как дрогнула ее фигурка. Но это было только один раз.
Главное было не в том. Ночи принадлежали только ему и Лилит. Когда Каин на следующую ночь все-таки вышел на берег, помня, что женщина обещала его к себе не подпускать, он хотел только на нее посмотреть. Но она не спала, а стояла лицом к морю на том же самом месте. И когда услышала его шаги, повернувшись, с обидой сказала:
– Наконец-то. Я уж подумала, что ты не придешь.
Время пролетело быстро, и пришла все-таки пора возвращаться. Из-за этого Каин с утра был в плохом настроении и старался не смотреть на обеих женщин, которые так быстро стали ему дороги. И у тех почему-то тоже были красные глаза. Они сходили за персиками, к которым Каин перестал испытывать интерес. Девочка поцеловала на прощание Каина, и он, сопровождаемый Лилит, которая зачем-то тащила на себе только что подстреленную ею крупную обезьяну, пошел в обратную дорогу. Разговаривать не хотелось. У Каина просто разрывалось сердце. Боялся, что стоит ему раскрыть рот, и он заплачет. Лилит, которая переживала больше, чем хотела себе признаться, понимая его состояние, тоже помалкивала, давая Каину возможность самому справиться со своими эмоциями. Они подошли к реке, и это дало возможность на какое-то время отвлечься, хотя именно здесь им предстояло распрощаться.
На берегу, наполовину скрывшись в воде, лежали два создания, которые по дороге сюда напомнили Каину бревна. Одно из них лениво открыло пасть, и мальчик с ужасом увидел ряд кривых и длинных зубов. Теперь он понял, какой опасности чудом избежал, когда несколько дней назад переплывал реку.
– Вспомнил старых друзей? – поинтересовалась Лилит, заметившая страх в глазах Каина. Он криво ухмыльнулся и поднял взгляд на женщину.
– Как же я переплыву?
– Это не так просто. И потребует от тебя и храбрости, и быстроты, – ответила Лилит. – Единственное твое преимущество в том, что крокодилы глупы, и все вместе кидаются на добычу, пытаясь отобрать ее друг у друга. Поэтому их надо отвлечь и принести им жертву. Чтобы они съели ее, а не знакомого мне мальчика.
До Каина дошло, зачем Лилит тащила на себе обезьяну. И странным образом вспомнил об отце. Он ведь тоже приносит в жертву богу трупы. Как будто тот какое-то чудовище, угрожающее смертью. Но ведь Саваоф на самом деле не такой. Каин это понял. Каина много об отце рассказывала. Он такой же, как люди, но могущественнее.
Лилит, видя, что он задумался, тронула его за руку.
– Очнись, – мягко произнесла она. – Пора прощаться. Когда крокодилы отвлекутся на обезьяну, тебе надо будет быстро плыть… Будь счастлив. Если захочешь навестить, не забудь принести что-нибудь в дар крокодилам.
И она, утерев непрошеную слезу, крепко поцеловала Каина. Смутившись от своей несдержанности, она резко кинула обезьяну чуть в сторону от крокодилов. Те оглянулись на всплеск и бросились в воду. С другого берега в том же направлении по воде заскользили еще две длинные тени.
– Я тебя люблю, Лилит, – сказал Каин и тоже жарко поцеловал женщину в губы. – Я обязательно вернусь. Я скоро вернусь.
Лилит оторвала мальчика от себя и посмотрела на крокодилов. Между ними завязалась шумная драка.
– Время плыть, – решительно сказала она. – Не медли.
Ева не находила себе места. Ее душа была неспокойна с первого момента, как Каин ушел куда-то в неизвестность, хотя Самаил убеждал ее, что все будет хорошо. Он уверял: божья воля приведет парня в нужное место. И даже персики ему перепадут. Она рассчитывала, что его не будет день-два. Но прошло три, а о Каине не было ни слуху, ни духу. Начал волноваться и Адам, которому Ева наплела историю, будто ей во сне приснилось, что за скалами растут персики. И ей так их захотелось, что она послала туда сына. Адам, почесав в затылке, назвал ее дурой, но тревожиться пока не стал. За скалами он как-то уже был. И знал, что они проходимы, но никаких персиков за ними нет. А только сплошная травянистая равнина, поросшая редким кустарником. Успокаивало его еще и то, что опасного зверья он там не встречал. А то, что мальчишка проявил самостоятельность, в глубине души только одобрил. И даже то, что он ночевал где-то в поле, его не обеспокоило. В конце концов, он это проделывал не в первый раз. Правда, раньше с ним был отец, но старшему сыну уже пора начинать взрослую жизнь.
Однако на исходе третьего дня скрываемое беспокойство родителей выплеснулось наружу. Они поругались, и Адам сказал, что с утра уйдет на поиски. Вернулся он только на следующие сутки с черным от горя лицом.
– Вот, – мрачно сказал он, показав Еве на какой-то предмет. – Это стрела Каина. Я нашел ее на берегу реки, в которой плавали какие-то чудовища со страшными пастями. Наверно, они напали на него. Он, видимо, отстреливался и обронил стрелу, но они его победили. Нашего Каина больше нет.
Ева заплакала в голос. Уж она-то не сомневалась, что во всем виновата сама. Заплакал и Авель. Вначале просто от испуга, в унисон, а потом, поняв, что Каин никогда больше не будет с ним играть, уже и «от себя».
