Но чаще всего «православная» обертка используется сектантами для элементарного зарабатывания денег – причем среди православных людей, даже не подозревающих, что имеют дело с сектой. Именно так действовали последователи некоего Андрея Попова, называвшего себя сначала священником, потом «епископом Романом» (при этом нет ни одного свидетельства о законном получении им священного сана), – а потом просто «богом Кузей». Неясно, кстати, насколько сектой руководил сам Попов – человек полуслепой (и очень похожий на Сёко Асахару), не вполне владеющий речью и явно недалекий, хотя и способный вызвать жалостливую симпатию у женщин и повести их за собой.
Впрочем, сами женщины из окружения «Кузи», судя по всему, играли в секте главную роль. Именно они организовывали торговлю и сбор пожертвований в пользу секты на православных ярмарках – при этом, между прочим, нередко использовались стенды канонических приходов и монастырей, которые бессовестно получали свой процент за «прокат бренда». Именно эти женщины возили Попова по каноническим – опять же! – монастырям и храмам, вели рядом с ними агитацию за секту. Настоятели и прочие церковные труженики, к сожалению, на все это закрывали глаза – в лучшем случае по доброте душевной, а в худшем опять же за откат. Думаю, что эти женщины, которых «Кузя» именовал «апостолами», не случайно выполняли любые его капризы – например, купили питонов, игуану, крокодила и прочих экзотических животных, которыми «боженька» себя окружал. В результате они его полностью контролировали – а через него и рядовых адептов.
Знаю случаи, когда «кузины» дамы буквально зомбировали неглупых и жизненно опытных людей, подходя к ним именно у храмов. В итоге они теряли деньги, имущество и психологическую свободу – все пожиралось сектой. И главной бедой было то, что поклонницы и поклонники Попова действовали как бы «от имени Православия» – уже поэтому им доверяли. Вот почему наша Церковь – не без моего активного участия и после многих жалоб простых людей – прогнала их с выставок и ярмарок, заявила о ней как о не имеющей отношения к настоящей церковности, а потом попросила государство пресечь ее навязчивую мимикрию под Православие. Сейчас «Кузя» в тюрьме.
Бизнес – культы
На смену старым сектам приходят новые. И часто они практически никак не связаны с религией. В некоторых коммерческих компаниях появляются «психологи», «тренеры» и даже «евангелисты» (это новый нерелигиозный бизнес-термин), которые практически берут под контроль ментальную и душевную сферу сотрудников, их отношения не только в коллективе, но и в семьях, в обществе.
Названий у таких псевдорелигий – множество. Обычно они состоят либо из модных английских терминов, пропагандирующих просвещение, гармонию и успех, либо из чего-то «близкого-родного-теплого»: русских слов, говорящих о заботе, открытости, примирении. В крупных компаниях – крупные секты. В мелких часто хватает одного «учителя жизни». Но как такое опасное явление распознать?
Прежде всего стоит насторожиться, если кто-то говорит вам, что его взгляды на внутреннюю жизнь человека и практику ее «совершенствования» приемлемы для всех религий и конфессий. На самом деле такого не бывает – так, истинный христианин знает, что без участия в Таинствах Церкви настоящего совершенства достичь нельзя.
Человек вываливается из привычной для себя среды, и его воля полностью подчиняется деятелю той или иной секты. Таких явлений было много в истории нашей страны, в истории человечества, и люди научились распознавать такого рода явления. Очень важно, чтобы тогда, когда человек находится под контролем лидера той или иной секты, у него был бы, по крайней мере, какой-то wayout, возможность услышать стороннего человека. Некоторые привыкли считать, что чем меньше в человеке религии и мировоззрения, тем лучше. Пусть он остается чистым листом, не помнит своей национальности, веры, не имеет в голове ничего, кроме потребления товаров. Но на самом деле такой человек уязвим – он очень быстро может стать жертвой любого псевдоцелителя, сектанта. У человека должно быть ясное понимание своего мировоззрения. Если это верующий, он должен знать основы своей веры. Религиозный и мировоззренческий вакуум опасен. Человек, который живет только ради потребления, может легко оказаться игрушкой в руках самых общественноопасных организаций. Нужно учиться и стараться понимать, ради чего ты живешь.[52]
Не бойтесь спросить босса, можете ли вы отказаться от прохождения странных курсов или чтения «непрофильных» книг – а до этого попытаться понять, насколько «учителя» успели влезть к этому боссу в душу и в семью (очень часто они действуют через жен, детей, родителей). Если манипуляции с вашим сознанием становятся обязательными, тотальными, переходящими грань вашей личной и семейной внутренней автономии, – надо предавать проблему бизнес-культа огласке. Все остальное не подействует.
