бодр"?
Дрожь меня берет от моих бед -
знаю, не оправдает Он меня!
Все равно буду виновен я;
для чего же напрасно томлюсь?
Когда бы талым снегом омылся я