Опиум похож на религию, как иллюзионист на Иисуса.
Религия — опиум народа.
Религия — род духовной сивухи.
Опиум народа — не религия, а революция.
Для меня религия всегда была раной, а не повязкой на рану.
Богословие
Христианское богословие много утомительнее религиозности. На расплывчатые утверждения религиозных людей оно снова и снова отвечает: «не совсем так» или «мы бы сказали иначе». Конечно, утомительное не всегда истинно, но истинное всегда нелегко.
Слово о Боге чем совершеннее, тем непостижимее; ведет к большему числу возражений и самых трудных решений.
В Византии было больше теологов, чем христиан.
Не ждите от Шредингера Демокритовой ясности — он слишком много знает. Не ждите от св. Афанасия Великого легкости Бернарда Шоу — он тоже знает слишком много.
Непрестанно думать о Боге — благочестиво, но описывать словом божественное — дерзко.
Тот, кто говорит о земных или небесных делах так, словно они ему понятны, — еретик.
Иные теологи могут заставить нас заподозрить, что Бог глуп.
В наше время невозможно быть неверующим. Христианские апологеты не оставили нам ничего, во что можно было бы не верить.
Если пророки и толкователи какого-либо бога были негодными, это не мешает ему быть великим богом.
У теологов так уж заведено — побивать живых костями мертвых.
Богословие играет с истиной, как кошка с мышью.
Философ — это слепец, который в темной комнате ищет черную кошку, которой там нет. А теолог эту кошку находит.
С того момента, как религия начинает искать помощи у философии, ее гибель становится неотвратимой. Религия, как всякий абсолютизм, не должна оправдываться.
Религия Иисуса Христа, возвещавшаяся невеждами, создала первых христиан. Та же религия, проповедуемая учеными и профессорами, создает ныне только неверующих.
Навязывание легенд в качестве буквальных истин мгновенно превращает их из иносказания в неправду.
Любовь к Богу и есть познание Бога, любовь к миру и есть познание мира, любовь к человеку и есть познание человека.
В Боге — три Лица, как у куба — шесть квадратов, хотя он — одно тело. Нам не понять такой структуры, как не понять куба плоским.
Сведение к абсурду — излюбленный аргумент Господа.
Пантеизм — доктрина, утверждающая, что все есть Бог, в отличие от другой, гласящей, что Бог есть все.
Немного шаловливая мысль, которая любит поиграть чертом, но никогда не забывает Бога.
Нравственное богословие цепляется за хвост русской беллетристики.
Чтобы понять Бога, нужно быть Богом.
Религия умирает в тот момент, когда доказана ее непогрешимость.
Споры о вере
Немощного в вере принимайте без споров о мнениях.
В главном — единство, во второстепенном — свобода, и во всем — любовь.
Ты ничего не потеряешь в споре с еретиками, кроме голоса, но ничего и не приобретешь, кроме разлития желчи от брани.
Полемика способствует выработке догмата.
Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой.
Человек — религиозное животное; единственное животное, которое любит ближнего своего, как самого себя, и перерезает ему глотку, если расходится с ним в богословских вопросах.
А теперь пришел черед передела загробного мира.
Большая часть споров из-за религии напоминает ссору двух мужчин из-за женщины, которая им безразлична.
Метафизики и теологи весьма напоминают тех гладиаторов, которых заставляли сражаться с повязкой на глазах.
Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за нее, — но только не жить по ней.
То, что уже не вызывает споров, не вызывает и интереса.
Для религии нет ничего губительнее безразличия.
Что есть Истина? Если дело идет о религии, это не более чем известное мнение, которое сумело продолжаться веками.
Религиозная догма всегда в безопасности, когда ее опровергают только философы: все академики вселенной ничего не изменят в веровании народа.
Народ вовсе не верил бы в Бога, если б ему не позволяли верить в него неправильно.
Ересь и догма
Религия, не идущая на компромиссы, не может быть всеобщей. Религия, идущая на компромиссы, не может быть священной.
Ереси: хоть от нашего ствола, но не нашего рода; хоть из зерна истины, но одичавшие от лжи.
Правоверна моя вера; неправоверна — вера других.
Священное Писание — свод боговдохновенных книг, на которых основана наша истинная религия, в отличие от лживой и нечестивой писанины, лежащей в основе всех прочих.
В свое оправдание он сказал, что оплевывал еретика лишь для того, чтобы загасить костер.
Еретик — это человек, не согласный с вашими взглядами на то, о чем вы даже не слышали.
Ересь — всего лишь другое название свободы мысли.
Верующий имеет громадное преимущество перед неверующим: он всегда может обновиться благодаря ереси.
Все религии живы ересью, то есть внезапными вспышками веры. Только мертвая религия не знает ересей.