Но все-таки Каин очень расстроился. Он так их всех любил. И мать, и отца, и брата. Ему даже расхотелось жить. Но он был еще просто мальчик, пускай почти юноша, но мальчик, и обыкновенное чувство голода оборвало ход его грустных мыслей. Он поел какие-то незнакомые, но вкусные плоды, и подумал, что рано раскис. Он ведь хоть и дошел до леса, но в него сильно не углублялся. И, возможно, просто не добрался до персиков.
Солнце почти зашло, но он помнил направление и с некоторой опаской вошел в чащу. К его удивлению, этот так называемый лес кончился так же быстро, как начался. И вскоре он увидел перед собой бесконечную гладь голубой воды. Каин только ахнул. Но его рот буквально раскрылся от изумления, когда невдалеке он увидел некое строение, сделанное из толстых веток. Звери строить не умели. Кто бы это ни сделал, он мог быть только существом, подобным человеку. И Каин спрятался. Это существо могло быть опасным.
Ждать долго ему не пришлось. Из рукотворного дома вышла удивительной красоты женщина и, кому-то что-то крикнув, побежала к воде. Скинув с себя странное, не похожее на материнское, одеяние, она бросилось в воду, и, повернувшись на спину, блаженно отдала тело мягкой качке несильных волн. Каин, обомлев и не смея даже глубоко вздохнуть, во все глаза глядел на неизвестную красавицу. Ему казалось, что его гулко заколотившееся сердце сейчас выскочит из груди. Он думал, что это, наверно, богиня, человек не мог быть так прекрасен. У него совершенно выскочило из головы, что еще недавно он сетовал на судьбу и мечтал поскорей вернуться домой. Его дом теперь был здесь. Он был готов вырыть себе нору и жить в ней, только чтобы видеть это восхитительное создание.
Богиня вышла из воды и стала отжимать свои длинные темные волосы. Каин, завороженный, забыл об осторожности, неловко поменял позу, и подвернувшаяся сухая ветка громко хрустнула. Незнакомка настороженно подняла голову и взяла лук, оказавшийся рядом со строением. Привычным жестом натянув тетиву, она направила стрелу в заросли, где замер, теперь уже от страха, мальчик. Выждав несколько мгновений, богиня расслабилась и опустила лук.
– Еще не родился тот зверь, который способен застать меня врасплох, – спокойно сказала она в темноту. Не выпуская оружие, она подобрала свое одеяние. Понимая, что в этот момент она не сможет выстрелить, Каин бросился из кустов к ногам женщины.
– Богиня! – с восхищением воскликнул он. – Это я осмелился помешать тебе. Но у меня и в мыслях не было замышлять что-то плохое.
Лилит, а это была она, с удивлением посмотрела на юное человекоподобное существо. Оно явно не было богом и кого-то ей напоминало. И ее осенило. Это же «хорячий приплод», вспомнила она придуманное ею обидное прозвище и рассмеялась.
– Встать, мальчик, – дружески сказала она. – Я не богиня, а человек. Женщина, как и твоя мать. А ты неимоверно похож на отца. У тебя такой же глупый и потерянный вид.
Каин немножко обиделся, но обида затерялась где-то глубоко внутри в потоке нахлынувшего на него радостного чувства. Женщина не сердилась, она была человеком и знала его родителей.
– Ты знаешь моего отца и мать? – глупо переспросил он, но ничего другого, более умного, не пришло ему в голову.
– Мне знаком твой отец Адам, – коротко ответила женщина. – А тебя, мальчик, как зовут?
Каин засмущался.
– Каин, – робко проговорил он.
Лилит удивленно подняла брови.
– Каин? – тоже не очень умно переспросила она, хотя отчетливо услышала имя.
– Да, – засмущавшись еще сильнее, ответил мальчик.
– А почему тебя так назвали? – спросила Лилит с каким-то странным интересом.
Каин пожал плечами.
– Отец говорил мне, что на древнем языке богов это означает «первый». А я и есть его первый ребенок.
Лилит неожиданно рассмеялась и, повернувшись, закричала:
– Дочка! Иди скорей сюда.
Из дома пулей выскочила девчушка с длинными золотистыми локонами возраста Авеля или постарше и подбежала к матери. И с удивлением уставилась на пришельца, почти взрослого юношу.
– Это наш гость, – сказала Лилит девочке. – Скажи ему, как тебя зовут.
Девочка смутилась почти так же, как недавно Каин, и ответила:
– Каина.
Тот был ошеломлен.
А Лилит снова рассмеялась.
– Ее так на древнем языке назвал ее отец-бог. Она тоже первая, – сквозь смех сказала она и обратилась к дочери. – А теперь, малышка, ты тоже познакомься. Его зовут Каин.
Теперь настала очередь девочки удивляться.
Все трое зашли в дом, где Каина хорошо угостили. А затем Лилит стала его расспрашивать.
– Как ты к нам попал? – начала она.
– Мне мать сказала, что здесь есть персики, – охотно ответил Каин.
– Персики? – удивленно переспросила Лилит. – Она послала тебя в неизвестную даль только из-за персиков?
– Ну да, – недоуменно ответил Каин. – А что здесь такого? И я, и мать, и отец их любим. А Сол их вообще не пробовал.
– А кто такой Сол?
– Мой младший брат. Вообще-то его зовут Авель. Но из-за того, что его голова похожа на солнце, его называют Солом, – гордо сказал Каин. – Он такой же маленький, как и Каина.
Девочка обиженно посмотрела. Ей не понравилось, что ее считают маленькой. А главное, ее задело, что этот мальчишка не обращал на нее внимание, а завороженно смотрел на мать.