Близился к закату третий день скорби. В доме почти никто не разговаривал друг с другом и никто почти ничего не ел. Авель бессмысленно пялился на пустеющее место Каина. Его брата не стало. И ему уже никогда не доведется прижиматься к его горячему телу, чтобы согреться.
В это время снаружи послышался шум знакомых шагов, и в пещеру ввалился усталый, но вполне живой Каин.
– Вот и я, – буднично произнес он. – Я принес персики. – И он показал свой довольно объемистый мешок.
Трудно описать бурную радость родни и умеренную Каина, не понимавшего, почему все так разорались. Наконец, до него дошло, что его посчитали умершим, и он, помрачнев, сердито посмотрел на мать.
– В общем, – нахмурившись, сказал он, – я был недалек от этого.
Ева опустила глаза. Но продолжать дальше Каин не стал, а вывалил персики на землю.
– На, мать, – безрадостно сказал он. – Ты же за этим меня посылала.
Адам и Авель, не обратив внимание на то, что между Каином и Евой что-то происходило, тут же схватили по штуке и вцепились зубами.
– Как вкусно, – в голос сказали сын и отец.
– Где ты их нашел? – запихивая в рот второй персик, спросил Адам.
– Там, – неопределенно махнул рукой Каин. – За скалами, за речкой и за холмами.
Ева при слове «речка» вздрогнула.
– Но я нашел не только персики, – проговорил Каин, пристально глядя на мать.
– Еще что-нибудь вкусненькое? – тут же оживился Авель. – Дай попробовать.
Каин по-взрослому усмехнулся.
– Нет. Я нашел еще людей.
– Людей?! – за всех глупо переспросил Адам.
– Да, людей, – повторил Каин. – Женщину Лилит и ее дочь Каину.
Ева тайком испустила вздох облегчения. Ее план сработал. А Адам даже присел.
– Ты нашел Лилит? – не веря своим ушам, спросил он. Адам оот всех скрывал, что женщина, которую он знал всего-то какие-то сутки, была его вторым богом. Она стала им постепенно, незаметно для него самого. Она все-таки была первая, а Ева только вторая. И оставила глубокий след в его памяти. Особенно, ее своенравный и строптивый характер, не укладывавшийся ни в какие рамки. Ведь суток не прошло, как она рискнула поднять бунт не только против него, слепленного из глины, но и самого Саваофа. Ева-то выжидала почти год, прежде чем взбрыкнула.
Он был благодарен Лилит. После нее с Евой ему уже было проще. Хотя и с той протекало не все так гладко. Ссылка на то, что она сделана из его ребра, не очень-то помогала. И все же Ева была более покладистой. Или ему просто так казалось. Со временем реальный образ Лилит почти стерся в его памяти, превратившись в нечто величественное, неприступное. И он тоже ее чтил, хотя и не построил для этого святилище, и часто… советовался с ней, когда ссорился с Евой. К ее призрачному образу он обращался, оценивая те или иные поступки жены. Но, к счастью, его мифичная Лилит была к Еве весьма снисходительна.
– Да, – восторженно ответил Каин на вопрос отца. – И она всех красивей на свете.
Что-то ревнивое мелькнуло в лице Адама, а Ева, наоборот, удовлетворенно кивнула. Мальчишка, кажется, заглотил наживку. Она была искренне рада. И надеялась, что Лилит была с ним достаточно уступчивой. Но вдруг испугалась. А если нет? С чего она вообще решила, что Каин, всего лишь повзрослевший мальчик, ее заинтересует? Хотя… там вроде была еще и дочь.
Каин расхваливал красоту и ум Лилит, когда не к месту в разговор встряла мать:
– А девочка? Какая у нее дочка?
Каин обиженно остановился и, сердито глядя на мать, процедил сквозь зубы:
– Я, кажется, принес, как ты просила, персики. По-моему, этого достаточно. А теперь позволь рассказать то, что хочу, и так, как желаю я.
Адаму не понравился тон, которым Каин говорил с матерью, но, с другой стороны, та сама напросилась, прервав сына.
– И правда, Ева. Не перебивай, – незлобиво проговорил он. – Дойдет очередь и до дочери.
Ева, в отличие от Адама, догадывалась о причине недовольства Каина, но ничего поделать не могла. Она набралась терпения и ждала, пока сын наговорится о Лилит. Она поняла, что Каин в нее влюблен по уши и собирается снова пойти к ней. А про дочь он, назло матери, упомянул в конце вскользь, сказав, что по возрасту она ближе к Авелю. Ева сразу потеряла к ней интерес. И снова отвлеклась от потихоньку затихающей беседы.
Обиженный на нее Каин очень удивился бы, узнав, о чем она думает. Ева размышляла о том, как помочь ему стать мужчиной, и, не зная, что ее помощь уже не нужна, решила, что ей, видимо, придется идти к Лилит на поклон. Приняв решение, она снова прислушалась к разговору и поймала конец фразы:
– Да нет. Мне повезло. Крокодилы, когда я шел туда, на меня не напали, – говорил Каин. – Я их даже не видел, а только, кажется, задел одного ногой. А стрелу я просто потерял.
– Как же ты собираешься туда возвращаться? – широко раскрыв глаза, спросил Авель.
Каин хитро подмигнул.
– Есть один способ. Меня научила ему Лилит. Крокодилов можно отвлечь, если принести им жертву. Как Саваофу. Какое-нибудь животное.