— Джукич с Салинасом вместе играли в «Баварии», которой тогда руководил Фогель. Да-да, тот самый Дитрих Фогель, тренирующий команду Волжанска. Но, похоже, с Алонсо Милан знаком не был, — наконец, произнес он. — Так что общим моментом для наших игроков являются лишь тренер Фогель, да центр профессора Барахтера. Ну, с кого начинаем — с профессора или тренера?
— Лучше с профессора, — подумав, ответила Валерия. — Он сейчас как раз должен быть в своем центре. Только что мы ему скажем?
— Ничего. Пока ничего. Для начала посмотрим документы. И если я прав, то мы вполне сможем узнать имена других потенциальных жертв, если таковой курс назначен еще кому-то. Поехали?
— Поехали, — кивнула Валерия. — Но перед этим я хочу знать, кто вы такой и каким образом здесь оказались.
Егор усмехнулся.
— Давайте считать, что я такое же заинтересованное в этом деле лицо, как и вы. Но в отличие от вас у меня чуть больше возможностей его распутать.
Егор остался в машине, а Валерия направилась в медико-спортивный центр.
— Валерия Александровна! — удивилась девушка в регистратуре центра. — А мне сказали, что вас сегодня не будет.
— Я ненадолго, надо кое-что уточнить. Профессор у себя? — деловой скороговоркой протараторила Валерия, желая поскорее от нее избавиться.
— Нет, его еще нет, но скоро должен придти.
Валерия кивнула и быстро прошла в кабинет. Она включила компьютер, загрузила базу данных и нашла карту Давида. Со вчерашнего числа футболисту был назначен трехдневный курс, как и Милану Джукичу с Диего Салинасом.
Она вызвала строку поиска и набрала кодовый номер этого курса. Компьютер выдал двадцать с лишним фамилий. Быстро пробежав глазами по фотографиям, она надолго задержалась возле одной из них. Белобрысая косая челка, длинный прямой нос, квадратная челюсть. Да, именно на этого парня ей указал рыжий кот в загаженном дворе ночного клуба. Франк Хольм из «Баварии».
Данные отправились на печать. Только бы успеть до прихода профессора! Ей почему-то не хотелось посвящать Барахтера в свое расследование.
Принтер не торопился, неспешно выплевывая страницу за страницей. Он еле успел выдать последний лист, как дверь открылась, и на пороге возник профессор Барахтер собственной персоной. Как всегда импозантный, в безупречно белом халате. Профессор широко улыбался, однако лоб его перечеркивали глубокие складки, а в морщинах вокруг глаз притаилась если не тревога, то нечто похожее на озабоченность. Тот, кто давно знал профессора, наверняка заметил бы, что Барахтера тяготят какие-то проблемы.
— Леруси, дорогая, зачем ты здесь? — удивился профессор, входя в кабинет. — Мне сказали, что ты взяла пару дней.
— Да, взяла, но мне хотелось кое-что уточнить.
Профессор бросил выразительный взгляд на карту Давида в ее руках.
— Девочка моя, не трави себя. Его уже не вернешь. Ты плохо выглядишь, тебе надо отдохнуть.
— Вы правы, — покорно выдавила Валерия. Меньше всего ей хотелось выслушивать наставления профессора. — Я сейчас уйду, только распечатаю статью из последнего «Нейчера».
— Да-да, конечно, — рассеянно проронил профессор.
Мысли его явно уже витали очень далеко от Валерии. Он вынул из сейфа пару склянок и, не попрощавшись, вышел.
Валерия облегченно вздохнула, сгребла распечатки и засунула их поглубже в сумку. Через несколько минут всю эту пачку бумаги она вывалила на колени Егору. «Читай», — сказала она. Себе Валерия оставила только медкарту Давида. Быстро пролистала ее, внимательно просматривая результаты медицинских осмотров за два года. С особым тщанием проглядела данные последнего обследования. Здоровье, и сердце в частности, у Давида было отменным. С такими анализами хоть сейчас в космос, — шутил иногда профессор.
— Ты что-то сказал? — спросила Валерия, услышав голос Егора.
— Я говорю, что здесь футболистов аккурат на две команды — основной состав и дублирующий. С таким набором игроков можно играть по схемам 4-3-3 или 4-2-3-1. Так сейчас играет ваша команда, и именно так играла «Бавария» при Фогеле. Смотри, восемь защитников, причем, четверо из них центральные, а еще четверо по краям. Два опорника…
— Ты разбираешься в футболе?
— В футболе, воспитании детей и управлении государством в нашей стране разбираются все, — хмыкнул Егор.
— Ты еще не все знаешь.
Валерия отобрала у Егора пачку распечаток и нашла карту Франка Хольма.
— Этот парень тоже мертв, причем, умер в один день с Давидом. Заключение патологоанатома — остановка сердца, но без криминала, несчастный случай. Считается, с дурью и алкоголем перебрал. Только не верю я в такой несчастный случай. И тогда не верила, когда его труп нашла, а сейчас еще меньше.
И она рассказала о том утреннем происшествии, с которого и начались ее мытарства.
— Один нюанс, — добавила она. — Возле этого парня не было никакой карты Таро.
Егор задумался на секунду, потом спросил:
— А бумажник, часы, телефон при нем были?
