Иерусалимским Патриархатом, как и Александрийским, управляют почти одни греки, хотя «старую» его паству уже много веков составляют православные арабы, а «новую» – выходцы из бывшего СССР, в том числе евреи, принявшие Православие, или члены семей иудеев. Среди паломников давно доминирует славянский элемент.
Вокруг бурлит другая жизнь – отчасти арабская, а главным образом еврейская. Старшее поколение местных мусульман относится к православным неплохо, тем более что среди последних есть этнически родственный им элемент. Впрочем, случаются выходки со стороны исламистов – особенно молодых. Иудеи обычно держатся на дистанции – все-таки вековой спор вокруг интерпретаций наследия Ветхого Завета никуда не денешь. Как и историю, мягко говоря, недружественных поступков – взаимных или безответных. Иногда на христиан могут плюнуть, могут нарисовать какую-нибудь гадость на стене храма или монастыря, могут регулярно демонстрировать перед его окнами или воротами голые задницы. Православные обычно все это терпят: никакие обвинения в экстремизме или анти-христианстве в еврейском и иудейском государстве не сработают. Что, впрочем, мешает нам объявить свое государство русским и православным? Не те ли люди, которые вполне себе поддерживают израильскую политику во всех ее проявлениях?
С израильскими и произраильскими правыми я, кстати, всегда дружил. Это прямые, честные люди, особенно если они признают за христианами право придерживаться в жизни общества и государства своих устоев, а не «общечеловеческих ценностей». То, что у евреев сегодня есть своя земля, которую нужно возделывать, защищать, обустраивать, – великое благо для народа. Конечно, он имеет право на свой религиозный образ жизни, на укорененную в нем политику. Но, если реализуешь это право – признай его и за другими, в том числе в мусульманских и христианских общинах самого Израиля.
Мои друзья, уехавшие в еврейское государство, гордятся теми мерами безопасности, которые так досаждают туристам. Очень органично смотрятся с кобурой на поясе или с пулеметом во дворе дома. Ну и хорошо – христианам тоже не надо стесняться подобного, когда есть нужда. Единственное легкое сетование, которое я иногда слышу от бывших москвичей, звучит примерно так: «Ну как еврею жить, когда кругом столько евреев»?
Африка «черная»
В разные времена довелось побывать в нескольких странах южнее Сахары – Замбии, Зимбабве, Кении, Танзании. Глубоко в их жизнь я не погружался, но некоторые впечатления, конечно, остались. Народ там обитает искренний во всем – и в богопочитании, и в уличном разбое. В Замбии посетил несколько протестантских общин. Старики, дети, люди среднего возраста очень трогательно пели гимны – то радостные, энергичные, то похожие на блюз. Каждый норовил с тобой поздороваться, сфотографироваться. В центре Лусаки в 90-е годы можно было без лишних опасений поболтать с местными жителями, выпить с ними по глотку бренди, который продавался у каждого угла.
Однако в больших городах юга Африки ты встречаешься с таким разгулом уличной преступности, какого ни в Европе, ни в Азии просто нельзя себе представить. Во время ассамблеи «Всемирного совета церквей» в Хараре две западные пасторши пошли прогуляться по парку. Очнулись в больнице, причем украли у них даже обувь. А ведь участников собрания предупреждали: никуда самостоятельно не ходить! Я в зимбабвийской столице позволял себе отойти от гостиницы лишь метров на сто – купить супа и молока – и тут же видел, как от ближайших зданий начинают отделяться темные личности с явно недобрыми намерениями. Обратно нужно было двигаться почти бегом, сделав зверскую морду и многозначительно засунув руки в карманы.
Кенийская реальность – не менее жесткая. По центру Найроби ходить было можно, но тщательно оценивая обстановку. Как-то мы с одним российским дипломатом поехали за город – в православную семинарию, где учатся на священников африканцы, живущие в предельно спартанских условиях. Машина двигалась очень медленно по полуразбитой дороге, построенной еще английскими колониальными властями. Почти все время нас окружала плотная толпа людей, то предлагавших что-то купить, то просто колотивших по машине. Однажды российский посол в подобной ситуации открыл окно – и получил ножевое ранение.
Несмотря на все это, в странах «черной» Африки сохраняется некоторое количество шальных европейцев. В Хараре встретил журналиста Игоря Тарутина, зашел к нему в гости. Жил он в большом доме с охраной и прислугой, платил им смешные даже по российским меркам деньги – но жаловался на постоянные нападения «домушников». На Занзибаре общался с итальянкой, вышедшей замуж за африканца и неплохо наладившей гостинично-ресторанное дело. Рожать детей она, правда, ездила в Европу. Одна белая протестантская деятельница, уроженка Зимбабве, всерьез спрашивала меня о возможности эмиграции в Россию – переехать на Запад ей было просто не по карману. Насколько я знаю, в конце концов она скопила на небольшую квартиру в Болгарии и отбыла туда. Русские тоже, как правило, долго на этих землях не задерживаются – даже если вступают с местными жителями в браки, которые прочными почти никогда не бывают из-за огромной разницы в культуре и образе жизни.
