Спорить Джона не стала. Без толку. Никто, кроме самих ролфи-хёлаэнаев, не способен разобраться в сложностях неписаных правил их жизни. И если Грэйн считает, что Джэйфф Элир ее обязательно прирежет, то ей хоть кол на голове теши. Эрну можно связать, отвезти на Шанту, прямиком в любящие объятия рилиндара. Но тогда упертая лейтенантша сама начнет гоняться за Элиром и требовать, чтобы он ее зарезал. И каждую ночь объяснять, почему именно шуриа просто обязан ее убить без всякой жалости.
И хитрая шуриа решила сменить тему, вернуться к вопросу о доле, уготованной Шэйзу.
– Элиру такой подарочек, как наш Тиглат, придется по душе. Вот увидишь, Джэйфф найдет ему достойное применение.
– Да, я решила поделиться косточкой! – обрадовавшись повороту разговора, ролфийка сразу повеселела и прищелкнула зубами. Был бы хвост, завиляла бы, наверное.
Джойана не выдержала и хихикнула:
– Как быстро вас выдрессировал Священный Князь, однако. Одно его слово – и никаких больше шуток про змеиные хвосты.
– Тьфу! – обиженно выпятила губу Грэйн. – Ничего, зато теперь у нас есть новая шуточка – про магородную железу! И вот увидишь, вас, ползучие наши, Священный Князь выдрессирует не хуже! И… Джойн, а чем это таким потянуло? – Ролфийка забавно сморщила нос и чихнула. – Это… Ох! Вот дерьмо!
– А это мы. – Появившийся на пороге Удэйн неловко переступил грязными сапогами по коврику. И вздохнул, покаянно повесив голову. За спиной у ролфи точно так же переминался с ноги на ногу смущенный Тиглат. Все-таки шурианский повстанец был достаточно хорошо воспитан, чтобы испытывать неловкость оттого, что предстает перед дамами в столь неприглядном и… ароматном виде. С мокрых штанов обоих мужчин капало. И с пол сюртуков тоже.
Мгновение Грэйн созерцала это явление, высоко подняв брови, а потом воздела руку и гавкнула:
– Кр-ругом! В сад! В пруд! Бегом марш!!! – и, повернувшись в сторону подвала, зычно крикнула: – Щенок! Бросай лопату и живо тащи мыло! И воды нагрей! Ну?! Шевелись!
Эгнайр зашевелился, да так резво, что суровая ролфийка задумчиво нахмурилась и пробормотала, глядя вслед нагруженному простынями и банными принадлежностями юноше, рысцой устремившемуся в сад, к пруду:
– Хм… А вообще, если как следует погонять… может, со временем что-то и выйдет? – И, повернувшись к шуриа, подмигнула: – Ну, что? Ты идешь со мною любоваться голыми мужиками в пруду? Учти, мой опыт говорит, что уровень откровенности в речах напрямую связан с наличием штанов на заднице!
Но радовать взор зрелищем обнаженной мужской ролфийско-шурианской натуры леди Янамари отказалась наотрез, сморщив аристократический носик с истинно великосветским снобизмом. Так что на берег небольшого пруда ролфийка отправилась в одиночестве. Нет, вовсе не потому, что так уж стосковалась по виду поджарых задниц (уж на что, а на это добро Грэйн еще в форте Логан насмотрелась; в конце концов, для тех, кто хоть раз видел купание кирасирского эскадрона, никаких тайн уже быть не может!). И даже не затем, чтобы и впрямь добиться от соратников каких-то особенных откровений. Нет, просто невидимые часы, отмерявшие время до начала операции «Ициар», беззвучно тикали, а послать на встречу с диверсионной группой эрне Кэдвен, кроме Удэйна, было некого. Стало быть, тому еще нужно будет дать хоть пару часов на пищу и отдых… В общем, если можно совместить приятное с полезным, то бишь отмывание от содержимого городской клоаки и доклад о проведенной… акции, то почему бы и нет?
– Мойтесь-мойтесь, – благосклонно кивнула ролфийская лейтенантша всполошившимся купальщикам. – Рты же у вас не заняты? Вот и докладывайте пока, между делом. Начнем с милейшего Шэйза. Ну, драгоценный наш, и как все прошло с тивом Алезандезом? Излагайте.
Как оказалось, смутить идейного повстанца и убежденного борца с ролфийской оккупацией довольно сложно. Во всяком случае, после непродолжительного замешательства господин Тиглат принялся излагать, да так складно, что Грэйн аж заслушалась. «Умеет красиво говорить, аспид!» – мысленно восхитилась она, прохаживаясь по бережку и попыхивая найденной в карманах у одного из студентов-живодеров сигарой. Жизнь определенно налаживалась, и единственное, чего сейчас не хватало эрне Кэдвен, так это стека в руках. Чтобы этак демонстративно в руках крутить или бурьян посшибать.
– Позвольте узнать, сударь партизан, – ухмыльнулась она, – что именно подвигло вас не лишать нас удовольствия от вашего общества? Это я к тому, что по дороге сюда можно было сбежать раз десять. Уж что шурии действительно умеют делать хорошо, так это выбирать момент, чтоб улизнуть. Ну?
На этот резонный вопрос лидер «Эджарты» отвечать не спешил, бочком выбираясь из воды и спешно оборачивая чресла простынкой.
– Удэйн? – ролфийка вопросительно повернулась к вытиравшемуся сородичу. Тот был краток:
– В городе погромы и беспорядки. А в глазах ициарцев шуриа почему-то прочно ассоциируются с Доминионом Шанта и ролфийским нашествием.
