– Нам здесь больше нельзя находиться, – сказал Адам. – Это место, как выяснилось, небезопасно. Да и волки теперь о нем знают.
– Что же делать? – с тревогой спросила Ева.
– Уходить, – решительно произнес мужчина. – Охотясь, я доходил до места, где кончается лес. Но дальше там идет не пустыня, а покрытое травой место, за которым не так далеко какие-то холмы. Пойдем туда. Может, там нет волков.
– А если волки найдут нас и там? Уйдем снова?
– А у нас есть выбор? – грустно ответил Адам и поморщился. У него люто болела рука.
Ева, помолчав, кивнула.
– Я пойду с тобой, куда захочешь, – сказала она.
Адам благодарно на нее посмотрел.
– Я пойду отыщу свой лук и копье. И, может, сумею кого-нибудь подстрелить, а ты будь готова уходить.
Адам ушел, а за ним и Ева. Она надеялась, что, может, снова сумеет найти беличье дупло и разжиться орехами. Но в этот раз ей не повезло. Женщина собрала в дорогу орехи, найденные накануне. Оказалось, что их совсем мало. Наконец, вернулся Адам. Ему тоже не сопутствовала удача. Он принес только небольшую птицу. Было видно, что он плохо себя чувствует, каждое движение раненной руки было мучительно.
Ева подождала, пока он передохнет, и они двинулись в путь. Адам с трудом превозмогал боль, но куда-то уверенно двигался. Они шли почти весь день, останавливаясь на короткие привалы, чтобы напиться и пожевать орехи. Ближе к вечеру они вышли на опушку. Солнце уже почти село, но пока еще отчетливо можно было разглядеть гряду холмов. Посоветовавшись, они решили, что успеют добраться до них до темноты. Уже светила луна, когда они вышли к отрогам холмов. Совершенно без сил они свалились под кроной густого дерева и заснули. Их сон, к счастью, никто не потревожил.
Адам проснулся совсем больным. Его знобило, руку раздирала пульсирующая боль, она покраснела. Ева не знала, что делать, и только жалобно на мужа поглядывала и поглаживала по здоровому плечу. Адам старался крепиться. Что такое болезнь, он не знал, как не знала этого и Ева. Намного медленнее, чем вчера, они двинулись далее к холмам. Каждый шаг давался Адаму с трудом, но они вышли к маленькому водопаду и озеру, спрятанным в гористой местности. Более того, им посчастливилось найти просторную сухую пещеру, в которой они и расположились. Последних сил Адама хватило на то, чтобы развести костер…
Утром встать он не смог. Казалось, прошли всего сутки, а от мужчины осталась только половина. Ввалившиеся глаза лихорадочно блестели, а сам он, к удивлению Евы, нес совершеннейшую чушь и даже не отзывался на собственное имя. Рука распухла и налилась багрово-красным цветом, сквозь который просвечивало что-то желтое. Кожа Адама была горяча, и он отдернулся от теплой руки Евы как от огня. Женщина глядела на него и плакала от бессилия. Единственный ее человек страдал и угасал у нее на глазах.
Она не знала, что делать, но не могла и сидеть вот так, беспомощно глядя на его муки. Его губы были сухи и шершавы, а он даже не мог пойти напиться. Ева пошла к озеру. Она решила, что хотя бы во рту принесет ему попить. На берегу она заметила дерево с крупными, с ладонь, орехами, часть из которых валялась на земле. Она разбила камнем один из них, но его мякоть была горька и не годилась в пищу. Зато женщина уразумела, как использовать скорлупу. Расколов еще несколько орехов, она очистила их от мякоти и наполнила водой. Теперь, по крайней мере, от жажды Адам не будет страдать. Когда она вернулась, мужчина был в сознании. Он с жадностью выпил всю принесенную Евой воду и облегченно откинулся назад.
– Я умираю, Ева, – уверенно сказал он. – Я это чувствую.
Он неожиданно заплакал.
– Ева, моя любимая! Я боюсь смерти и не хочу умирать, – Адам всхлипнул. – Но кара отца меня настигла. – Его губы скривились, но он сдержал стон. – Мне безумно больно. Руку разрывает что-то изнутри и как будто рвется наружу. Я пью и не могу напиться.
Адам замолчал и словно перестал замечать Еву.
– Отец мой! Великий Саваоф! – страстно заговорил он. – Прости меня грешного. Я никогда больше не откажусь от тебя, да никогда и не отказывался. Дай мне еще шанс, и ты увидишь, что у тебя нет более верного слуги.
Человек замолчал и как будто прислушался.
– Нет, – безнадежно сказал он. – Мне нет прощения. И я, о великий, понимаю тебя и смиренно принимаю твою кару.
Адам перевел взгляд на Еву.
– Ева, любимая, – с тихой нежностью произнес он. – Ты меня прости. Жаль, что так получилось, и ты остаешься одна. Но, умирая, я молю тебя выполнить мою последнюю просьбу.
Ева, не переставая, плакала. Услышав его последние слова, она наклонилась и поцеловала его в запекшиеся губы.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – промолвила она.
– Убей меня, Ева, – попросил Адам. – Прекрати мои страдания.
Ева с ужасом на него посмотрела. Адам взял ее за руку и повторил:
– Пожалуйста, убей. Ты не знаешь, как мне больно. А смерть – избавление от мук. Я это понял.
– Хорошо, – обреченно сказала женщина, а Адам, казалось, повеселел.
