Заглядывая через плечо капитана, Дункан попытался рассмотреть место приземления. В самом центре пятачка стояла деревня, выстроенная из того же черного камня, из которого были сложены заборы. На склонах, окаймлявших селение, виднелись огороды, склоны, полого поднимавшиеся к седловине, были густо засажены фруктовыми деревьями. В небе, несомые утренними потоками воздуха, кружили ястребы.
Айдахо взглянул на Сиону.
– Что такое Гойгоа?
– Скоро увидишь.
Инмейр направила орнитоптер к поросшему травой пустырю на окраине деревни. Одна из Говорящих Рыб открыла дверь со стороны деревни. В ноздри Айдахо ударил головокружительный аромат – запахи скошенной травы, навоза и едкого дыма печей. Он выпрыгнул из орнитоптера. На улице собирались люди – поглазеть на пришельцев. Дункан заметил, как пожилая женщина в длинном зеленом платье, наклонившись, что-то прошептала на ухо ребенку, и тот побежал прочь по улице, скрывшись за поворотом.
– Ну что, нравится? – спросила Сиона, подойдя к Айдахо.
– Приятное местечко, – ответил он.
К ним подошли Инмейр и остальные Говорящие Рыбы. Сиона взглянула на гвардейцев.
– Когда мы вернемся в Онн? – спросила она.
– Вы не вернетесь, – ответила Инмейр. – Мне приказано отвезти вас в Цитадель. В Онн вернется только командир.
– Ясно, – кивнула Сиона. – Когда мы отправимся?
– Завтра на рассвете. Я пойду договорюсь со старостой о квартире, – сказала Инмейр и, отойдя от группы, направилась в деревню.
– Гойгоа, – задумчиво произнес Айдахо. – Какое странное название. Интересно, что было здесь во времена Дюны?
– Я знаю, – сказала Сиона. – Здесь было место, называемое Шулох, что означает «проклятое место». Здесь жили люди, которых истребили после того, как они совершили ужасные преступления, так утверждает Устное Предание.
– Якуруту, – прошептал Айдахо, припоминая старые легенды о похитителях воды. Он оглянулся, пытаясь отыскать в местности следы хребтов, скал и дюн, но тщетно. Видны были только два старика с безмятежными лицами, которые вместе с Инмейр приближались к орнитоптеру. На мужчинах были надеты поношенные брюки и рубашки. Оба были босы.
– Ты знаешь это место? – спросила Сиона.
– Только его древнее легендарное название, – признался Дункан.
– Говорят, что здесь водятся привидения, – проговорила Сиона, – но я в это не верю.
Инмейр остановилась перед Айдахо и сделала знак старикам подождать.
– Квартиры здесь бедны, но подходят для ночлега, – доложила она, – но вы можете остановиться в одном из частных владений.
Произнося последние слова, Инмейр оглянулась на Сиону и вопросительно посмотрела на девушку.
– Это мы решим позже, – ответила Сиона и взяла Айдахо под руку. – Мы с командиром прогуляемся по деревне и осмотрим окрестности. Здесь очень красивый вид.
Инмейр хотела что-то сказать, но промолчала.
Айдахо без сопротивления позволил Сионе провести себя мимо двух стариков, которые во все глаза смотрели на них.
– Я пошлю с вами двух человек, – крикнула им вслед Инмейр.
Сиона остановилась и оглянулась.
– Разве в Гойгоа небезопасно?
– Здесь очень тихо, – заговорил один из местных стариков.
– В таком случае нам не нужна охрана, – решила Сиона. – Пусть гвардейцы лучше охраняют орнитоптер.
Она повела Айдахо дальше.
– Ладно, – сказал Айдахо и высвободил руку. – Так что это за место?
– Ты скоро убедишься, что от древнего Шулоха не осталось и следа. Эта деревня очень подходит для отдыха. Райский уголок.
– Ты что-то задумала, – сказал Айдахо. – Скажи, что именно:
– Я часто слышала, что гхола очень любят задавать вопросы, – ответила Сиона. – Но сейчас я тоже хочу кое-что выяснить.
– Даже так?
– Каким человеком был в твое время Лето?
– Какой Лето?
– Да, я забыла, что так же звали и его деда. Естественно, я имею в виду нашего Лето.
– Он был тогда ребенком. Это все, что я могу о нем сказать.
– Устное Предание гласит, что в этой деревне родилась одна из его первых невест.
– Невест? Я думал…
– Тогда он еще обладал человеческим обликом. Это было после смерти его сестры, но до того, как он превратился в червя. Устное Предание, кроме того, говорит, что все его невесты исчезли в казематах Цитадели и с тех пор их никто не видел живьем, только на голограммах. В течение же последних тысячелетий у него не было невест.
Тем временем они вышли на небольшую площадь в центре деревни – квадрат земли со стороной не более пятидесяти метров с огороженным прудом посередине. Сиона села на этот парапет и, хлопнув по нему ладонью, предложила Айдахо сесть рядом. Дункан огляделся, отметив, что люди следят за ним из-за опущенных занавесок, а дети указывают пальцами и перешептываются. Он обернулся к Сионе, но остался стоять.
– Так что же это за место?
– Я уже сказала тебе. Кстати, я хочу знать, кто был Муад’Диб.
– Это был друг, о котором может мечтать каждый человек.
