– Вообще-то я не собиралась сбегать, но и в одолжении не откажу, – Марбл улыбнулась, – Давай, милая, не робей!
– У нас не то чтобы совсем не было денег. У меня есть дорогие вещи. Две. Если их продать, можно получить достаточно, чтобы мы смогли здесь обосноваться и не выглядеть последними голодранцами. Понимаешь? Но я уже пробовала продать другие украшения в Соланире и… Если коротко – вышло из рук вон паршиво. Они по-настоящему ценные, можешь мне верить.
– Я всё поняла, не поясняй. Сделаем тебе денег!
Талла отвернулась к глухой стене дома и вытащила золотой кулон и оставшуюся серьгу – одинокая, она напомнила о Фади. Как она там? Счастлива ли?
Марбл покрутила в руках украшения:
– Где же ты взяла такие? Мне было бы жалко с ними расставаться… Надо же…
– Мне жалко, – сказала Талла, глядя в сторону, куда угодно, лишь бы не на любимые вещицы, исчезающие в сумке Марбл. – Можешь взять процент.
– Ещё не хватало! – торговка посмотрела на Таллу так сердито, что та прикусила кончик языка. – Я пойду, только вы держитесь поодаль, ладно? А лучше вообще останьтесь тут, я вас найду. Без обид, но ваш вид не внушает никакого доверия, а мне придётся применить всё моё обаяние.
Марбл покусала губы, отчего те налились алым, точно спелые вишни, поправила волосы и уверенно зашагала по самому людному проспекту. Сейчас торговке ничего не стоило уйти насовсем. Просто раствориться среди красивых людей, незнакомых улиц, среди запаха зелени и начищенной обуви. Вдруг доверие в этот раз сыграло шутку ещё худшую, чем неумелый торг в Соланире? Хотя… Куда уж хуже.
Они с Итером сели на бортик маленького фонтана с бронзовой фигурой в виде коня с двумя рыбьими хвостами. Если Талла помнила верно, раньше так изображали бога моря, шторма и неистовой силы. Странно, что не разрушили, или уже забыли…
– Это ты сделал? – тихо, чтобы резвящиеся с другой стороны фонтана мальчишки не услышали. Только Итер.
– Что?
– Там, со слепым стариком. Это ты сделал?
– А у тебя есть другие варианты? – Итер посмотрел на неё будто бы снисходительно, с тенью усмешки.
С каждым разом встречаться с ним взглядом, особенно, когда он оказывался близко, становилось всё сложнее. Талла никак не могла разгадать, что означает то или иное выражение его лица, смеётся он по-доброму или издевается… И каждый раз эта его тёмно-зелёная радужка глаза не давала покоя – видит плохое, злое, уродливое. Видит уродливой её. Так и хотелось воскликнуть: не смотри на меня!
– Почему нельзя просто сказать? Неужели так сложно?
– Я.
– Спасибо, – она поставила локти на колени и принялась изучать узор трещинок на песочного цвета плитке. – Значит, силы возвращаются? И много ты теперь можешь?
– Несравнимо меньше, чем раньше, но кое-что, как видишь.
– Да уж… Но знаешь, наверное, тебе не стоит показывать свои силы вот так. То есть… Ты всё сам, конечно понимаешь, да?
– Понимаю что? Что было бы неловко из мести разрушить все ваши города до основания? Боюсь, пока я на это не способен.
Талла снова взглянула на него. На короткое мгновение, быстрее судорожного вдоха, лицо Итера изменилось. Губы сжались, взгляд единственного глаза устремился вдаль, будто видел не только сквозь людей и стены домов, но через пространство и время. И взгляд этот был полон ярости и злой жажды. И тут же – пустота. Таллу словно придавило стопой гиганта, а когда она смогла свободно дышать, захотелось отшатнуться, спрятаться… Вместо этого она схватила кисть Итера, зажала между своих ладоней. Та оказалась тёплой, но будто неживой с жёсткими стальными прутьями вместо подвижных костей. У Таллы закололо пальцы то ли от страха, то ли от волнения.
– Пожалуйста… – тихо-тихо заговорила она, склонив голову. Смотреть на него было выше всяких сил. – Я знаю, ты злишься. За всё. И можно всё разломать, так и не насытившись, а можно попробовать изменить. Мы будем изо всех сил стараться.
– Ты очень уж в это веришь, – рука Итера наконец ожила, шевельнулась, словно своими ладонями Талла отогрела закоченевшую птицу. – А если нет?
– Если нет, то разрушить всё ты всегда успеешь, – она усмехнулась, хотя мысль была совсем не смешной.
– Справедливо.
Он снова шевельнул пальцами, и Талла выпустила руку Итера из своих. С облегчением и ещё каким-то непонятным тянущим чувством… Сожалением? Молчать после этого стало окончательно неловко, и она спросила то, что сразу нужно было:
– А он жив? Тот слепой старик, он остался жив?
– Ну да, – брови Итера на мгновение дрогнули непониманием, – Думаешь, я его в стену замуровал? Тяжело быть тобой… Я просто создал для него дорогу, вряд ли стражи быстро его найдут, если найдут вообще..
Конечно, конечно же… Почему она только сомневалась? Талла улыбнулась с благодарностью – сам-то старик не мог.
– Это хорошо, что ты решил помочь ему. Ведь в какой-то мере он пострадал вместо тебя.
– Помочь? – удивился Итер, и Талла не смогла разобрать, искренне ли. – Просто отвлек внимание от нас.
Нет уж, в это она верить не будет. Есть миллион других способов отвлечь внимание. Правда же? Но спросить она не успела, совсем рядом на каменный бортик фонтана присела девушка. Слишком близко, чтобы продолжать разговор, да теперь и не очень-то хотелось. Вместо этого Талла принялась украдкой разглядывать невольную соседку.
Её чуть округлые щёки горели, из украшенной цветами причёски выбились волнистые волоски, а грудь часто вздымалась, будто она сюда не шла, а бежала. Девушка сунула руку в воду, поболтала пальцами. Охладиться? Она показалась Талле очень грустной, даже захотелось спросить, всё ли хорошо, но забота наряженного в дрань парня вряд ли способна улучшить настроение. К тому же Талле и своих тревог хватало.
Ведь Марбл ушла уже давно… Или только показалось, потому что время от ожидания ползёт невозможно медленно? А ведь уже начало вечереть, резвящиеся поодаль мальчишки разбежались, окна домов разожглись изнутри тёплыми огнями. Обманула? Что-то случилось? Талла даже сорвалась было – искать, помочь, но опомнилась. Куда она пойдёт, не зная города? Только заблудится и не отыщет место встречи. Если Марбл не вернётся, что им делать?
Талла отчаянно оглядела рассыпавшуюся соломку улиц.
– Что-то случилось, юная леди?
Холёный мужчина в тёмно-зелёном атласном жилете и перчатках таких белых, будто он ими никогда ничего не касался, приблизился к сидящей на бортике фонтана грустной девушке. Хоть кто-то задал этот участливый вопрос, если уж сама Талла не смогла. Девушка вдруг всхлипнула, чуть подалась вперёд, откликаясь на заботу. Щёголь казался наполненным уверенностью, точно дождевая бочка в ливень, и внушал желание довериться ему.
– Вы вряд ли поможете мне, господин, – тихо всхлипнув, произнесла девушка, – но спасибо, что вам небезразлична беда незнакомки.
– А вы попробуйте, расскажите.
– Что ж… Отчим хочет выдать меня замуж.
– Да разве ж это беда? – щёголь улыбнулся с ободряющим сочувствием.
– Может, и не беда, если жених – не трижды вдовец, и каждая из прошлых жён умерла страшно и странно. Но это правда не ваша забота, простите.
– Ну что вы, говорите, прошу… вы сбежали?
– Сбежала… – девушка болезненно дёрнула плечом. – Но мне придётся вернуться, идти всё равно больше некуда. Сейчас посижу тут, проплачусь и пойду. Не берите в голову.
Талла воровала кусочки чужой истории, эти незамысловатые слова, и сама будто прожила дни этой бедной девушки. Да и трудно ли представить? Её саму наверняка в скором времени ждало бы нечто подобное, стоило лишь Великому решить, что намечается выгодный союз.
– А знаете, идёмте со мной? – Щёголь вдруг положил руку в белоснежной перчатке девушке на плечо, и та встрепенулась.
– Нет, не стоит. Всё уже хорошо, правда. Не беспокойтесь обо мне.
Она попыталась отодвинуться, но пальцы мужчины не расцепились. Наоборот, он шагнул ближе, протянул и вторую руку, чтобы коснуться раскрасневшейся девичьей щеки.
– Не надо, пожалуйста…– пискнула та, подавшись назад.
Деться ей было некуда – щёголь запер её между собой и наполненной почти до краёв чашей фонтана. Талла даже не задумалась. Нечего тут думать. Вскочила, ткнула раскрытой ладонью в этот красивый атласный жилет тёмно-зелёного цвета. Толкнула – не сильно, больше для того, чтобы отвлечь мужчину на себя. Куда уж ей тягаться с ним – почти на голову выше.
Щёголь отпустил девушку, брезгливо глянул на Таллу. А потом… Хлестнул по щеке так, что она грохнулась на дорогу. Низ спины прошило болью, на мгновение заглушив горящую огнём скулу. В голове зазвенело, будто тарелка за тарелкой бился фарфоровый сервиз. Талла коснулась лица – её ударили так впервые. Она растерянно посмотрела на обидчика: достаточно ему, или лучше свернуться клубком и закрыть голову? Он встряхивал руку.
Украдкой, боясь, что взгляд вернёт внимание щёголя, Талла глянула на девушку. Та сдвинулась подальше, поднялась и попятилась в сумрак улиц. Ну хоть не зря получила по лицу. А вот Итер… Почему он не двинулся даже? Будто его не касается! Будто… Талла стиснула зубы и боль резанула челюсть. Проклятье! Она медленно поднялась на локтях, села. Мужчина шагнул к ней и совсем не выглядел так, будто собирается уходить, будто он с ней закончил. Талла поджала ноги.
– Ты, рвань, – его ботинок теперь почти наступал на штанину Таллы. – Видишь это?
Он, похоже, напрочь забыл о девушке, увлечённый новой идеей. Щёголь наклонился и ткнул пальцем в свой прекрасный, глянцево поблёскивающий жилет. Талла прищурилась. Ткань играла бликами от малейшего движения так, что сложно было разобрать, на что указывал палец.
– Испачкал мне жилет своими грязными хапалками. Знаешь, сколько он стоит? Дороже всей твоей жизни, заморыш.
Только теперь Талла разглядела серые пятнышки, оставленные её ладонью. Достаточно было просто отряхнуть и сухая грязь сама отвалилась бы, не оставив и следа, но мужчина почему-то этого не сделал. Чего ему ещё надо? Талла попыталась встать, но он снова толкнул её на плитку.