– Ты совершенно права, – согласился он. – Это не логично. Но это свет. Это глаз, он видит свет, но не видит сам себя.
– Я устала от этого разговора, – сказала Сиона.
– Так же, как и я.
Я достаточно увидел и достаточно сделал. Она широко открыта своим сомнениям. Как же они уязвимы в своем невежестве!
– Вы ни в чем меня не убедили.
– Это не было целью нашей встречи.
– А что было целью?
– Посмотреть, готова ли ты к испытанию.
– Испы… – Она слегка склонила голову и удивленно воззрилась на Лето.
– Можешь при мне не строить из себя невинность, – сказал он. – Монео обо всем тебя предупредил. И я говорю тебе, что ты готова!
Она попыталась сглотнуть слюну.
– В чем…
– Я послал за Монео, чтобы он отвез тебя обратно в Цитадель, – сказал Лето. – Когда мы встретимся снова, то увидим, из какого теста ты сделана в действительности.
Знаете ли вы миф о Великом Кладе Пряности? Да, мне тоже известна эта история. Мажордом рассказал ее мне, чтобы позабавить. В этой истории рассказывается, что в некоем месте существует огромный, как гора, клад меланжи. Этот клад сокрыт в недрах далекой планеты. Эта планета – не Арракис и не Дюна. Клад был зарыт там задолго до основания Первой Империи и до образования Космической Гильдии. История эта гласит, что на ту планету удалился Муад’Диб, который и до сих пор живет там. Его жизнь поддерживается Пряностью, он ждет. Мажордом не понял, почему эта история так меня взволновала.
Дрожа от гнева, Айдахо прошествовал по вымощенным пластоном залам в свою квартиру в Цитадели. На каждом посту, мимо которого он проходил, женщины старались привлечь его внимание. Он не отвечал на призывы. Айдахо знал, что его поведение вызвало растерянность и недоумение у Говорящих Рыб. Они безошибочно поняли настроение Айдахо. Однако это не влияло на размашистый шаг начальника гвардии. От стен отдавалось гулкое эхо от топота его сапог.
Во рту его все еще сохранялся вкус обеда – старого доброго обеда, знакомого еще по временам первых Атрейдесов – овощи в травяном соусе с добрым куском искусственного мяса, сдобренным глотком цидритного сока. Монео нашел Дункана за столом в казарме гвардии, где он, сидя за обеденным столом, изучал план предстоящих операций, разложенный среди тарелок.
Не дожидаясь приглашения, Монео сел напротив и отодвинул в сторону оперативный план.
– Я принес тебе весть от Бога-Императора, – сказал Монео.
Нарочитая торжественность тона сказала Айдахо, что это отнюдь не случайная встреча. Присутствовавшие в зале женщины тоже поняли это. За соседними столами наступила напряженная тишина.
Айдахо положил в тарелку вилку.
– Я слушаю тебя.
– Вот доподлинные слова Бога-Императора, – сказал Монео. – Мне очень прискорбно видеть, что мой Дункан Айдахо обольщен чарами Хви Нори. Это недоразумение должно рассеяться.
От гнева губы Айдахо превратились в тонкую ниточку, но он смолчал.
– Эта глупость подвергает всех нас величайшей опасности, – продолжал Монео. – Нори предназначена для Бога-Императора.
Айдахо изо всех сил пытался скрыть злость, но слова выдавали его с головой:
– Он не может жениться на ней!
– Почему?
– Что за игру он затеял, Монео?
– Я просто гонец и передаю тебе его слова, не более того, – ответил Монео.
Голос Айдахо стал тихим и угрожающим:
– Но ты его доверенное лицо.
– Бог-Император сочувствует тебе, – солгал Монео.
– Сочувствует? – выкрикнул Айдахо, чем привлек всеобщее внимание Говорящих Рыб. В столовой повисла напряженная тишина.
– Нори – очень привлекательная женщина, – сказал Монео, – но она не для тебя.
– Бог-Император сказал, – язвительно произнес Айдахо, – и его слова не подлежат обжалованию.
– Я вижу, что ты понял смысл его слов, – проговорил Монео.
Айдахо встал из-за стола.
– Куда ты собрался? – подозрительно спросил Монео.
– Я хочу прямо сейчас переговорить с ним.
– Это самоубийство, – простонал Монео.
Айдахо одарил мажордома пылающим взглядом и внезапно понял, что от всех столов на него смотрят Говорящие Рыбы. Выражения их лиц в свое время хорошо определил Муад’Диб: Игра в прятки с дьяволом.
– Ты знаешь, что говорили по этому поводу первые герцоги Атрейдесы? – издевательским тоном спросил Айдахо.
– Это имеет отношение к делу?
– Они говорили, что вся свобода немедленно улетучивается, когда начинаешь искать самодержавного правителя.
Оцепенев от страха, Монео подался вперед к Айдахо. Он почти потерял дар речи, голос Монео превратился в свистящий шепот:
– Не говори подобных вещей.
– Ты боишься, что одна из этих женщин доложит о них Императору?
Монео недоуменно покачал головой:
– Ты еще бесшабашнее, чем все остальные.
– В самом деле?
– Прошу тебя! Твое отношение к Императору вредоносно.
Айдахо услышал, как по залу пронесся ропот.
