Когда от домов позади остались только тонущие в зелени садов крыши, Талла отважилась спросить:
– Значит, Ярен был прав про тебя? Ты действительно…
– Ну… И да, и нет. Меня-то этот рыжий проныра и правда тоже надул, сама видела. А что до Ярена… Мне тот товар был нужнее, чем ему, но он отказался продать. К тому же, это опасные вещи, которые не стоит бездумно распродавать, как тот собирался. Так что – да, я не такая пушистенькая овечка, но и у меня есть свои причины.
– Я понимаю, наверное…
Талла замолчала, сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы Марбл начала её переубеждать. Голос и жесты торговки, такие мягкие, но полные силы, заставляли верить словам безоговорочно, а Талле для начала необходимо было обдумать всё самой.
Они шли по узкой тропинке прямо через поле белых и розовых шариков клевера, легко склонивших головы под лаской тёплого ветерка. Коровы, из окна казавшиеся просто точками, пережёвывали траву в сонном умиротворении. И Талла позволила мягкой мелодии стрёкота насекомых, шелеста трав и птичьих сплетен влиться в душу и прогнать оттуда тревогу.
Когда они добрались до речки и двинулись вдоль берега в поисках брода, Талла шепнула Марбл:
– Мне нужно постирать и… Мы можем здесь остановиться ненадолго?
Закончила она уже в полный голос, чтобы Итер тоже услышал. Он привычно не стал спорить и скоро ушёл дальше по течению реки, чтобы оставить Таллу своим делам и искупаться самому.
– А он неплохо сложен, я как-то сразу и не заметила, – Марбл задумчиво устремила взгляд туда, где бог стоял по пояс в воде.
Не размышляя, Талла повернулась в ту же сторону и, словно ожегшись, дёрнула головой. Нельзя же так глазеть! И… Она вдруг рассмеялась, и тут же, вместе с ней – Марбл. Они хохотали, усевшись рядом на траву, и даже если у Таллы оставались какие-то сомнения в ней, сейчас они выплёскивались лишёнными воды рыбками и засыхали на прибрежном песке.
– Знаешь, ты похожа на мою маму, – произнесла Талла вполголоса, будто подобное признание было равносильно предательству.
– Вот так да, милая, я думала, что не настолько уж тебя старше!
– Конечно! – поспешила исправиться Талла. – Дело не в возрасте, просто… Вы обе такие решительные, независимые и умные. И красивые!
– Ну, если так…
Марбл улыбалась, точно кошка, которую погладили по спинке. Сама Талла сидела, вытянув ноги и распустив волосы так, что золотистые пряди спускались до самой травы, сплетаясь с ней кончиками. Кто здесь увидит? Кто здесь узнает?
– Так, – подтвердила она. – Это не лесть, я правда восхищаюсь вами. Обеими! И… Я очень скучаю. По маме. Если бы она сейчас тоже была здесь, я стала бы почти счастливой.
– Расскажи про неё?
– Тебе правда интересно? Хорошо… Она красавица, даже сейчас, когда в два раза старше меня. Мне говорили, что я пошла в неё, но я и вполовину не такая.
– Ты красивая, – Марбл тронула её щёку.
– Не настолько, просто поверь. Из-за меня такой человек, как мой отец, не рискнул бы поддержкой и уважением, взяв в жёны пленницу-чужестранку.
– Да, не проста твоя мама. Теперь я начинаю думать, что ты меня переоцениваешь, сравнивая с ней. Моя роль уж точно попроще.
– Я и не говорю, будто вы одинаковые, – сказала Талла так мягко, как могла, чтобы не обидеть Марбл. – Но она… Она столько пережила, многих из её народа убили, её забрали и привезли в Соланир, подарили моему отцу. Она могла бы его ненавидеть и, наверное, ненавидела, но не была глупой. Мама сделала так, что он не только заинтересовался ей больше, чем просто игрушкой, а сделал законной женой. Наверное, если кто-то из соплеменников выжил, то мог посчитать её предательницей, но разве мёртвой она могла бы хоть кому-то помочь? А так… Я, наверное, увлеклась. Просто у меня дома все её знали, и некому было рассказывать.
Талла рассмеялась – и сама ощутила фальшь. Да, она слишком далеко зашла в истории, настолько, что едва не переступила черту, за которой начинались опасные воды.
– А почему сейчас вы не вместе, ты ведь бежала, верно я понимаю?
– Она, кажется, заплатила своей свободой за мою…
Разогнавшийся ветер, принёс с реки холод, хлестнул волосами в лицо. Талла затолкала светлые пряди обратно под рубашку и повязала на голову платок. Хватит уже, выгуляла. И вообще, если она не хочет врать Марбл, пора заканчивать разговор. Тем более и Итер уже возвращался, он бы точно не одобрил такую откровенность.
– Кто он тебе? – успела шепнуть торговка, пока тот неспешно приближался, поправляя повязку на пустой глазнице.
– Де…
Привычное “дедушка” растрёпанным эхом осело в траве. В откинутых за спину чёрных волосах ещё блестела вода, драные обноски, мешком висевшие на сутулом старике, натянулись на широких плечах. Теперь Талла почти узнавала бога с прекрасных иллюстраций из старых отцовских книг.
– Дядя, – произнесла, наконец, она. Или стоило сказать друг? Могла ли она назвать Итера так?.. Он спасал её и был рядом – это то, что делают друзья. – Дядя, но не совсем родной, а… В общем, мы помогаем друг другу. У нас одна цель – наверное, так.
