Ева, которая вначале, не замечая детей, плескалась в воде, наконец, почувствовала на себе пристальный взгляд сына и обернулась. И увидела то, на что тоже не могла бы не обратить внимания любая другая представительница женского пола. Ее сын уже был мужчиной, и его естество явственно давало о себе знать.
Ева донельзя смутилась. Она не знала, как себя вести. Она понимала, что означает эта реакция мужского тела, но это был ее сын, а у нее уже было двое мужчин. Женщине стало безмерно жалко мальчика. А жалость сменилась досадой на Саваофа. Это все из-за него. Неужели из-за его недальновидности сыну придется жить с матерью или с козой, как отец? Ответа у нее не было, и она просто отвернулась. Каин тоже смутился, хотя то, как женщина смотрела на это место, вызвало только еще более сильное возбуждение.
На следующий день Ева вновь побежала к Самаилу. Тот, со временем начавший испытывать скуку от однообразия их любовных встреч, был удивлен, когда женщина не накинулась на него, как обычно, с поцелуями, как будто они не виделись целую вечность, а взволнованно заговорила о своем сыне.
– Любимый! – воскликнула она. – Ты должен мне помочь.
– Что такое? – лениво спросил Самаил.
– Ты должен сделать еще одну женщину. Ты ведь тоже бог, как и Яхве, – с мольбой в голосе проговорила Ева.
– Это он – тоже, а я – самый что ни наесть бог, – чуть обиженно ответил Самаил и засмеялся. – А зачем мне еще женщина? У меня уже есть, – сказал он и поцеловал Еву.
Та улыбнулась, но не дала богу продолжить ласки.
– Да не для тебя, любимый, – мягко сказала она, но в глазах у нее мелькнула ревнивая искорка. – Если б ты создал для себя другую женщину, она не прожила бы и минуты. Мне нужно спасать сына.
И Ева объяснила Самаилу, что мальчик превратился в мужчину с присущими его полу мужскими потребностями.
Бог, хотя и не подал виду, но растерялся. Как создавать смертных людей, он не знал. Этот секрет принадлежал только его изобретателю, Яхве. Ему же самому не составило бы труда создать бессмертную женщину, которая со временем присоединилась бы к сонму богинь. Загвоздка заключалась в другом. Он не мог позволить себе встрять в дела Яхве. Не он создал этот мир и его обитателей, и не в его праве было вмешиваться в игру, затеянную другим. Это не только могло их сильно поссорить, но и вызвать неодобрение всего вечного мира. Но, с другой стороны, женщина права, повзрослевшему мальчишке и в самом деле некуда было деваться.
И тут у него мелькнула шальная мысль. Вряд ли она понравилась бы его другу, но никакого формального нарушения законов вечного мира в ней не было.
– Дитя мое, – Самаил обратился к Еве так, как давно уже ее не называл. – Создать еще одну женщину я не могу, потому что это будет нарушением не мной придуманных правил, но твоему сыну помогу. Ты ведь, кажется, забыла, что есть еще одна женщина.
– Ты имеешь в виду Лилит? – с ревнивой ноткой спросила Ева.
Самаил кивнул.
– Так где же ее теперь найти? Столько лет прошло, а о ней ни слуху, ни духу. Может, и вообще ее уже нет, – с сомнением и отголоском тайной надежды проговорила Ева.
Бог улыбнулся.
– За ее здоровье можно не беспокоиться. Я думаю, кое-кто заботится, чтобы оно было в хорошем состоянии…
– Ты говоришь о Саваофе? – перебила бога Ева. – Ты хочешь сказать, что он с ней живет?
На последний вопрос Самаил не ответил, но, хитро подмигнув, продолжил:
– Я помогу Каину ее найти. Только, естественно, тебе придется отпустить его в маленькое путешествие. Если знать дорогу, туда можно дойти за полдня. Только, я думаю, ему не надо говорить, что его ждет встреча с женщиной. Пусть это будет для них обоих неожиданностью.
– От безделья уже совсем с ума посходили! – сердито крикнула Ева сыновьям, которые с гиканьем гоняли по пещере двух крыс со связанными хвостами. – Каин! Ты уже взрослый и должен учить брата чему-нибудь полезному, а не мучить зря этих животных, хотя я их и терпеть не могу.
– Ма! А откуда ты знаешь, что мы их мучаем? – нахально спросил Авель, который, пользуясь положением любимчика, всегда заступался за старшего. – Может, крысам нравится? Ты же по-крысячьи не говоришь, а они, может, наоборот, в восторге и пищат: «Давай, ребята! Наддай!»
Мать еще более нахмурилась.
– Вот я вас сейчас самих свяжу лианой и начну гонять по холмам. И послушаю, как вы будете кричать «наддай», – резко ответила она и снова обратилась к Каину. – А тебе что? На самом деле нечем заняться? Ни в поле, ни на озере? Все в порядке? Может, рис градом побило или сети волной сорвало?
Братья, видя, что мать не расположена к шуткам, притихли. Авель поймал несчастных пленниц и выбросил их наружу, перед этим развязав хвосты. А Каин не без удивления ответил:
– Мам! Какой град, какая волна? В это время года всегда тихо. Да и рыбу нам уже некуда девать. Сама же к дереву памяти целую кучу отнесла.
Это было правда. В одну из порций рыбы, видимо, положили мало соли, и она зачервивела. Ева, брезгливо морщась, отнесла ее к дереву памяти, приговаривая:
– А вот для тебя, о великий Саваоф, это в самый раз.
Мать пожала плечами.
– Мало ли что было. Это не значит, что вы должны бездельничать, – без видимой логики заключила она.