– А откуда Ева знает, что здесь есть персики? – продолжала расспрашивать Лилит.
– Она бывала в этих местах, – удивляясь ее непониманию, ответил Каин.
– Бывала, говоришь, – задумчиво протянула Лилит. Она догадывалась, что, скорее всего, Ева наврала, но персики здесь действительно были, и дорогу к ним она откуда-то знала.
– Ну да, – подтвердил Каин. – Она все точно объяснила. Вначале пройти скалы, потом переплыть реку, а затем перейти холмы.
– Реку? – обеспокоенно переспросила Лилит. – Ты перебирался через реку?
Каин опять удивился. Что было в том, что переплыл реку? Для него пустяком было и их озеро, а оно намного шире.
– Конечно. А как бы иначе я сюда попал? – ответил он.
Лилит с еще большим удивлением на него посмотрела.
– И ничего не случилось?
– Да пару раз чуть не столкнулся с какими-то длинными, похожими на бревна, существами. А так ничего.
– Да ты счастливчик,– воскликнула Лилит. – Эти бревна – кровожадные крокодилы. И чудо, что они тебя не съели. Может, просто не были голодны.
Поняв, что женщина не шутила, Каин поежился. Кажется, мать все-таки не из лучших побуждений отправила его в это путешествие. Но задумываться над этой не очень приятной мыслью не стал. Присутствие Лилит кружило его голову. И в голове билась одна и та же мысль: она-то – не моя мать.
А Лилит продолжала расспрашивать. Наконец-то она могла узнать, как жилось ее первому мужчине. К Адаму она всегда относилась хоть и свысока, но хорошо. Начальная неприязнь к неведомой Еве давно прошла. И сейчас Лилит даже по-хорошему позавидовала, что у них уже двое детей, а у нее только дочь. Наверно, это произошло потому, что Саваоф с годами стал реже навещать ее. Хотя она и на него уже перестала обижаться, поняв, что у вечных богов короткие чувства. Любая длящаяся продолжительное время связь начинает их утомлять. Она долго не могла с этим смириться, но боги не врали, когда говорили, что вечность убивает чувства. И Лилит поняла, что не только убивает, но и не дает им разгореться как следует. Потому что истинная страсть становится таковой тогда, когда на кону ставка – сама жизнь.
Думая о непостоянстве богов, Лилит отвлеклась от рассказа Каина, который с гордостью говорил о своем младшем брате. О том, какой он умный, ловкий и красивый, и какие у него чудесные, цвета солнца, волосы. Ну, совсем как у Каины, и Каин показал на девочку рукой. Лилит безотчетно повернула голову, и неожиданно ее озарила страшная догадка. Ей стало ясно, откуда Ева знает дорогу сюда. Еще бы не знать. Саваоф сам рассказал ей. Вот у кого он, оказывается, пропадал, а вовсе не в своем скучном вечном мире. А этот мальчик, Сол, наверно, его сын. Только у богов бывают такие яркие солнечные волосы. А она и Адам – темноволосы.
– А какого цвета волосы у Евы? – не к месту перебила она Каина.
Тот запнулся.
– Черные, как ночь, – удивленно ответил он, а Лилит удовлетворенно кивнула. Она так и знала. А Адам, дурачок, конечно, ни о чем и не подозревал. Хотя, если б и знал, то наверняка только возгордился бы честью выращивать сына самого Саваофа мудрого.
Лицо Лилит помертвело.
– Мама! Что случилось? – с тревогой спросила девочка, а у Каина мелькнула мысль, что он невольно обидел чем-то эту прекрасную женщину. Наверно, при ней нельзя было хвалить кого-нибудь другого, и зря он так распинался про Сола. Он испуганно затих. Но Лилит справилась с собой и улыбнулась дочери.
– У меня просто закололо в груди и стало трудно дышать, – соврала она.
– А сейчас как? – еще более встревоженно спросила девочка.
– А сейчас все прошло, малышка, – сказала мать, прижав дочь к груди. А потом взъерошила волосы сразу повеселевшему Каину. – Так что там натворил твой братишка?..
Этот мальчик точно ни в чем не виноват. Хотя, подумала она, он мог бы стать и орудием мести. Но ей нужно было убедиться, что она не ошибается.
От внимания Лилит не ускользнуло, что она вызывает у Каина восхищение, как не осталось незамеченным и плохо скрытое влечение к ней молодого мужчины. Вне связи с тем, откуда, почему и зачем появился юноша, ей это был приятно. Каин вовсе не был уродом. Он не мог сам это сознавать, но выглядел, как юный атлет с открытым лицом и располагающим взглядом. Причин не ответить взаимностью на чувства молодого человека Лилит не видела. А сейчас это было бы вдвойне сладко. Потому что, даже будь он страшилой, она сделала бы это назло Саваофу.
Уже было поздно, и Каина тянуло в сон. Сказывалось напряжение и усталость прошедшего дня. Заметив, что он совсем валится с ног, Лилит уложила его на место, где ночевала сама, сказав, что будет спать на берегу моря. Там было хорошо. Ночи еще были теплые, а еле слышный плеск волн убаюкивал. Каин заснул мгновенно, но через какое-то, видимо, не очень долгое время что-то его разбудило. Привыкший к опасностям лесной жизни, Каин, не открывая глаз, незаметно напряг мышцы, готовясь в случае нападения отпрыгнуть, а затем чуть приоткрыл веки. Над ним стояла и с любопытством его разглядывала Каина. Она был голая, ее детское тело вызвало у него лишь тень любопытства. Оно во всем, кроме одного, не отличалось от мальчишеского. Расслабившись, Каин с некоторым недовольством спросил: