Я киваю и задаю новый вопрос:
— Что тебе надо от Мударры?
Он морщится, и нехотя ворчит:
— Все старо, как мир. Шотландский чертополох, которому всегда доставалось меньше ухода, решил взять реванш у английской розы.
Рэналф начинает рассказывать о перипетиях англо-шотландских отношений, борьбе за престол, войнах, убийствах, коварных обманах, подкупах, подложных документах, тянущихся аж с XIII века. На меня вываливается безумное количество грязи и скелетов из шкафов — даже для такого старого дома с привидениями, как туманный Альбион, это явный перебор.
Все было выставлено на свет и свалено в одну большую и неприглядную кучу. Многое крутилось вокруг сомнительного права на престол Виндзоров. И дело было даже не в найденных останках несчастного Ричарда III.[3] И не в более позднем адюльтере, в результате которого на свет появилась будущая королева Виктория[4], «осчастливившая» почти все монаршие династии Европы геном гемофилии, доказательства которого лежали в портфеле Мударры. Там находились далеко идущие совместные планы Виндзоров с Гитлером, грандиозные финансовые аферы и не менее грандиозные оргии, по сравнению с которыми шалости «Четвергового клуба» герцога Эдинбургского выглядели невинной забавой. Лежали там и доказательства убийства принцессы Дианы и других, менее значимых фигур. Так или иначе, обнародование всех этих фактов, собранных вместе, вполне могло пошатнуть трон под Виндзорами и пройтись лавиной по многим высокопоставленным лицам. Эти документы могли положить начало не только грандиозному политическому скандалу, но и долгой войне за престол, неминуемой после смерти королевы, — ведь кандидатов на освободившийся трон будет множество.
Именно сейчас, когда здоровье королевы пошатнулось, когда Евросоюз разваливается на части, а мир стоит на пороге очередного переформатирования, и наступил момент истины — когда стоит помахать краешком этих документов перед чьим-то задранным кверху носом. Именно сейчас для Шотландии открылась наилучшая возможность… нет, не обрести независимость, а поставить на престол «своего» монарха, или, по крайней мере, при помощи этих документов держать будущего главу Великобритании на коротком поводке. А если учесть, что в портфеле Мударры на каждого из вероятных кандидатов на престол содержался убийственный компромат, то поставленная задача вовсе не выглядела невыполнимой.
Что касалось компромата, то его было предостаточно, начиная от старого порнографического архива с пикантными фотографиями супруга Елизаветы герцога Эдинбургского, некогда добытого русским разведчиком Евгением Ивановым. Материала подобного рода хватало и на других высокопоставленных особ, значительно моложе, а значит, и гораздо перспективнее с точки зрения политического шантажа.
Рассказывает Рэналф и о Джоне Смите — сотруднике МИб, охотившемся за этими документами, которого проморгал Ганич. Ох, и стыдно же Леониду будет сегодня!
Я слушаю молча. Если Киран надеется на ответную откровенность с моей стороны, то он просчитался. Я вовсе не собираюсь делиться с ним информацией, которую поведал мне шеф в то серое московское утро. И которая до сих пор не выходит у меня из головы…
Основная цель политики любой страны — выжить и преуспеть, говорил Ремезов. В мире множество противоположных тенденций, течений, возможностей. Умело лавируя между ними, государство всегда может выбрать лучшее. Не лучшее вообще, а наиболее подходящее для себя в данный момент. И насколько хорошо оно справится с этой задачей, настолько окажется успешным в настоящее время и сможет развиваться дальше.
Страны, не влияющие на ситуацию, плывущие по течению, не выживают. Это аксиома. Особенно хорошо это заметно во времена кризисов. А кризисы, к сожалению, в современном мире возникают все чаще. Политический, финансовый, социальный, общественно-исторический, культурный, научный… Пальцев двух рук не хватит, чтобы их перечислить. Успешность страны зависит от умения использовать внешние и внутренние факторы, пусть даже и негативные, себе во благо. Именно поэтому большая ответственность лежит на верхушке управления государств — политиках. Умение собирать факты, анализировать, применять их — в этом и состоит искусство управления государством.
Возьмем на нашу историю. Не только России, а целого мира. Всегда ли мы можем сказать, что каждое действие руководителей государств было направлено на процветание и развитие? Нет. Часто ли эти действия совпадали с желаниями и чаяниями народа? Нет. Всегда ли учитывали интересы соседей? Нет.
Более того, многие решения политиков просто необъяснимы с точки зрения здравого смысла. И дело тут не в личности «наверху». Во-первых, там дураков нет, даже если это потомственный монарх, получивший трон по наследству, на котором, как пишут историки, отдохнули гены. Пишут потому, что им надо как-то объяснять необъяснимое. Во-вторых, даже если вдруг наверху и окажется дурак, то глобальные решения принимаются не одним человеком.
Невозможно объяснить и многие исторические события. Никак. Войны, возникающие из ничего. Кризисы на пустом месте. Ну, разве что глава государства сошел с ума и принял решение во вред своей стране. И никто при этом не схватил его за руку. Конечно, когда событие уже произошло, изощренный человеческий мозг способен подобрать вменяемое объяснение. Другое дело, что это объяснение не будет соответствовать действительности.
Примеры? Да сколько угодно.
1453 года, осада турками Константинополя. Кто-то из горожан забыл запереть входные ворота, через которые захватчики пробрались внутрь. Бред? Но это исторический факт. Так, самый богатый город Европы, выстоявший перед натиском арабов, берберов, болгар, пал из-за случайной забывчивости простого стражника. Жителей города жестоко убили или продали в рабство, а император Константин XI был казнен.
В 1788 году во время битвы за Карансебеш австрийская армия раскололась на два лагеря, попойка перешла в драку, кто-то пустил ложный слух о прибытие турков, началась заваруха, Сражение закончилось тем, что по ошибке австрийцы победили себя самих. Ну не идиоты ли? Турки, против которых они должны были воевать, прибыли на место сражения спустя два дня и обнаружили там десять тысяч убитых и умирающих австрийских воинов.
Голландцы, открывшие Австралию на сто лет раньше англичан, почему-то проигнорировали континент, оставив его англичанам. Новый материк оказался им не нужен?
1867 год, продажа Аляски за семь миллионов долларов, нарушившая принцип, которым руководствовались все русские императоры: «Где однажды был поднят русский флаг, опускаться он больше не должен». Говорят, экономические интересы возобладали над геополитическими, но так ли это на самом деле?
Николай II. Мог ведь в зародыше задавить революцию, но не сделал этого. Да и был ли тот странный мятеж революцией?
Михаил Горбачев. Распад СССР и сдача всех позиций в Восточной Европе.
Ну а сейчас? Что творится на Украине, в Сирии, в Африке? Санкции эти глупые, введенные Евросоюзом и подрывающие экономику самой же Европы. Беженцы, которым руководители европейских стран радостно открыли двери, и которые теперь расшатывают стабильность этих стран и вызывают гнев местного населения. Получается, что правительство действуют во вред управляемому им государству?
Не замечать этого невозможно, поэтому и возникают разного рода теории. О роли личности в истории. О большой доле неопределенности, включая периоды хаотического поведения, в социальных системах. Тьфу. Нет места теориям там, где правят человеческая глупость, лень и предательство.
А ведь все лежит на поверхности. Никто ничего и не скрывает. Нам не раз прямо указывали, что политика — это шахматная доска. Не раз называли политику Большой игрой. В этом-то все и дело. Политики не управляют миром, они им играют. Только не в шахматы, а в карты. На деньги, на территории, природные богатства, людские ресурсы. Выигрывают, проигрывают, затем отыгрываются, вновь проигрывают… А гарантом того, что никто никого не обманет выступает крупье. В его руках сосредоточены все сделанные ставки.
Аляска — это был проигрыш. Николай II вообще проиграл все, что имел.
Возвращение Крыма — выигрыш.
Говорят, время ускорилось, мир усложнился. Нет, просто играть стали чаще.
И вот теперь, когда крупье приказал долго жить, за его портфелем со ставками началась настоящая охота…
Но ничего этого я не рассказываю Кирану, я просто молчу. Рэналф выжидающе смотрит на меня.
— По рукам? — спрашивает он.
— Ну что ж, — говорю я. — Работаем вместе, пока не найдем документы. Если вообще их найдем.
Одно мне ясно: Рэналф нам не враг. Может, и не товарищ, но не враг точно. А поддержка союзника, пусть и временного, мне сейчас не помешает.
— Отлично! — искренне радуется шотландец. — Когда документы окажутся в наших руках, я передам тебе ту часть, за которой тебя сюда послали, остальное оставлю себе.
— У меня есть встречное предложение, — спокойно возражаю я. — Когда документы окажутся в наших руках, то я передам тебе ту часть, за которой тебя сюда послали, а остальное оставлю себе.
Он смеется.
— Ну, ты и нахалка! А не кажется ли тебе, что мы делим шкуру неубитого медведя? — спрашивает Киран подмигивая.
И только спустя минуту я понимаю, что слово «медведь» он произнес по-русски.
X
— Дело закрыто, — устало проговорил майор Николаев, протягивая Валерии протокол на подпись. Выглядел он замотанным и невыспавшимся, под глазами залегли черные круги.
— Как закрыто? — опешила она.
— За отсутствием состава преступления. Самоубийство.
— Погодите… Почему самоубийство?.. Этого не может быть…
Во взгляде следователя появилась усталая обреченность. Наверняка сегодня он очень рано поднялся, а может быть, и не ложился вовсе, — подумала Валерия. — А тут она со своим глупым кудахтаньем. Так она все испортит, надо говорить серьезнее, с аргументами, доводами.