– Исчерпывающе. Стало быть, сударю нашему повстанцу и впрямь некуда податься. Какая ирония судьбы, не правда ли, милейший Шэйз?
– Какое тонкое замечание! Сколь неожиданно услышать подобное из уст вам подобной! – фыркнул натянувший штаны и оттого осмелевший сопротивленец. – Впрочем, хёлаэнаям не привыкать глумиться над беспомощными измученными пленниками!
– Не прибедняйтесь, сударь, – хмыкнула ролфийка, пройдясь оценивающим взглядом по поджарой фигуре повстанца – словно лошадь выбирала, разве что зубы не проверила. – На вас пахать можно. Кстати, раз уж вы закончили омовение, не соблаговолите ли помочь леди Джойане на кухне, а? – И добавила, пресекая возражения: – Это был приказ. А ты задержись, Удэйн.
Соратник проводил взглядом горделиво удалившегося Тиглата.
– Я не хотел говорить при нем.
– Я поняла, – отозвалась Грэйн. – Были трудности с нашим ползучим другом?
– Разве что незначительные, – чуть поморщился Апэйн. – Главное не это… Я ее нашел.
– Что? – непонимающе нахмурилась эрна Кэдвен, а потом догадалась, но, все еще не веря, переспросила: – Что? Ее?
– Тетрадь посвященной Аслэйг, – торжественно кивнул сородич и, покопавшись в зловонной груде перепачканных одежд, извлек стопку желтых от времени листков. – Вот. Обложкой пришлось пожертвовать. Представь, лежала себе на полке в секретере моего родителя и…
– Что?! Да ты… – Ролфийка даже зажмурилась и головой замотала, будто одолеваемая слепнями кобыла. – Да ты сам-то хоть понимаешь, какое это… Ух!
Выхватив у него бумаги, Грэйн в порыве чувств обняла брата-посвященного так, что у того кости хрустнули, и поцеловала в щеку.
– Когти Локки! – восхищенно ахнула она, прижимая к груди драгоценную добычу. – Присягнуть готова – ты и впрямь далеко пойдешь, Удэйн! Надо же! Вот что называется – выгрызть победу! Либо ты на самом деле удачлив, как хитрохвостый змей, либо… Огненная знала, кого выбирать себе в посвященные! Она не ошиблась, нет, не ошиблась! Ну-ка, ну-ка…
– Манускрипт все равно зашифрован, – скромно заметил польщенный похвалами соратник.
– А-а, неважно! Главное, что он теперь у нас, и щенок у нас тоже… и если я теперь хорошенько извернусь, то Конри… – эрна осеклась и замолчала, уставившись на Удэйна так, что тот испугался даже – как бы дыру не просверлила пронзительным взглядом. И поспешил заверить Грэйн:
– Я понял, что у тебя счеты с лордом-секретарем.
– У меня, его подчиненной, не может быть никаких счетов с непосредственным начальством, братец, – предупреждающе покачала головой ролфийка. – Если бы я имела в отношении лорда-секретаря некие… м-м… планы, то даже обсуждение их, скажем, с тобой – равносильно предательству. А предателей и преступников, к твоему сведению, вешают.
– Я тебя не сдам, – серьезно сказал Удэйн. – Ты – моя сестра по посвящению. Это – очень непривычно и слишком ценно, чтобы… И причин любить лорда Конри у меня нет.
– Хм, – криво усмехнулась Грэйн. – Ну что же… Кресло лорда-секретаря имеет такое свойство – частенько оно меняет владельца. А Конри, к слову, начинал мичманом на шлюпе. И никаких планов у меня нет. Пока нет. Пойдем! Тебе нужно поесть и отдохнуть. Отправишься встречать наших диверсантов. Мне больше некого послать, кроме тебя.
Студенты всегда столовались скромно, а потому припасами Эгнайр Акэлиа похвастаться не мог. Исследовав его кладовку, Джона нашла две буханки хлеба, кусок сала и яйца, мелкие и синеватые, словно не куриные, а отнятые в неравной битве у голубей. Брать в руки противно – вся скорлупа в помете и перьях. Фи! Джона взялась за ненавистную готовку только потому, что ей срочно потребовалось время, чтобы побыть одной и подумать. Готовить же имперская аристократка не любила, не умела и не пожелала научиться. Впрочем, шить и рукодельничать леди Алэйа тоже никогда не стремилась. Зачем это наследнице Янамари или жене Бранда Никэйна? Суровая жизнь на Шанте ничего в отношении Джоны к женским занятиям не изменила.
Конечно, не всем яйцам удалось оказаться на сковородке, но в общем и целом графиня справилась, если не считать, что кушанье немного подгорело. Пахло, по крайней мере, неплохо.
Выгнав из кухни дым и духов убиенных студентов фартуком в распахнутое окно, Джона сочла свой долг исполненным и присела отдохнуть, а заодно и подумать.
История с выкупом Джэйффа Элира и превращением Удаза в Удэйна произвела впечатление. Какое? Сногсшибательное, конечно. Проклятье Сигрейн… От него веками искали либо защиту – эдакие доспехи от удара молнии, либо тропинку в обход. Но можно ли вычерпать море? А ведь это не боги прокляли шуриа, это сделали такие же смертные люди. И все горе, сотворенное в мире во все времена, творили не боги, а люди.
«Если бы каждый из ролфи возлюбил по одному шуриа, как повелел Священный Князь… – Джоне стало смешно от этих мыслей. – Ручные шуриа, а? Заведи себе маленького змеиного кузена и получи от Короны половину священного эйра. Всего шесть возлюбленных шуриа – и вы становитесь настоящим эрном. Не слишком ли много времени я провела среди конфедератов?»