Мальчишки решили, что для их блага будет лучше, если они скроются с глаз матери, но Ева крикнула вслед:
– Куда это вы? Опять крыс ловить?
Те остановились. Авель сделал умильную мордашку и, обернувшись, сказал:
– Нет, ма. Мы купаться. На озеро. Заодно и сети проверим.
– Ты вот иди и купайся. И сети проверь. Не маленький. Каин в твои годы уже был мастер рыбу ловить. А его самого мне оставь, – усмехнулась Ева.
Авель вопросительно посмотрел на брата. Это было что-то новенькое.
– Что смотришь? Иди уже, проверяльщик сетей…
Авелю ничего не оставалось, как уйти, а Каин выжидающе посмотрел на мать. А та как-то странно его оглядела. Не по-матерински.
– Каин! – заговорила она с ним. – Ты ведь, кажется, любишь персики?
Мальчик, точнее, уже юноша, удивленно смотрел на нее.
– Очень. Да и Солу они понравились бы. Жалко, что нет их.
– Тогда слушай. Ты знаешь, я когда-то умела находить в лесу персики, а потом они пропали. Но я не потеряла надежду их найти снова, – внимательно приглядываясь к Каину, начала мать. Она не знала точно, насколько хорошо он осведомлен о ее тайной жизни, но в том, что ему многое известно, не сомневалась. И ей была важна его реакция на этот рассказ, замешанный на маленькой правде и большой лжи.
– Я часто оставляю вас одних. И делаю это потому, что продолжаю искать. Я надеюсь найти молодое персиковое дерево, которое можно было бы пересадить поближе к дому, – продолжала она. – Как-то я решила пойти не в сторону леса, куда мы обычно ходим, а через скалы. Это было не так-то просто. По дороге мне попалась неширокая река, которую пришлось переплыть, а затем гряда холмов. И вот за ними, когда я уже потеряла всякую надежду и испугалась, что не найду дорогу домой, я попала в место, где растут персики.
– А что же ты их не принесла? – притворно невинным тоном спросил Каин, который не очень поверил в эту историю.
– А я пыталась, – с горечью ответила Ева. – Я взяла, сколько смогла унести. Но не забывай, мне пришлось переплывать реку. И все мои персики «съела» она.
Эта подробность показалась правдоподобной.
– Так, если взять с собой мешок, может, получится их все-таки принести? – спросил он.
– Я к этому и веду. Ты уже большой и сильный. Плаваешь, как рыба. А если знать дорогу, то она не такая уж и трудная. Надо только встать пораньше и идти через скалы так, чтобы солнце светило в правый глаз. Потом переплыть реку и дойти до холмов. Если хочешь, можешь попробовать. Это и занятие, и приключение.
Каин с энтузиазмом воспринял идею.
Но когда через несколько дней он полез на скалы, его вера в успех предприятия поугасла. Два раза он чуть не сорвался, со страхом представив, как лежит мертвый у подножья или, еще хуже, живой, но раненный и беспомощный, и его жадно жрут какие-то звери и клюют птицы. Но все-таки поднялся наверх и, оглядевшись, в сердцах выругался. Торопясь скорее добраться до места, он не стал разведывать обстановку и полез наобум. А теперь было видно, что в какой-то сотне шагов есть естественный и вполне безопасный проход. Видимо, им и пользовалась Ева.
За скалами дорога была совершенно обыкновенной. Нужно было только следить за направлением. Каину даже стало скучно. Наконец, он дошел до реки. Теперь он был умнее. Ему вовсе не хотелось снова искать приключения. Течение было довольно быстрое, но вряд ли могло представлять для него какую-либо угрозу. И, найдя самое узкое место и убедившись, что на том берегу удобно выходить, Каин поплыл. Он чувствовал, как какие-то водные существа задевают ноги, но все обошлось. Ему и в голову не приходило, что он плавает с крокодилами. Правда, и Ева не знала об их существовании. Зато Самаилу, когда он объяснял дорогу, о них было известно. Но он вручил судьбу Каина провидению. В конце концов, его смерть тоже была бы выходом из положения. А для своего сына Авеля он бы со временем сексуальную проблему решил.
Дальше дорога снова стала несложной. Вскоре показались холмы. И наконец, он дошел до незнакомого леса. Но персиков не нашел. Каин несколько раз обошел ближайшие окрестности, разглядывая деревья, немножко не такие, как в их лесу, но не персиковые. Каин задумался. Пока все, что рассказала мать, было правдой, кроме одного, самого главного. Он устало присел. Вся эта история теперь показалась странной. Зачем было посылать его сюда за персиками, если их здесь нет? И неожиданно до него дошло. Как он сразу не догадался? Мать хотела от его избавиться. Нет, не убить, а именно избавиться. И послала туда, где можно было жить.
Она не хотела его оставлять в семье, и Каин ломал себе голову, почему. Вначале решил: из-за боязни того, что он выдаст отцу тайну о ее боге. Но ведь он знает об этом уже много лет и не проболтался. Не то что отцу, но и, что сложнее, Авелю. Так что же изменилось? И тут к нему пришло понимание. Дело в том, что он повзрослел, и мать заметила, что он начал видеть в ней женщину. А это, наверно, запрещено, хотя он об этом не знал и ничего с собой поделать не мог. И, наверно, поэтому она услала его подальше. Но, видимо, она все-таки его любит, потому что отправила не на смерть, а просто нашла другое, с виду безопасное место. Да вообще-то не так уж сильно и отправила. Через несколько часов, если захочет, то запросто может быть дома.