– Мы здесь умрем, – по тону Евы было непонятно, спрашивает она или констатирует факт.
– Хочешь вернуться? – равнодушно спросил Адам. Он уже не сомневался в близости смерти, но не хотел говорить об этом Еве.
Женщина молчала. Адам даже подумал, что она не слышала вопроса.
– Нет, – наконец, ответила она. – Если мне суждено умереть, то пусть это произойдет здесь и по моей воле, а не там, по прихоти Саваофа.
– А с чего ты решила, что твоя смерть здесь – не воля Саваофа? Он – бог. И властвует над обстоятельствами.
Ева снова помолчала.
– Значит, чему быть, того не миновать, – проговорила она. – А я, по крайней мере, умру свободной.
«Странное она все-таки существо, – подумал Адам. – Я принимаю неизбежность смерти как искупление вины перед господином, а она, похоже, ставит ее богу в упрек. – Мысль его вдруг вильнула в сторону. – А все-таки хорошо, что я остался с ней».
И это соображение побудило мужчину что-то делать, а не покорно лежать в ожидании смерти. Он встал и начал всматриваться в, казалось бы, бескрайнее поле песка. Затем вернулся назад, где чуть в отдалении росло сухое колючее дерево, почти не дающее тени. Весь исколовшись, он забрался, как мог, высоко и вгляделся в даль. Чуть повеселев, Адам спустился и подошел в жене. Та лежала, повернувшись лицом вниз и прикрыв одеждой голову от солнца.
– Далеко за песком я видел зеленую полоску. Наверно, там снова начинается лес, – сказал он, присев рядом с женой. – Можно попробовать туда добраться.
– А зачем? – печально спросила Ева. – Чтобы ты продолжал страдать от того, что бросил своего бога? И стал бы за это упрекать меня?
Адам хотел вспылить, но сдержался.
– Знаешь, жена, – сказал он, – бог в моей душе останется навсегда, и как бы ты не старалась, тебе его из меня не изгнать. Но я ведь никогда не говорил, что он мне дороже тебя.
Усталые глаза Евы оживились.
– Ты не забудешь то, что мне сейчас сказал? – спросила она, положив голову ему на колени.
Адам усмехнулся и с серьезным видом кивнул.
– Тогда пошли поскорее, – обрадовалась Ева, вскочив на ноги.
– Мы пойдем, но не туда, – сказал тоже вставший Адам.
Женщина удивленно на него посмотрела.
– Мы далеко не уйдем по этой пустыне без воды и при такой жаре, – пояснил Адам. – Поэтому вначале вернемся к последнему ручью и подождем ночи, когда станет прохладнее. А потом, напившись на дорогу, пойдем через пески. И или умрем, или доберемся до того леса.
Они шли всю ночь и следующее утро. Последнюю часть пути, когда уже вдали показались деревья, Адам тащил Еву на себе.
До леса они добрались, и, главное, нашли воду.
Эта земля отличалась от места, откуда они пришли. Деревья были выше и росли реже. Не все плодоносили, а кроме того, добраться до плодов было совсем непросто. Ночи были намного холоднее, и им действительно пригодилась одежда, данная Самаилом. Но и в ней по вечерам и ночью они мерзли, и в поисках тепла Адам совершенно стер себе руки, пытаясь разжечь первый костер. Им теперь казалось странным, что они могли относиться к разведению огня как к обременительному ритуалу, придуманному Саваофом. Их новая жизнь была полна страха и ранее неизвестного им чувства жгучего голода, отличавшегося от прежнего необременительного сосания под ложечкой в предвкушении скорой трапезы. Охотиться Адам не мог. Оружие, данное ему Саваофом, осталось в Эдеме, их бывшей родине. Люди тайком друг от друга пробовали жевать почти все, что попадалось под руку. И каждый из них не раз мучился ужасными болями в животе, не подозревая, что лишь чудом избежал смерти.
Но мало-помалу они учились искусству выживания. Адам нашел острый, похожий на нож, осколок черного камня. Как выяснилось, он был настолько тверд, что им можно было не только резать дерево, но даже обтесывать другие камни помягче. И вскоре у мужчины появилось копье с каменным наконечником, которым он убил своего первого оленя. А сделав из жил животного тетиву, он смастерил лук. Кроме того, мужчина научился рыть ловчие ямы, и, в конце концов, угроза неминуемого голода отступила.
Ева же, подсматривая за мелкими зверюшками и птицами, научилась различать съедобные плоды, ягоды и грибы, которые приносила в их примитивное жилище из сухих веток, прикрытых крупными листьями какого-то дерева.
Но такая более или менее спокойная жизнь продолжалась недолго. Наступили холода, и дичи стало намного меньше. Охотиться стало небезопасно из-за хищников. Адам, опасаясь за Еву, запретил ей уходить далеко от дома. Да в этом, по сути, и не было смысла. И плоды, и грибы, и ягоды куда-то исчезли. Люди не один раз корили себя, что в пору изобилия не сделали запасы.
Однажды Адам ушел на охоту, а Ева, как всегда, осталась поддерживать костер. Здесь она чувствовала себя в безопасности. По непонятным причинами звери боялись огня и не подходили близко. Адам не раз говорил по этому поводу:
– Ты видишь, женщина. Мы все-таки избранные. Не зря отец говорил, что мы цари природы. Мы слабее других тварей, но посмотри, даже с нашими несовершенными телами можем держать животных в страхе.