– Ладно, ладно, – засмеялась Марбл. – Я уже поняла, что ты полна загадок, девочка Талла.
Глава 14
Что помешало Марбл бросить их у самых ворот Амстрена? Ответа у Таллы не было, но она ощущала страшную благодарность. Особенно, когда торговка тепло улыбнулась стражу на воротах и, положив ему в ладонь нагретую в руке монетку, провела спутников в город без лишних вопросов и досмотров. Как же у неё легко всё это получалось! Талла так никогда не смогла бы.
Марбл по-прежнему не надевала вуаль, и теперь Талла начинала понимать, почему. По выложенным плиткой улицам Амстрена ходили женщины с открытыми лицами, без сопровождения мужчин. Длинные подолы платьев, застёгнутые под самой шеей воротнички, убранные волосы – скромно и пристойно, но для выросшей в Соланире Таллы такой облик казался едва ли не распутным. Как же здорово!
Она никогда не была так далеко от дома и не подозревала, что где-то живут иначе. Разве что на маминой родине, но её Талла воспринимала, как отдельный маленький мирок. Знала ли мама, что здесь, вдали от Соланира, жизнь настолько отличается?
Талла глазела на хорошо одетых людей, чинно прохаживающихся в тени аккуратно высаженных вдоль дорог деревьев. Женщины укрывались кружевными зонтиками и подолы их платьев напоминали пышные перевёрнутые соцветия, совсем не похожие на струящиеся, льнущие к ногам Соланирские наряды. У мужчин же, наоборот, вместо широких шароваров – прямые брюки, а жилеты не яркие и пёстрые, а коричневые или серые. Даже снующие всюду мальчишки в потёртых кепках казались сносно одетыми. Талла ощутила себя ужасной оборванкой, на которую даже смотреть стыдно. Люди, и правда, либо с отвращением таращились, либо отворачивались. Дочь Великого… Ха! И как только её в город-то пустили… Она снова с благодарностью посмотрела на Марбл. Вот уж она-то смотрелась здесь своей. Среди этих высоких статных домов, в каждом из которых жила не одна семья, а наверняка не меньше десятка, среди открытых экипажей, запряжённых легконогими лошадьми…
И всё же, несмотря на унижение от собственного внешнего вида, Талла чувствовала, что дышит, что живёт. Почти летит! Никто не может узнать её лица, не пытается немедленно изловить и сдать за награду, никому до неё попросту нет дела, и это замечательно! Она даже хотела в каком-то детском, задорном порыве сбросить с Итера капюшон, но он, будто ощутив её намерение, глубже натянул его на лицо.
– М?..
Только и успела уронить Талла, как в проулке впереди, прямо за ажурной вывеской с большими ножницами, кто-то высунулся и пропал. Потом закричали:
– Слепой? Точно! Хватай его!
Из-за дома выскочил, подволакивая ногу, человек. Старый, на грани немощи, и всё же он изо всех старался бежать, выставив вперёд руки.
– У меня ничего нет, я не…
На него прыгнул страж в красной с чёрным форме, другой догнал и ткнул под рёбра дубинкой. Старик охнул, но всё равно рыпнулся, пополз.
– Ага, смотри, не видит ни пса, а шустрый какой...
Второй удар. И ещё один стражник, налетевший с другой стороны. Они подхватили старика под руки, вздёрнули вверх. Один из них придирчиво оглядел пленника:
– Вроде маленький какой-то, а тот – высокий...
– А нам что за дело? Сказано: слепых, одноглазых – всех тащить. Так что заткнись и тащи.
Стражи поволокли разом обмякшего старика за собой, даже не глянув ни на Таллу, ни на Итера. Пока не глянув.
– Я же ничего не делал, пожалуйста, – взмолился слепой. – Я ж только…
Когда стражи расслабились и начали переговариваться, он снова рванулся. Чуть не упал от неожиданно свалившейся свободы. Но незрячие глаза подвели. Старик ткнулся в стену дома. И тут… Талла не поняла, что случилась. Видела только краем взгляда, как подался вперёд Итер, дёрнулась его рука. А потом стена дома будто распахнулась парадной дверью, заглотила старика и сомкнулась вновь.
– Что? Где он?
Стражники принялись озираться, один бросился к входу, другой – за угол. Поднялась суматоха, и Талла решила, что самое время им убраться подальше.
– И сюда, значит, вести докатились… – хмыкнула Марбл, когда они оказались за квартал от стражей и их добычи. Торговка как-то странно глянула на бога, но тут же равнодушно повела плечами.
Талла думала о том же. Значит, отец послал весть другим Великим, и безопасно уже не будет нигде. И всё же… Она вспомнила стену, в которую провалился старик. Неужели это Итер сделал? А что ещё он теперь может? Ей не терпелось узнать, но пока Марбл была рядом... Да, “пока”. Как бы ни ныло в груди от предчувствия одиночества, но нельзя платить за добром своими неприятностями. Талла встретилась взглядом с рысьими глазами торговки:
– Знаешь, мы не обидимся на тебя, если ты решишь сейчас пойти своей дорогой. Ты и так сделала для нас очень много, слишком много, чтобы подвергать тебя даже малой опасности. Но сначала… – она приложила ладонь к груди, под слоями повязки едва-едва угадывались контуры последних драгоценностей. Пора прощаться. – Могла бы ты сделать для нас последнее одолжение?