– Подожди, когда я снова потеряю сознание и не буду ничего чувствовать, и тогда воткни в меня нож, – сказал он.
Ева кивнула и снова пошла за водой. Адам с жадностью напился и откинулся в забытьи на тряпье, которое подстелила ему жена. А та с ужасом думала о том, что будет делать, когда он потеряет сознание. Но Адам оставался с ней, хотя, почти не переставая, стонал. Он даже начал молить ее не ждать, пока сознание покинет его, но Ева отговорилась тем, что теперь уже не может нарушить данное обещание. Они оба не спали эту ночь. Еве уже начало казаться, что и она умирает вместе с мужем.
К полудню следующего дня Адама начал бить сильный озноб, и он потерял сознание. Ева со страхом глядела на лежащий рядом каменный нож из черного камня. А потом с состраданием перевела взгляд на больную руку Адама, и внезапно в ней вспыхнул гнев.
– Это не бог тебя убивает, муж мой, – сказала она вслух, как будто человек мог ее услышать. – А рана, нанесенная волком. И ее в первую очередь нужно винить в том, что за тобой пришла смерть. Значит, и наказывать нужно рану, а не тебя.
Сама не в себе, Ева схватила нож и ткнула им в желтое пятно в середине раны. Кожа лопнула, и оттуда полилась желтовато-зеленая дурно пахнущая жидкость. Ева думала, что вот-вот польется кровь, но ее почти не было. Через какое-то время женщина заметила, что края раны стали не такие красные. «Может, это боль выходит из него», – с надеждой подумала Ева. Больше за нож она не бралась.
…Медленно тянулось время, Ева сидела рядом с мужчиной, теша себя слабой надеждой, что случится чудо. Она часто бегала за водой для него, и радовалась, что он продолжает жадно и даже с удовольствием пить. А на следующий день он очнулся. Он выглядел ужасно, но из глаз исчез лихорадочный блеск. Мужчина с удивлением прислушался к ощущениям своего больного тела.
– Странно, боли почти нет, – в недоумении проговорил он. – И хочется есть.
Ева чуть не подпрыгнула от радости. Кажется, Адам пошел на поправку.
А тот с трудом сел и поднял глаза к небу.
– О, мой отец-создатель! Благодарю тебя! Клянусь, ты не пожалеешь, что сохранил мне жизнь, – благоговейно произнес он. А Ева горько усмехнулась.
Адам вставал и двигался с трудом. Ходить на охоту он, естественно, не мог, а их скудный запас орехов иссяк. Снова встала угроза голода. Ева охотиться не умела. Она несколько раз, пользуясь советами мужа, попыталась бросить копье и пострелять из лука, но проку от этих упражнений было мало. Ева ходила и собирала какие-то малопитательные корешки, которые только раздразнивали голод, но ни грибов, ни плодов, ни ягод не находила, не подозревая, что они просто не растут в это время года. Один раз ей повезло, и она убила камнем довольно крупную ящерицу. Ее мясо хоть как-то поддержало силы мужа. Сама она почти ничего не ела, отдавая все куски ему, а тот с эгоизмом больного и голодного жадно глотал, не задумываясь, ела Ева или нет.
Далеко уходить она уже не могла, от слабости у нее начала кружиться глова. Однажды в глазах потемнело так, что она упала и скатилась со склона на берег озера. Женщина испугалась, что повредила себе что-нибудь. Но это падение оказалось спасительным для нее и Адама. У самых ног Евы в миниатюрном заливчике густо плескалась, игриво выпрыгивая, нерестящаяся рыба. Хотя Еве и показалась, что ее можно было запросто схватить рукой, все оказалось далеко не так просто. Рыбы ловко и легко выскальзывали, как будто смеясь над ее неуклюжими попытками. От злости и обиды Ева уже чуть не плакала, но постаралась взять себя в руки. И, подумав, для начала решила лишить рыб возможности уплыть от нее на глубину.
Это было нелегко. Она несколько часов таскала камни, чтобы перегородить неширокое устье, связывающее заливчик с озером, и превратила его в прудик, хотя и сильно опустевший, но все еще богатый рыбой. Ловить руками она больше не пыталась, и в который раз решила использовать одежду, подаренную Самаилом. Замерев по колено в озере, она опустила кусок ткани в воду, держа ее за концы сверху. Почти сразу несколько неосторожных рыбешек туда заплыли. Ева рванула руку вверх, но из трех хитрых рыб ей удалось заполучить только одну. Но это уже было кое-что. К вечеру после многих и успешных, и неудачных попыток женщина сумела поймать пять штук. У них не хватило терпения дожарить рыбу, они жадно съели ее полусырой.
Когда Адам окончательно поправился и смог вернуться к охоте, жизнь стала потихоньку налаживаться. Начало теплеть, откуда-то появилось много живности и птиц. Зацвели цветы, и снова без труда можно было находить грибы и ягоды. Памятуя о нападении волков, Адам сделал из толстых веток загородку, которой они могли перегородить вход в пещеру. И по ночам спали теперь совсем спокойно. Мужчина чувствовал себя все более уверенно в окружающем мире. И вновь начал повторять, что Саваоф вовсе не смеялся над ними, когда говорил, что создал их царствовать.
Однажды он с загадочным видом позвал жену, чтобы что-то показать. Недалеко от дома он вкопал в землю засохшее дерево, которое увешал черепами убитых им животных.