Теперь они, похоже, готовы со временем принять что угодно – хоть отказ от упоминания Бога в законах, хоть разводы, хоть «однополые браки», хоть «плюрализм истин» – лишь бы выжить. Но это будет не жизнью, а медленным безотрадным самоубийством. Простые миряне это понимают – и вновь ищут настоящего христианства. Огненного, бескомпромиссного, смело говорящего всем и всегда, что истина одна. Отсутствие такого голоса у «католиков» не компенсируешь ползучим «обращением» православных, которого те не хотят.
В Католической церкви появляются свои «ревнители», критикующие Папу – по крайней мере один епископ, один известный богослов и один не менее известный журналист. Причина критики – послание Папы Франциска Amoris Laetitia, в котором, несмотря на занятую Синодом епископов осторожно-негативную позицию относительно причащения католиков, вступивших во второй брак, делаются шаги по пути «прогресса» – то есть соглашательства с духом «века сего».
Редактор сайта Insidethe Vatican Роберт Мойнихан пишет: «Мы не можем иметь «новую» Церковь, потому что это будет предполагать, что есть Церковь «старая», ныне замещенная. Этим будут созданы две Церкви, «наша» и «их», Церковь «современная» и Церковь «тех, кто остался позади». Но Церковь – одна».
На самом деле все больше людей неглупых понимает, особенно после вызова обновленного ислама: религия, которая к чему-то «приспосабливается», – протухла. Будущее есть только у такой религии, которая стремится по-своему обустроить реальность, включая нравы, экономику, политику, общественные правила и вообще жизнь. То есть творить историю, а не плестись у нее в хвосте.[18]
За почти сорок лет общения с «католиками» я твердо убедился: по отношению к православным христианам в Ватикане существует стратегия поглощения. Сегодня о ней почти не говорят открыто, ее могут на словах даже осудить. Но она по-прежнему осуществляется: не с помощью силовых захватов, как это было вплоть до 1990-х годов, а с помощью «любви», обнимашек, улыбок, пиара – и одновременно использования нашей слабости, глупости, наивности.
Впрочем, эта стратегия известна не всем «католикам» – а большинству она просто чужда. Посещая различные страны, я сталкивался с самым искренним отношением этих людей к православным христианам, с добрым интересом к нам, с уважением к Церкви-мученице, которая не поступилась своей верой в условиях многолетнего давления и репрессий. Эту искренность стоит ценить и никогда не нужно отвергать.
И, конечно, среди простых верующих Италии, Франции, Испании, стран Латинской Америки велика любовь к Богу, Его Матери и святым. Видел ее среди тысяч паломников, приезжающих в Фатиму или Рим. Видел в глазах польских студентов, приходивших на мессу в Москве в 80-е годы. Видел в свидетельствах страдальцев из разных стран. Видел в собраниях мирянских движений. Да, мы отличаемся, и расхождения в вере у нас существенные. Но некоторые «католики» даже не знают тех учений Ватикана, которые отступают от истины. Они молятся Христу – и эта молитва без ответа у Него не останется.
Этим ответом должна быть… православная миссия. Хватит нам «делить территории», тем более что результаты раздела «католиками» никогда долго не уважались. Надо свидетельствовать об истине Православия, о его чистой, строгой, трезвенной традиции духовной жизни и молитвы – без чувственной душевности, без сомнительного мистицизма. Надо призывать и к тому, чтобы христиане Запада опять взяли власть в свои руки. Выгнав нелегальных мигрантов и не допустив их новых волн. Свергнув никем не избранные и никому не подотчетные бюрократии Брюсселя и финансовые элиты Нью-Йорка. Вернувшись к христианской государственности. Думаю, что все это возможно, только если Запад вернется к Православию – к своей духовной родине, покинутой почти тысячу лет назад.
Армяне, копты, эфиопы…
Среди «инославных» внешне больше всего на нас похожи «древние восточные церкви» – армянская, коптская, эфиопская, сирийская и некоторые другие. Они именуют себя православными – и многие не делают различия между нами и ими. Впрочем, на деле богословских различий у них с нами больше, чем у «католиков». Эти сообщества отделились от Православной Церкви после состоявшегося в V веке Халкидонского Собора, который зафиксировал учение о том, что Христос – не только Бог, но и человек. Именно поэтому эти общины именуются также «нехалкидонскими».
Впрочем, в их среде многие не так уж настаивают на учении о том, что Христос человеком не является. Подчас теологические взгляды «нехалкидонитов» размыты и неопределенны. В 1993 году делегации Православных Церквей достигли с ними соглашения о полном воссоединении – но оно не было принято в православной среде потому, что часть «древних восточных» общин продолжала придерживаться взглядов, несовместимых с учением Халкидонского Собора, а часть просто проявляла безразличие к вопросу об истине.
А вопрос этот важен не просто для «чистоты риз» – от ответа на него зависит достижение людьми вечной жизни. В самом деле, если Христос – не человек, то Он не мог предать Себя в жертву Себе как Богу за человеческие грехи от имени человеческого рода. Спасение людям был не способен принести ни ангел, ни Бог, если бы Он не стал человеком. То есть, как и во многих других случаях, заблуждение приводит в негодность всю логику, на которой зиждутся тайны искупления и спасения. Увы, признать древнюю ошибку «нехалкидонские» сообщества не готовы – а идти путем туманных компромиссов в вере или просто проигнорировать вопрос об истине не готовы православные.
Впрочем, сохраняющиеся различия не мешают нам общаться и поддерживать друг друга. Иногда «нехалкидониты», составляющие народы, исторически близкие России, даже становились на нашу сторону в дискуссиях с православными греками. Как-то на одном из собраний «Всемирного совета церквей» эллины начали продавливать свои узкие интересы, пользуясь поддержкой западноевропейцев. Среди немногих, кто нас поддержал, были армяне. Один из них после сказал мне:
– Ну слушай, зачем вам этот Халкидонский Собор? Из-за него вы стали друзьями греков, а мы стали друзьями мартышек!
Имелись в виду, очевидно, чернокожие эфиопы и смуглые копты. Общение «древневосточных» между собой, кстати, не является столь интенсивным, как между различными Православными Церквами. И одна из главных тому причин – сугубо национальный характер «нехалкидонских» общин.
Самая территориально близкая из них – это Армянская церковь. И с ней я познакомился уже в начале 80-х годов. Тогда еще и речи не было о создании в Москве ее крупного собора на Трифоновской улице, который открыли в 2013 году (причем построили его гораздо быстрее, чем расположенную рядом новую мечеть). 35 лет назад армяне имели в столице лишь небольшую церковь на своем кладбище, расположенном напротив Ваганьковского. Когда я зашел туда и начал расспрашивать о вероучении, меня сразу же спросили: «Ты армянин»? Собственно, людям другой национальности в этом храме делать было нечего – да их там и не наблюдалось.
В последующие годы с представителями Армянской церкви общаться мне приходилось очень много. Помню Патриарха Вазгена I – уважаемого всем народом старца, избранного на свой пост еще в 1955 году, причем из зарубежной – Румынской – епархии. Этот человек был немногословен, сдержан, но влияние его было огромно даже в советское время – что в самой Армении, что в диаспоре, несмотря на все антисоветские настроения части зарубежных армян. После четырехлетнего правления его преемника – Гарегина I, также выходца из диаспоры, на этот раз ближневосточной, – более пятнадцати лет Верховным Патриархом и Католикосом всех армян является выходец из СССР Гарегин II. Это простой в общении человек, любящий шутку и хорошо ориентирующийся в постсоветских политических реалиях.
При нем я не раз посещал Эчмиадзин – древний центр Армянской церкви. Ключевые труженики всемирной армянской общины живут там в подчеркнутой скромности – до сих пор сказываются ограничения военного времени. Но настоящим богатством в нынешний суетный век становится возможность неспешно беседовать за прогулкой или за аскетичной трапезой, слушать богослужебные песнопения, смотреть на старые рукописи, написанные на староармянском языке. Практически все «нехалкидониты» сохранили изначальную письменность, не перейдя ни на латиницу, ни на кириллицу. Сохранили язык, напевы, литургические традиции. Священники сопровождают всю жизнь этноса – свадьбы, похороны, рождение детей, памятные даты. Зайдите в армянские рестораны в Москве –
во многих из них, рядом с фотографиями «звезд», можно найти изображение Патриарха Гарегина или его брата – московского епископа Езраса. Религиозная и национальная община воспринимаются в армянском народе как одно целое – сколько бы ни говорили современные идеологи о том, что такая связь уходит в прошлое.
Этнорелигиозное единство характерно и для коптов, эфиопов, древних сирийцев. Общины «нехалкидонитов» не стремятся к миссионерству – но довольно ревностно относятся к переходу своих соплеменников в другие конфессии. Переход же в ислам вообще считается предательством и почти никогда не случается.
Особенно все это актуально для коптов и христиан-арабов, живущих в мусульманском окружении. Они с местным религиозным большинством практически не перемешиваются. С коптами мне много приходилось встречаться на разных международных собраниях. Люди это очень волевые, ревностно оберегающие собственную традицию. Есть среди них немало аскетов, хранящих предания великих подвижников египетской пустыни. Коптский Папа – настоящий этнарх, глава своего народа. Влияние его велико не только в жизни религиозной общины, но и в политике (то же можно сказать и об эфиопском Абуне-Патриархе). На берегах Нила копты составляют меньшинство – но все-таки значительное. Их 8 миллионов – около 10 процентов населения Египта. Несмотря на постоянные угрозы и теракты, они умеют за себя постоять, да и живут побогаче остального населения, к тому же пользуясь поддержкой своей диаспоры в США и Европе. Приверженность устоям, подвергающимся атакам, конечно, вызывает уважение. Но она же затрудняет воссоединение с Православием – и это касается всех «нехалкидонитов». Наверное, в отношениях с ними нам нужно набраться терпения, не пытаясь достичь поспешного «единства», но и не забывая аккуратно напоминать о логичности и последовательности Православия, о том, что оно адресовано всем народам.