А вот индусы чувствуют там себя очень неплохо. Посещал их поселок километрах в пятидесяти от Найроби – жесткий периметр охраны, пулеметные вышки… Каждое утро тамошние обитатели под охраной автоматчиков отправляются в кенийскую столицу – и торгуют на полностью контролируемом ими рынке. Вечером возвращаются такой же охраняемой колонной. Реальной опасности местные жители для индусов уже не представляют, конкурировать с ними тем более не могут – и значительная часть торговли все больше оказывается в их руках. Вообще многие считают, что «черный континент» к югу от Сахары скоро поделят китайцы и индусы. А север Африки уже стал частью арабского мира. Увы, коренных жителей континента остается только пожалеть. Освобождение от «колониального ига» не сделало их счастливыми.
И удержать людей от постоянных конфликтов могут только достаточно жесткие режимы. Был на одном совместном выступлении Нельсона Манделы и Роберта Мугабе – первый смотрелся как исторический реликт, а второй, несмотря на совсем уже преклонный возраст, держался как харизматический лидер нации – и получал неплохой отклик, который, впрочем, оттеняло обилие автоматчиков вокруг.
Православие в упомянутых странах становится все более африканским – большинство священников и семинаристов являются местными уроженцами. Попадаются среди вездесущих греков и епископы-африканцы. Если их будет больше – истинную Церковь в «черной» Африке ждет большое будущее.
Япония
В «Стране восходящего солнца» – очень сумрачный менталитет. Разговоры с японцами – всегда напряженные. Ты постоянно чувствуешь будто некую недосказанность – и убежденность собеседника в том, что ты его не понимаешь и никогда не поймешь. Недавняя империя, которая контролировала огромные территории, включая значительную часть Китая, оказалась лишена полноценной армии, а во многом – и политической самостоятельности. Американцы жестоко наказали противника времен Второй мировой – и фактически наказывают до сих пор. А вот у нас к японцам, сыгравшим роковую роль в российской истории начала ХХ века, не осталось практически никакой злобы.
Но подавленный, униженный дух народа бывшей великой державы никуда не денешь. В Японии все больше «хикикомори» – людей, в том числе молодых, которые практически не выходят из дома. Не ищут работу, не создают семью. По некоторым оценкам, подобный образ жизни с разной степенью затворничества ведет до 10 процентов населения страны. К такому социальному самоубийству добавляются самоубийства обычные – их уровень в Японии один из самых высоких среди экономически развитых стран. Практикуются самоубийства групповые или синхронные – «по соглашению».
Боюсь, что одна из главных причин негативизации общества, вместе с горечью исторического поражения, – это скученность и крайняя урбанизация. Едешь на ультракомфортабельном скоростном поезде пятьсот километров из Токио в Осаку – и город практически не кончается. Лес виден только на горных склонах… Люди в подобных условиях обязательно начинают вырождаться, да и просто стремиться к смерти.
Сколько бы ни говорили об абсурдности в современном мире «большой» войны, особенно ядерной, в ней сегодня заинтересованы слишком многие силы. Например, некоторые финансово-экономические игроки, которые бы с радостью «обнулили» свои обязательства – а война спишет очень многое. Не стоит забывать и о том, что во многих обществах зреет инстинктивное понимание того, что долгое мирное время и редкость насильственной смерти погружает социумы в застой, вызывая к жизни самые неожиданные процессы вроде роста самоубийств, демографических кризисов и, как ни странно, нежелания жить (вспомним пресловутый эксперимент Джона Кэлхуна «Вселенная-25», когда мышам создали идеальные условия для безопасного существования и размножения – и скоро они размножаться перестали и вымерли).[70]
Христианство в Японии так и не смогло приобрести большого числа последователей. Среди небольших его островков – Японская Автономная Православная Церковь, основанная святым русским епископом Николаем (Касаткиным). Николай-до – главный собор этой Церкви – знают все жители Токио. И, несмотря на большое количество православных эмигрантов, местная Церковь является именно местной, основанной на японской культуре и руководимой японцами. Она пережила все сложности отношений двух стран в ХХ веке. Так вообще-то должно быть всегда – за одним исключением. Церковь не может приспосабливаться к «местной реальности», если она представляет собой явно антихристианский проект. На современном Западе это именно так.
Корея
Уже с начала девяностых южнокорейские протестанты стали искать с нашей Церковью контакты – иногда искренне, иногда для того, чтобы дипломатически прикрыть свои миссионерские проекты в России. Параллельно «Всемирный совет церквей» разворачивал посреднические усилия между Севером и Югом страны, приглашая на специальные встречи делегации общин, именующих себя христианскими, из КНДР и Республики Корея.