Валерия нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Карманы она точно не осматривала, но вот насчет часов… Ей вспомнилась светлая полоска на загорелой руке, какая обычно остается от ремешка или браслета.
— Так я и думал, — ухмыльнулся Егор.
— Что думал?
— Скоро узнаешь. Когда проверим мое предположение. Ну, поехали? Или тебя домой подбросить?
Валерия энергично затрясла головой — только не домой. Уж лучше с ним, чем домой. Дома придется как-то убивать время. Но время — это еще полбеды, а вот как заставить себя не думать обо всех этих смертях, она не знала.
Егор остановил машину прямо у входа в ночной клуб. День едва перевалил за вторую половину, так что клуб встретил их запертой стеклянной дверью. Егор безуспешно дернул дверную ручку раз, затем другой, а затем отнюдь не деликатно забарабанил в стекло.
— Чего шумишь?
Щелкнув, дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем выглянула половина сонной физиономии. Вторая половина не помещалась в щель.
— Проверка, — скучным голосом пробурчал Егор, сунув в лицо охраннику раскрытые «корочки».
Щель расширилась, и физиономия показалась полностью. Она принадлежала здоровенному детине в темном костюме, едва сходившемуся на его бочкообразной груди. Здоровяк приблизил лицо к документу и вчитался в текст — Валерия видела, как шевелятся его губы — затем нехотя посторонился.
— Где персонал? Мигранты есть? — все такой же вальяжной скороговоркой пробубнил Егор, входя в помещение. Валерия потянулась следом.
— Э-э-э… Подождите, пожалуйста, сейчас я вызову менеджера, — наконец проспулся охранник.
— Времени нет на «подождите», — осадил его Егор. — Веди меня, вечерняя звезда…
Они пересекли пустынный холл и двинулись в сторону кухни, служившей одновременно и складом. На кухне пара таджиков неторопливо переставляла коробки со спиртным, черноволосая девушка с раскосыми глазами протирала бокалы, повар — то ли кореец, то ли бурят — гремел сковородками и кастрюлями.
— Стр-ройся! Р-равняйсь! Смир-р-рно! — гаркнул Егор. — Паспорта, разрешение на работу и регистрацию пр-р-риготовить!
Четверка работников, побросав свои дела, боязливо уставилась на него. Затем дружно, как по команде, перевела испуганные глаза на человека в сером костюме, направляющегося к ним торопливой походкой.
— Нарушаем-с! — весело объявил Егор «серому костюму». — Сейчас составим акт.
— Погодите, ну зачем же так, — заволновался подоспевший «костюм». За его спиной горой возвышался тот самый охранник. — Мы всегда сможем договориться. Мы же всегда договаривались раньше…
— Ситуация в стране изменилась. Неужели не слышали? Наша доблестная Дума издала новый закон — больше никаких договоренностей, — еще веселее заявил Егор.
И, хмыкнув, спросил:
— Не слишком ли хорошо вы платите?
Глазами он показал на «Радо», смотревшиеся на тощем запястье таджика инородным телом.
— Вот у меня таких часов нет, и, скорее всего, никогда не будет, — грустно заметил Егор.
Теперь его голос звучал нарочито тоскливо.
— Да что вы, что вы! — в ужасе замахал руками менеджер. — Это же подделка, такие на базаре триста рублей стоят. Да и не покупал он их, скорее всего… Наверняка кто-то дал. Скажи ему, что ты молчишь! — менеджер ткнул таджика в бок.
Тот как затравленный зверек, не отрываясь, глядел на Егора. В темных глазах притаилась вселенская тоска и покорность судьбе.
— Так, так, так, — пропел Егор голосом опереточного злодея. — Па-а-апрашу!
И он протянул руку.
Таджик обреченно расстегнул браслет и вложил «Радо» в протянутую ладонь. Егор повертел часы в руках, внимательно осмотрел обратную сторону, с умным видом поковырял ногтем стекло и скомандовал:
— Всем очистить помещение кроме тебя!
Указательный палец уперся прямо в грудь совсем потерявшегося от страха таджика.
— Тебя как зовут? — спросил Егор, когда все разошлись.
— Темур, начальник.
— Ну, рассказывай, Темур, — приказал Егор.
— Что? — испуганно промямлил тот. — Что рассказывать?
— Рассказывай, как убивал, как часы с трупа снимал, как бумажник забирал.
— Я никого не убивал, начальник! — в ужасе отшатнулся таджик. — Он уже мертвый был. Вот.
Он сунул руку в карман своих пузырящихся на коленях штанов и выудил бумажник.
— Только часть денег я уже потратил, отослал в Ходжент. Моим детям они нужнее, чем мертвому. Не надо в тюрьму, начальник.
Темур сокрушенно опустил голову.
Егор вытряхнул содержимое бумажника на стол и выбрал карту Таро.
— А это где было? Ведь не в бумажнике же?
— Нет, не в бумажнике, — подтвердил таджик. — Эта картинка лежала у него под ногами. Красивая картинка, хороший человек рисовал, добрый. Вот как ты прямо, начальник.
— Но-но, не подлизывайся, — машинально рыкнул Егор, забирая карту. — Ладно, иди и не воруй больше.
К машине они вернулись другим путем — через тот самый проулок, по которому Валерия бежала за рыжим котом.
— Держи.