И лучше потерять работу, чем душу, здоровье, семью. Увы, мне приходилось видеть большие коллективы, в которых вроде бы умные и успешные люди говорили одними и теми же «духовными» штампами, резко уходили от тем, чреватых спорами с «единственно верным» учением, воспринимали коммерческую по сути работу как миссию вселенского масштаба. А взгляд у них был как у саентологов – злой, цепкий, напряженный и в то же время затравленный. И сначала терпели крах их семьи, а потом – сам бизнес. Потому что секта выедала людей изнутри.
(Нео)язычество
Это явление в постсоветской России долго тлело – и вдруг полыхнуло. В 1994 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял частично написанное и глубоко отредактированное мной заявление «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме». В этом тексте неоязычество упоминалось скорее гипотетически, на основе западного опыта и изучения групп, которые языческими можно назвать лишь условно. В документе ставятся в один ряд «язычество, астрология, теософские и спиритические общества», говорится о возрождении гностических культов и колдовства.
К тому времени в отдельных регионах страны сохранилось старое язычество – и в конце восьмидесятых оно начало немного оживляться, причем искусственно. Якутских шаманов, марийских бабок-целительниц и тому подобных персонажей стали приглашать на местные телеканалы и в различные собрания. Вскоре их сменили ушлые ребята, еще недавно трудившиеся в комсомоле, домах культуры и фольклорных ансамблях. Так появились неоязыческие религиозные организации – например, «Ошмарий-Чимарий» в Йошкар-Оле или община «религии Айыы» в Якутии.
На уровне национальных республик эти группы, конечно, попили немало крови православным людям. Иногда язычников поддерживали власти. Иногда они небезуспешно объявляли себя главными хранителями духа и культуры своих этносов – а Церковь называли «чуждой». Иногда могли спилить крест или написать какую-то гадость на заборе храма. Но их этническая самозамкнутость обрекала их на поражение в огромной стране, где основное общественное пространство формировалось федеральным телевидением, газетами и властями – как сейчас оно формируется интернетом и теми же властями.
Русское же язычество долго оставалось уделом экзотов-интеллигентов. На разные конференции периодически являлись «официальные язычники», успевшие основать свою организацию – «волхв Любомир Дионис Гиоргис» и некая мадам Зобнина, представлявшаяся как «Верея».
Все резко изменилось в начале 2000-х годов. Самые разные люди стали говорить мне, что среди спортсменов, силовиков, членов военно-патриотических обществ появились неоязычники – появились массово, десятками тысяч. Церковное руководство долго этому не верило, пока не ознакомилось с фактами и свидетельствами. Слишком долго оно – да и мы вместе с ним – воспринимали как главную часть общества, на которую надо ориентироваться, либеральную интеллигенцию больших городов. В лучшем случае – интеллигенцию консервативную, из тех же Москвы и Питера. Расшаркиваясь перед этой публикой, мы чуть не потеряли собственный народ.
Еще в 1994 году Архиерейский Собор говорил об опасности неоязычества. Сейчас эта опасность многократно возросла. Священники, которые работают с молодежью городских окраин и небольших населенных пунктов, или в медийной среде, сталкиваются с этим явлением практически каждый день. К распространению неоязыческих и неонацистских идей нужно отнестись максимально серьезно.
Стараясь прояснить отношения с либеральной интеллигенцией – что, конечно, нужно делать – активная часть Церкви не должна забывать и о тех миллионах простых людей, которые ищут ясный ответ на такие вопросы как будущее русского народа, его отношения с этническими меньшинствами, социальная справедливость, поиск ясно выраженного смысла жизни и гражданского действия, реализация мужского воинского начала. С этими людьми сегодня нужно быть рядом, давать им четкую жизненную мотивацию. В противном случае эта часть общества – огромная его часть – быстро окажется в руках либо псевдоисламских экстремистов, либо неоязычников и неонацистов. Кстати, и нашей интеллигенции нужно больше разговаривать с упомянутой частью общества. Не отгораживаться от нее, не объявлять ее «быдлом», а нести ту просветительскую функцию и ту функцию поддержки, которую всегда по отношению к простому народу несли в России учителя, врачи, публицисты.[53]
Современные русские язычники – обычно никакая не интеллигенция. Это ребята с рабочих окраин и из маленьких городков, посещающие «качалки», участвующие в районных турнирах по единоборствам и военно-патриотическим играм. Если и попадаются среди неоязычников «лидеры общественного мнения» вроде сатирика Михаила Задорнова, пытавшегося стать телепроповедником, – то это скорее говорит об их публичной «позе», о желании понравиться тем самым ребятам с окраин и их матерям, женам, а потом и детям. Любопытно, что многие молодые люди, которых считают приверженцами клипового сознания, смотрят – в том числе в Москве и Питере – двухчасовые лекции неоязыческих «авторитет