Каин от изумления поперхнулся.
– Что ты хочешь сказать? – запинаясь, спросил он, боясь услышать ответ.
Лилит удовлетворенно кивнула.
– Вот именно, мой дорогой, – с оттенком торжества заявила женщина. – Ты теперь можешь не сомневаться, что настоящий мужчина. У тебя будет ребенок.
Каин даже закашлялся.
– Ребенок? – глупо переспросил он.
Лилит посмотрела на него с грустной насмешкой.
– Так что советую тебе присматриваться к Каине. Скоро тебе может перестать хотеться со мной видеться… Мое сердце подсказывает, – добавила она, – что будет девочка. Будущая жена твоего младшего брата.
Вечером Адам заявил, что он с мальчиками с утра уходит на охоту. Это было для всех неожиданностью, хотя братья были рады развлечению. Но удивленная Ева все-таки спросила:
– А зачем? В доме всего полно. Для чего зря убивать зверей?
Адам поморщился. Он не сомневался, что она начнет задавать вопросы.
– Мальчикам пора взрослеть, – не вдаваясь в подробности, сказал он.
Братья переглянулись. Отец нес какую-то чушь. Если под взрослением он имел в виду умение охотиться, то сильно опоздал. Каин был намного более хитрый и ловкий охотник, чем Адам, да и Авель перестал считать подстреленных им зайцев и тетеревов.
– Отец, мы уже не новички, – на всякий случай заметил Сол.
Адам сердито на него посмотрел.
– И без вас знаю, умники, – фыркнул он. – Я имею в виду другое. Вам пора начинать становиться настоящими мужчинами.
– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросила жена. Она снова, как на грех, подумала, что муж все-таки нашел место, где водятся козы.
Адам строго и многозначительно посмотрел на свое семейство.
– Мужчина, – заговорил он, – это не только существо, которое занимается добыванием пищи. У него есть и другое предназначение. И этим он отличается от женщины, назначение которой оберегать очаг и рожать детей. Без этого род прекратит свое существование. Это ее удел, в котором мужчине отведено не так уж много места. Но мы-то сами другие. Разве великий Саваоф создал нас только для того, чтобы оплодотворять женское лоно и заботиться о пропитании самки и детенышей?
Ева с сочувствием, как на больного, поглядела на мужа, а братья, скучая, опустили головы.
– Конечно, нет, – с все большим воодушевлением продолжал Адам. – Мы тоже предназначены хранить и пестовать своего ребенка, но духовно. С верой в великого Создателя и его милосердие. Пришло время и вам, юношам, начинать служить богу Саваофу. Вы станете вместе с мной приносить Господину дары и говорить с ним, надеясь быть услышанными. Завтрашняя охота предназначена для того, чтобы показать усердие и добыть самый лучший дар для святилища.
– Какого-такого святилища? – удивилась Ева.
Адам презрительно посмотрел на нее.
– Неужели тебе, женщина, никогда не приходило в голову, что те жалкие объедки, которые ты кладешь у дерева памяти, лишь насмешка над Великим и моей верой в него? – Мужчина обвиняюще направил палец на жену. – Но не в моем праве за это судить тебя. Ты, Ева, сама знала Бога и разговаривала с ним. И он сам покарает тебя, если захочет. Но ты – мать моих детей, и я всегда верил, что творимое тобой богохульство – результат простодушной наивности. Я давно пытался загладить вину, нашу общую вину, перед богом. Я построил ему святилище, чтобы Саваоф мог видеть истинное проявление моей любви к нему. И твоей любви тоже.
Адам замолчал. Его глаза блестели.
– О чем это он? – тихо спросила Ева Каина, слегка пихнув того в бок.
– Понимаешь, мама, мы с братом не хотели тебе говорить. Он давно еще, до рождения Авеля, построил что-то вроде дома бога и приносит в нем жертвы Саваофу. И еще он там с ним разговаривает, – так же тихо ответил юноша.
– Он разговаривает с самим Саваофом? – с испугом спросила Ева.
Каин скривился.
– Я даже не знаю, как это назвать. Отец уж точно говорит без умолку. А вот ответа я не слышал никогда, да и самого бога не видел.
Ева понимающе, с грустью кивнула. Ей стало понятно, почему Адам редко бывает дома.
Мужчина, наконец, вышел из транса.
– Так что, мальчики, собирайтесь, – уже буднично сказал он сыновьям.
Каин задумался.
– Знаешь, отец, – осторожно начал он. – На охоту я завтра не пойду. Мне нужно поработать в поле. Да и вообще я не очень понимаю, зачем Саваофу трупы, если сам он мяса не ест. Мне об этом рассказала Каина.
Лицо Адама потускнело.
– Да как ты смеешь, негодяй, мне перечить и сомневаться в богоугодности даров, – просипел он. – Разве то, чему я тебя учил, прошло даром? Разве я не объяснил, что важна не плоть этих животных, а само жертвоприношение? Их смерть.
Но вспышка Адама не испугала юношу. Он действительно перестал быть мальчиком.
– Ты знаешь, отец, – спокойно сказал он, – мы с братом, как ты знаешь, ходим к Лилит и Каине. Жене Саваофа и его дочери. И их бог совершенно отличается от твоего. Он не требует ничьей крови. И такой он мне нравится намного больше.
Рука Адама непроизвольно сжала нож. Пульсирующая болью охватил его голову. Испуганная Ева встала между отцом и сыном. И мягко, но крепко взяла Адама за руку.
