От избытка сарказма Джона утратила всякий страх.
– Воззовем к матери нашей – Шиларджи, само собой. Чтобы спустилась с небес и покарала сквернавцев.
– Вы зря иронизируете, сударыня, – повторил Тиглат слова брата Мастера. – Положение наше критическое.
– Иронизирую? Это я иронизирую? – взвилась Джона.
«Ах ты, скользкий змей! Повстанец, называется!»
– Нет, дорогой господин Тиглат, я серьезна, как никогда прежде! Вы ведь, кажется, профессиональный борец за свободу? Свобода – это именно то, в чем мы сейчас остро нуждаемся!
– Я, к сожалению, теоретик, – вздохнул Шэйз.
– А я уже догадалась. Практиков вы на мои денежки нанимали по всем конфедератским помойкам.
– В каком смысле, сударыня?
– В прямом, – рыкнула Джона, взяла единственную свечу и занялась обследованием узилища.
Кольцо, вмурованное в стену, ей не понравилось в первую очередь, а загадочные подтеки на полу еще больше. Нехорошие это были подтеки, слишком сильно напоминающие неаккуратно замытую кровь.
– Так вы леди Янамари?! – вскричал господин Тиглат, довольно быстро вычисливший бывшую благодетельницу.
И протянул руки, будто собираясь сердечно обнять давно потерянную и нежданно обретенную родственницу.
«Значит, я была одна из немногих, кто купился на россказни этого слизняка», – опечалилась Джона.
– Она самая. И не могу сказать, что рада личному знакомству. На мои деньги вы наводнили наш остров мародерами, насильниками и убийцами, которых сами шуриа боялись, как огня.
На языке у леди Янамари кипели выражения из арсеналов Джэйффа Элира и эрна Янэмарэйна – на шурианском и ролфийском, но высказаться ей не дали. В узилище вошли весьма решительно настроенные брат Лекарь и брат Химик. И пока Химик привязывал Джону к злополучному кольцу, точно собаку, брат Лекарь гонялся за Шэйзом Тиглатом. С нехорошей целью понадобился ему шуриа, несомненно.
А дальше… У несчастной Джоны быстро кончились и самоирония, и сарказм, потому как два благородных рыцаря науки прямо на ее глазах занялись вивисекцией[4]. Тиглата скрутили, раздели донага и прикрутили ремнями к столу.
– Господа! Но так нельзя! Что вы делаете?! – возопил шуриа, пытаясь вырваться из цепких рук служителей чистой науки. – Я, между прочим, имею большое влияние на самого тива Алезандеза! У меня есть связи в столице, в Вэймсе! Я лично знаком с президентом…
«Какой идиот, – думала содрогающаяся от безотчетного ужаса Джона. – Пугать выродков столичными связями? Погляди в их блестящие от восторга и предвкушения новых открытий глаза. Эти люди равнодушны к политике. Шуриа для них… лягушки, какие-нибудь занятные мелкие зверушки, судьбой предназначенные для опытов…»
Тиглат визжал и отчаянно вырывался. Кто бы мог подумать, что в столь деликатно сложенном господине окажется столько упорства и силы. Хватило его, правда, ненадолго. После слов: «Вставь ему кляп побольше, а то начнет орать» и последовавшего ответа: «Ты опять забыл эфир, идиот?» Джойане, как настоящей аристократке, полагалось бы упасть в обморок. Но шуриа только костер или глубокие воды возьмут, тут доблестный предок прав был, когда кричал незабвенное: «Жечь и топить! Топить и жечь!»
Забившись в угол, женщина наблюдала, как два изувера пытаются снять скальп с живого человека, уверяя при этом истошно мычащую жертву, что мозгу больно не бывает, ибо в этом органе природой нервных окончаний не предусмотрено.
Ох, лучше бы она все-таки отравила Шэйза. Честное слово! Лучше смерть от грибочков, чем добывание магородной… Шиларджи, ты слышишь?! Ма-го-род-ной железы!
«Все-таки наука в руках жестокосердных – это чистое зло, что бы там ни говорил Аластар. Как нельзя позволять малым детям играть с огнивом, так и безнравственных людей нельзя допускать к тайнам природы», – думала Джона.
Понимая, что следующей на очереди будет она, шуриа приготовилась защищаться до конца. У нее еще остались когти, зубы и яд. Авось получится отравить мучителей. Одно не радовало – когда он подействует на одного из вивисекторов, Джойана будет выпотрошена на предмет выявления искомой железы.
Сдохнуть от руки сотоварищей Вилдайрова потомка – как это несправедливо!
Грэйн эрна Кэдвен
– Так-так, – притаившись в пышных кустах сирени, Грэйн внимательно проследила, как из уединенного домика искомой персоны, то бишь таинственного господина Акэлиа, вышел длинноносый мрачный тип в темном рединготе, нахлобучил шляпу и направился в сторону города. – Этот носатый сыч на юного студента точно не тянет. Наш юноша ведет активную светскую жизнь?
– Знакомое лицо какое… – задумчиво молвил Удэйн. – Где-то я его видел…
– Эсмонд? – оживилась ролфийка.
Соратник сморщил нос и помотал головой:
– Нет… не помню, – и виновато пожал плечами.
– Ладно, потом вспомнишь, – Грэйн великодушно хлопнула его промеж лопаток и, пошарив под юбкой, вытащила оба пистолета. – На, держи один. И патроны. Окна на тебе, а я – в дверь.
– А если их там много?
– Мы тут уже почти час сидим, – хмыкнула эрна Кэдвен. – Теряем время. Делать нечего, придется рискнуть, пока нас самих не прихватили за задницы. Пошли!
– Ты хоть редингот сними, – заботливо предложил Апэйн.
– Точно матереешь, – ухмыльнулась ролфийка и последовала совету. – Дай срок, братец Удэйн, мы из тебя еще такого диверсанта сделаем – о-о!
К двери Грэйн подошла, совершенно не скрываясь, разве что пистолет прикрыла складками юбки. И постучала затейливым дверным молоточком – тук-тук. Есть кто дома?
После минутного затишья внутри кто-то прошуршал, а затем из-за двери спросили:
– Кто там?
«Это мы, ролфийские шпионы!» – иронично подумала женщина и взвела курок.
– Здесь ли проживает господин Эгнайр Акэлиа?
– Чем могу служить, сударыня? – дверь открыл русоволосый юноша в модном жилете цвета болотной ряски и шелковом галстуке. Если б не конфедератские тряпки, идберранский акцент и фамилия, эрна Кэдвен присягнула бы, что перед нею – уроженец если не Эйнсли, то, по крайней мере, Бриннси. Челюсть у него была совершенно ролфийская, такую ни с чем не спутаешь. И шея тоже.
– Господин Акэлиа? – уточнила Грэйн. – Эгнайр, сын госпожи Тарвен Акэлиа, гражданки Эббо, проживавшей в Индаре?
– Да, это я, – юнец прищурился. – А в чем, собственно…
– Вы-то мне и нужны, – радостно оскалилась ролфийка и коротко тюкнула его в лоб рукоятью пистолета.
Подхватив жертву прежде, чем та успела осесть на пол, Грэйн ввалилась в дом.
– А! – взвизгнул кто-то из гостиной.
Ролфийка отшвырнула господина Акэлиа в сторонку и, рявкнув: «Апэйн! Ко мне!» – прыгнула вперед.
Ей навстречу выбежал еще один юнец с длинноствольным пистолетом, каковым он не слишком умело размахивал. Видно, не успел зарядить. «Да у них тут гнездо!» – догадалась Грэйн, подножкой сбивая на пол противника. Падая, тот ударился об косяк, что-то сухо хрустнуло, и парень затих. Проверять было некогда. Осматриваясь, ролфийка услышала справа какой-то шорох…
– Пригнись! – крикнул от двери Удэйн, и эрна Кэдвен тотчас растянулась рядом с телом. Над нею грохнул выстрел. Не замеченный женщиной очередной обитатель дома с шумом покатился вниз по какой-то лестнице. Грэйн перевернулась и пощупала шею лежащего рядом парня. Жилка не билась.
– Ну, как? – над нею наклонился соратник и подал руку.
– Этот «холодный», – хмыкнула эрна Кэдвен. – Малость перестаралась. Второй вниз скатился. Спасибо, выручил. Братец, – и лихо подмигнула. – Тот у двери – наш «наследник». Пригляди за ним, а я пока… Это что? Ты слышал?
Удэйн, послушно ощупывавший «наследника», насторожил уши, Грэйн закрутила головой, принюхиваясь и прислушиваясь. О, снова! Приглушенный стенами крик… или?..
– Знакомый какой визг… – пробормотала ролфийка. – По-моему, это в подвале… а, вот и лестница туда… Ты дверь запер?
– Угу, – он подтащил бесчувственного, но живого Эгнайра Акэлиа поближе и уложил рядом с мертвецом. – Этот пока не очнется.
– Тогда пошли, – скомандовала Грэйн и перепрыгнула через перегородивший лестницу труп, направившись к тяжелой двери подвала.
Джона и Грэйн
Тиглату успели сделать несколько разрезов, когда наверху что-то загрохотало.
– Я пойду и посмотрю, что там случилось, – сказал брат Химик и специально предупредил нетерпеливого соратника: – Только, чур, без меня не начинать. А то я тебя знаю, брат Торопыга.
Видимо, прецеденты уже были.
Брат Лекарь недовольно гремел скальпелями в жестяном судке, Тиглат тихо скулил, а Джона внимательно прислушивалась к тому, что происходило в комнатах над ее головой. А там определенно что-то происходило, что-то необычное для тихого домика студента на окраине, где под кустами хоронят убиенных и регулярно практикуют изуверские опыты над живыми людьми.
– Держись, Шэйз! – прошипела она. – Мы еще отомстим им всем.
– Х-х-х-х-х…
– Заткнитесь оба! – рявкнул брат Лекарь.
«Еще чего?!»
– Эй! – во всю глотку заорала Джона. – Кто-нибудь! Помогите! Спасите! Мы тут! Эй! На помощь!
Лекарь пытался заткнуть ей рот, но шуриа умудрилась цапнуть его за палец, а потом заверещать на весь дом не хуже закалываемого поросенка, прежде чем вивисектор стукнул легенькую Джойану об стену.
В этот момент произошло сразу несколько событий: дверь в подвал распахнулась настежь, грохнул выстрел, а брат Лекарь упал замертво. Надеяться на то, что пришло долгожданное спасение, у Джоны не имелось ни малейшего основания. А зря, ибо Шиларджи, Хёла и Дилах оказались щедры на чудеса и явления.
На пороге узилища стояла беременная эрна Кэдвен в компании с тивом Удазом. Теперь Джойана Алэйа Янамари могла с чистой совестью упасть в обморок. Что она и сделала.
Шэйз Тиглат
Всякое случалось. Все было. В иных салонах даже на честь покушались, предлагая вступить в непотребную связь с каким-нибудь извращенцем. Но чтобы резать живьем?!