– Значит, Устное Предание говорит правду, хотя оно же утверждает, что его наследники создали деспотию, а это звучит довольно зловеще.
Она завлекает меня в какую-то западню, подумал Айдахо.
Он натянуто улыбнулся, обдумывая возможные мотивы Сионы. Казалось, она ждет какого-то очень важного события, ждет с волнением, может быть, даже со страхом, не лишенным, впрочем, какого-то восторженного оттенка. Но больше никаких намеков не было. Все это пока походило на обыкновенную светскую болтовню, она просто занимает время, но до каких пор и что за этим последует?
Его размышления были прерваны топотом бегущих ног. Айдахо обернулся и увидел ребенка лет восьми, который изо всех сил бежал к ним по боковой улочке. Босые ноги малыша взметали фонтанчики пыли, а вдалеке слышался громкий голос матери, которая звала сына вернуться. Ребенок остановился в десяти шагах от Айдахо и уставил на него такой напряженный, алчущий взгляд, что Дункан ощутил внутреннее неудобство. Этот ребенок казался очень знакомым, еще дитя, но в его чертах угадывался мужчина – высокие скулы, курчавые темные волосы, складка над бровями. На мальчике был надет синий, вылинявший от многочисленных стирок комбинезон, сшитый, впрочем, из хорошего, добротного и прочного материала.
– Нет, ты не мой отец, – объявил ребенок. Повернувшись, он опрометью бросился прочь и вскоре исчез за углом.
Айдахо, нахмурившись, взглянул на Сиону, боясь задать вопрос, который вертелся у него на языке: Это был ребенок моего предшественника? Он знал ответ и без этого, слишком очевидно было сходство. Этот ребенок – я сам в детстве. Это понимание опустошило его, повергло в растерянность. Какова мера моей ответственности?
Сиона закрыла лицо руками и опустила плечи. Все произошло совсем не так, как она себе представляла. Она почувствовала, что ее подвела собственная жажда мести. Айдахо был не просто гхола, нечто чуждое, с чем можно было не считаться. Она вспомнила, как он невольно прижался к ней в орнитоптере, как на его лице отражались обычные человеческие чувства. И этот ребенок…
– Что произошло с моим предшественником? – спросил Айдахо. Голос его звучал бесстрастно, в нем слышалось обвинение.
Сиона отняла руки от лица. В глазах ее металась плохо скрытая ярость.
– Мы не знаем наверняка, – ответила она, – но однажды он вошел в Цитадель и больше его не видели.
– Это его ребенок?
Она молча кивнула.
– Это точно, что не ты убила моего предшественника?
– Я… – Она была потрясена искренними сомнениями в его голосе, его обвинением.
– Мы прилетели сюда только из-за этого ребенка?
Она судорожно сглотнула.
– Да.
– Что, по-твоему, я должен был с ним сделать?
Она пожала плечами, чувствуя, что совершила не вполне пристойный поступок.
– Что ты можешь сказать о его матери? – спросил Айдахо.
– Она и прочие живут на той улице. – Она кивнула головой в ту сторону, куда убежал мальчик.
– Прочие?
– Там есть еще старший сын… дочь… Ты не… Я хочу сказать, что могу устроить…
– Нет! Мальчик прав – не я его отец.
– Прости меня, – прошептала Сиона. – Мне не следовало этого делать.
– Но почему он выбрал это место? – спросил Айдахо.
– Отец… твой…
– Мой предшественник!
– Потому что здесь был дом Ирти, а она никуда не желала отсюда уезжать. Так рассказывают люди.
– Ирти… мать?
– Жена, согласно старому обычаю, освященному Устным Преданием.
Айдахо оглядел каменные стены домов, окружавших площадь, окна, занавешенные плотными занавесками, узкие двери.
– Так он жил здесь?
– Когда мог.
– Как он умер, Сиона?
– Честно говоря, я не знаю… Но других Червь убил. Это мы знаем точно!
– Откуда ты можешь это знать? – Он так внимательно смотрел на девушку, что она, не выдержав его взгляда, отвернулась в сторону.
– У меня нет сомнений в подлинности историй о моих предках, – ответила она. – Они рассказаны мне по кусочкам – замечание об этом, сплетня о другом, слух о третьем, но я верю в эти рассказы. И мой отец тоже в них верит!
– Монео ничего не рассказывал мне об этом.
– Есть одна вещь, которую определенно можно сказать об Атрейдесах, – заговорила Сиона. – Мы верны, и это факт. Мы всегда держим свое слово.
В изумлении Айдахо открыл было рот, но смолчал. Ну, конечно, Сиона тоже из Атрейдесов. Эта мысль потрясла его. Нет, он, конечно, знал это и раньше, но как-то не воспринимал этот факт, не осознавал его. Сиона была бунтарем, но ее действия были санкционированы самим Лето. Границы его снисходительности были неясны, но Айдахо отчетливо их ощущал.
– Ни в коем случае не причиняй ей вред, – напутствовал его Лето. – Сиона должна пройти испытание.
Дункан повернулся к ней спиной.
– Ты ничего не знаешь наверняка, – сказал он. – Отрывочные сведения и слухи.
Сиона не ответила.
– Он Атрейдес! – с вызовом произнес Айдахо.
– Он Червь! – не менее горячо возразила девушка. Казалось, яд в ее голосе можно было потрогать пальцами.