– Успокойся, отец, – с мольбой в голосе проговорила она. – Это же твой сын. Может, он и вырос, но ум его еще не зрел. Вспомни, тебе ведь тоже не все вещи сразу казались очевидными.
Адам расслабил руку.
– Дай ему время. Он и сам, в конце концов, поймет, что ты говоришь истину, – добавила женщина. Она, конечно, так не думала, но сейчас было главным выиграть время и уберечь сына от беды. Они, навалившись, наверно, справились бы с Адамом, но пролилась бы кровь. Этого она не хотела.
– А-а, значит, ты признаешь, что мои слова истинны? – со злорадством произнес Адам.
– Да, – просто ответила Ева и склонила голову, а затем, повернувшись к Каину, добавила:
– А ты завтра не забудь выкроить время и принеси жертву великому Саваофу. Помни, так велел отец.
Каин, с трудом сдерживаясь, кивнул. Ему стало жалко мать. Он понимал, что она защищает его, хотя он вряд ли нуждался в защите. Иногда отец вел себя как спесивый индюк, и ему не раз хотелось его проучить.
А Авелю после этой сцены идти на охоту совсем расхотелось. Тем более что Каин уже отказался. Но он был хитрей и, как любимчик, не преминул воспользоваться своим положением.
– Пап! – заныл он. – Я сегодня сильно потянул ногу. И чувствую, сустав начинает распухать.
Адам подозрительно на него посмотрел, а быстро соображавшая Ева тут же подскочила к мальчику.
– Покажи, где? Может, нужно перевязать? – с преувеличенной тревогой спросила она.
Авель, поколебавшись, показал ей на левую лодыжку. Мать резко нажала, и мальчишка чуть не с криком подскочил.
– У него на самом деле болит, – удовлетворенно сказала Ева. – Видимо, и взаправду для охоты он не пригоден.
Адам разочарованно пожал плечами. Его планы, похоже, рухнули. И на сердце нахлынула черная тоска.
Ева, поглядывая на мужа, тайком дала приличный подзтыльник Авелю и что-то гримасами, не произнося ни слова, попыталась ему объяснить. Наконец, до того дошло.
– Пап! – сказал он. – А я все равно хочу принести жертву Саваофу. Можно, это будет ягненок из нашего стада?..
Каин долго не мог заснуть. Он думал об отце и о Саваофе. И хотя он никогда этого бога не видел, сомнений в его существовании у него не возникали. Какие могли быть сомнения, если он спал с его женой. А вот в его всемогуществе он был менее уверен. Скажем, почему тот его до сих пор не покарал? Было же за что. Одна связь с Лилит чего стоила. Вообще его сильно путало то, каким был этот бог в разных представлениях. Человечным у Лилит и грозным, страшноватым у отца. Какой же он на самом деле? Бог, который исчез.
Его никто давно не видел. Он никому не показывался. Допустим, родителям – по причине того, что наказал их. Но Лилит?.. Он ведь исчез и из ее жизни. Может, ему просто ни до кого нет дела? Молись ему не молись, а как судьба сложится, так оно и будет. Безразлично ему, с кем проводит время его жена. Разве он, всемогущий, не может найти или создать себе другую? Ведь и Евин бог появляется все реже. Она частенько тайком плачет, думая, что никто не заметит. А он заметил, но ничем помочь ей не может.
Мысли юноши переключились на завтрашнее жертвоприношение. Он в самом деле не знал, что предпринять. Убивать во имя бога ему никого не хотелось, но и оставить того без даров он в глубине души побаивался. И решил, что какой бы бог ни был, злой или добрый, но он должен быть мудр. А значит, понимает, что важна не сама жертва, а чувства, которыми руководствуется человек, принося ее. И Каин, наконец, решился. Он теперь знал, какой дар принесет этому странному двуликому богу.
Братья, расслабившись, грелись на солнце на берегу озера. Отец все-таки ушел на охоту. Злой и один.
– Каинчик! Хочешь, я для жертвоприношения возьму двух ягнят? От меня и от тебя. Глядишь, отец и успокоится, – предложил Авель.
Но Каин отмахнулся.
– Если Саваоф требует дары, он их получит. Точнее, уже получил, – ответил он.
Младший брат от любопытства аж весь изогнулся.
– Как? Ты уже был в святилище? Когда ты успел? –затараторил он.
Каин улыбнулся.
– Я же не такой лежебока, как ты. Встал до рассвета, все приготовил и отнес, – Каин сладко потянулся и закрыл глаза. – А теперь мне самое время отдыхать.
Авель, не говоря ни слова, скользнул к воде и, зачерпнув пригорошню, плеснул на брата, который возмущенно охнул и сел. Он сердито поглядел на Сола.
– А за такие штучки, братишка, можно получить и по шее, – проговорил он и полушутя размахнулся.
Сол в притворном испуге закрылся руками.
– Только не бей! Пощади. Не будь кровожадным, как Саваоф, – заорал он, а Каин усмехнулся. – Лучше расскажи своему маленькому беззащитному братцу, какой подарок ты приготовил повелителю трупов.
Каин чуть помрачнел.
– Сол! Ты все-таки не перегибай палку, – сказал он. – Саваоф существует. И у него человеческие жена и дочь. А Лилит никогда не связалась бы с плохим существом. Да и у Каины не могло быть злого отца. Просто наш отец, наверно, что-то не так понял и вбил себе в голову. И теперь это уже ничем не выковырять.