– Самое большее, что он может, – это убить нас, – сказал Айдахо.
Монео ответил громким шепотом:
– Ты глупец! При малейшей провокации в нем может возобладать Червь!
– Червь, говоришь? – неестественно громко спросил Айдахо.
– Ты должен верить в него, – сказал Монео.
Айдахо оглянулся.
– Да, думаю, что они все слышали.
– В нем живут миллиарды и миллиарды людей, все в одном теле.
– Да, мне говорили об этом, – сказал Айдахо.
– Он – Бог, а мы смертны, – продолжал уговаривать Айдахо Монео.
– Как может Бог творить зло? – спросил Айдахо.
Монео вскочил на ноги и отшвырнул стул.
– Я умываю руки! – крикнул он и бросился вон из помещения.
Айдахо еще раз огляделся – все его гвардейцы смотрели на своего командира во все глаза.
– Монео не хочет судить, но я не стану уклоняться.
Он удивился, увидев на лицах некоторых женщин кривые ухмылки. Все снова принялись за еду.
Идя в Цитадель, Айдахо снова и снова проигрывал в уме свой разговор с Монео, находя все новые и новые странности в поведении Монео. Это был не просто страх смерти, нет, в этом ужасе было что-то еще. Что-то намного более глубокое, чем обычное опасение за собственную жизнь.
– Червь может возобладать в нем.
Эти слова сорвались у Монео непроизвольно, они выдали его, чего сам мажордом, очевидно, не хотел. Но что могут значить эти слова?
Более бесшабашен, чем другие.
Айдахо стало горько от того, что его сравнивают с ним самим, но ему не известным. Насколько осторожны были другие?
Он подошел к своим апартаментам, положил ладонь на фотозамок и заколебался. Он почувствовал себя как зверь, которого охотники загнали в его логово. Несомненно, что гвардейцы донесут Императору о его поведении. Как поступит Бог-Император? Айдахо провел рукой по замку, и дверь открылась. Он вошел в прихожую, запер за собой дверь и посмотрел на нее.
Пошлет ли он за ним Говорящих Рыб?
Айдахо оглядел прихожую. Очень удобно спланировано. Вешалки для одежды, полочки для обуви, и запертый шкаф с оружием. Никакое из представленного здесь оружия не представляло реальной опасности для Лето. Не было даже лазерного ружья, хотя и оно неэффективно против Червя.
Он знает, что я буду сопротивляться.
Айдахо вздохнул и сквозь сводчатую дверь заглянул в гостиную. Монео заменил мебель – теперь гостиная была обставлена в суровом фрименском духе – вещи были взяты из хранилищ Музея.
Музейный фримен!
Айдахо в сердцах сплюнул и прошел в комнату. Войдя, он остановился, пораженный, – на подвесном диване на фоне северного окна сидела Хви Нори. Блестящее голубое платье выгодно обрисовывало ее фигуру. Женщина смотрела на Айдахо.
– Благодарения богам, что ты цел и невредим, – произнесла она.
Айдахо оглянулся, посмотрел на дверь, фотозамок, потом снова обратил взор на Хви. Никто, за исключением нескольких особо доверенных Говорящих Рыб, не мог открыть этот замок.
Видя его растерянность, Хви улыбнулась:
– Эти замки делают на моей родине, на Иксе.
Ему стало страшно за Хви.
– Что ты здесь делаешь?
– Нам надо поговорить.
– О чем?
– Дункан… – Она покачала головой. – О нас.
– Они предупредили тебя.
– Мне велено отказать тебе.
– Тебя послал Монео!
– Меня доставили сюда две Говорящие Рыбы. Они полагают, что ты находишься в страшной опасности.
– Именно поэтому ты здесь?
Она встала, грациозность ее движения напомнила Айдахо о Джессике, бабушке Лето, – она точно так же умела управлять своими движениями, превращая любой жест в великолепный танец.
Осознание этого повергло Айдахо в шок.
– Ты из Бене Гессерит…
– Нет. Они были моими учителями, но я не принадлежу ордену.
Подозрение затуманило его мозг. Какие пружины управляют Империей Лето? Что может знать гхола о таких вещах?
Изменения, которые произошли с момента моей последней жизни…
– Я полагаю, что ты – простая иксианка, – сказал он.
– Не дразни меня, Дункан.
– Кто ты?
– Я нареченная невеста Бога-Императора.
– И ты будешь служить ему верой и правдой?
– Да.
– Тогда нам не о чем разговаривать.
– Нам есть о чем говорить. О том, что связывает нас с тобой.
Он нервно откашлялся.
– О чем же именно?
– О нашей взаимной тяге друг к другу. – Она подняла руку, видя, что он собирается заговорить. – Я хочу броситься в твои объятия, найти в них любовь и убежище, которые, я знаю, ты способен мне дать. Ты тоже этого хочешь.
Он оцепенел.
– Бог-Император запрещает это!
– Но я уже здесь. – Она сделала два шага вперед, платье облегало ее красивое тело.
– Хви… – У Айдахо пересохло во рту. – Тебе лучше уйти.
– Это мудрый, но не самый лучший выход.
– Если он узнает, что ты была здесь…
– Я не могу просто так взять и уйти, – сказала она, снова подняв руку и запрещая ему говорить. – Меня воспитывали и учили ради одной определенной цели.