– Здесь не Эдем, – тихо отвечала Ева, не желая вступать в споры. – Возможно, ты и прав, но нам следует быть осторожными. Может, и эти звери считают себя царями.
– Эти безмозглые, бессловесные твари? – возмущенно спрашивал Адам.
– Ты просто не знаешь их языка, – резонно отвечала женщина.
– Так почему же они не разводят огонь? И боятся его? Где их луки и копья, чтобы охотиться? – продолжал кипятиться мужчина.
– Огонь им не нужен, потому что их шкура спасает от холода, а вместо твоего лука у них есть острые клыки и когти. Твое оружие – не попытка ли возместить то, чего тебе не дано? Так, может, животные совершеннее нас? – сказала Ева и отвернулась, чтобы не слушать возмущенное пыхтение мужа.
В один из дней Ева быстро освободилась от своих дел. Голодна она не была. С вечера они хорошо поели. Кроме того, у нее был завернутый в листья и закопанный кусок мяса на случай, если Адам вернется с пустыми руками. А утром она наткнулась на беличье гнездо с запасами орехов.
Женщине было скучно. Она бездумно играла косточками съеденной накануне птицы, вспоминая беззаботную жизнь в Эдеме. Всего больше она переживала разлуку с насмешливым и умным Самаилом. От мыслей о нем по ее телу прошла и тут же исчезла какая-то сладкая волна. Но она понимала, что ее место отныне здесь, и невольная слеза скатилась по ее щеке. В это время раздался шум и испуганный крик Адама:
– Ева! Скорее забирайся на дерево.
Женщина испуганно огляделась, никого не увидев, но советом Адама воспользовалась. В тот же момент из зарослей выскочил ее муж. Его левое плечо было жестоко расцарапано. Лоскут кожи, болтаясь, то прикрывал, то обнажал глубокую кровоточащую рану. Оружия у Адама не было. Видимо, растерял по дороге. Он подскочил к ближайшему дереву и, не обращая внимания на боль, стал карабкаться наверх. Сразу за ним к их жилью выскочила стая волков. Разделившись на две части, звери окружили деревья, на которых спасались люди. Сделав несколько попыток допрыгнуть до смертельно перепуганных Адама и Евы, они расселись и угрожающе завыли. К удивлению людей, они не так уж боялись костра. Они просто не обращали на него внимания, стараясь близко к нему не подходить.
Их жизнь теперь зависела от того, уйдут, наконец, волки искать новую добычу или нет. Вечно Адам и Ева оставаться на деревьях не могли. Волки не торопились, понимая, что добыча никуда не денется. Те, что помоложе, начали, играя, возиться друг с другом. А люди, несколько успокоившись, стали выбирать среди разлапистых ветвей место поудобнее.
– Что у тебя с рукой? – спросила Ева. – Очень больно?
– А это мне устроил вон тот, вислоухий, – сказал Адам, показав на самого крупного из волков. Тот как будто понял, что речь о нем, и, подняв голову, глухо зарычал.
– А что ты не залез на дерево раньше? – удивилась Ева.
Адам помолчал.
– Может, и надо было, – тихо сказал он в сторону, вспоминая пережитую боль и ужас близкой смерти, но вслух произнес другое:
– Я уже был рядом с домом. Мне повезло, и я подстрелил большого кролика и фазана. И уже думал, как мы славно с тобой поедим, когда нарвался на этих зверюг. Я мог успеть залезть на дерево, но побоялся, что они учуют наше жилье и тебя, и решил предупредить. А по дороге меня все-таки чуть задрал вот этот, клыкастый.
– Ты рисковал собой, чтобы спасти меня? – не веря услышанному, спросила Ева.
– Да, – просто ответил мужчина. – У меня больше никого нет.
Похоже, волки не собирались уходить. Уже начало темнеть, а стая все сидела в ожидании. Костер почти догорел и, осмелев, звери начали осваивать захваченное место. Один из них унюхал и выкопал спрятанный Евой кусок мяса. Между животными завязалась драка, которую прекратил вислоухий враг Адама, отогнавший других и жадно вцепившийся зубами в добычу.
– У меня все затекло, – жалобно проговорила Ева. Ветви ее дерева были тоньше, чем у того, на которое взобрался мужчина, и ей было труднее удерживаться.
– И я хочу пить, – чуть не плача добавила она.
– Потерпи. Не раскисай. Они скоро уйдут, – с убеждением в голосе отозвался Адам, хотя у него на душе скребли кошки. – Привяжи себя к дереву. Так будешь тратить меньше сил.
Ева размотала уже порядком изношенное укутывающее ее тряпье и привязала себя к стволу. Так она действительно чувствовала себя увереннее. То же самое сделал и Адам. Наступила ночь. Люди перестали видеть, что происходит внизу. А оттуда не раздавалось ни звука. Было непонятно почему: то ли звери ушли, то ли просто затаились. В конце концов, измученные люди так, скрючившись, и заснули среди ветвей.
С первым же лучом солнца они открыли глаза. К счастью, никто из них не свалился. Люди попытались размять затекшие конечности, которые тут же отозвались нестерпимой болью. Ева даже вскрикнула. Но волков внизу не было. И, насколько можно было разглядеть, поблизости тоже. Адам осторожно спустился, готовый мгновенно забраться обратно. Но все было спокойно. Разве что вдали глухо крикнула какая-то птица. Выждав какое-то время, слезла и Ева. Поняв, что находятся в безопасности, люди бросились к костру и начали раздувать почти совсем уже погасшие угли. Огонь оставался для них хоть какой-то защитой.