— Да, я тоже об этом думал. Княгини в городе сейчас нет, будет завтра утром, а внучок от нас так припустил, что, думаю, мы не скоро его отыщем. Теперь другое, главное. В Волжанске объявлен план-перехват. Кого-то ты сильно разозлила. И этот кто-то очень хочет твою голову… — Егор задумчиво потер подбородок. — Хотя, может, и не разозлила, а просто ты с их точки зрения самая простая возможность отчитаться наверху, показав результат в громком деле. Но как бы там ни было, полиция сейчас поставлена под ружье, все ищут тебя, начиная от начальника управления уголовного розыска Волжанска и заканчивая последним мышонком в архиве. Я кое-что предпринял, и вся эта суета будет отыграна обратно, но колеса бюрократической машины вертятся медленно. Придется тебя куда-нибудь спрятать. Ненадолго, всего на сутки или двое, пока не отменят перехват или не найдут настоящего убийцу. Есть варианты?
Валерия покачала головой. Родители гостят у старшей сестры в Красноярске, другие родственники разбросаны по разным городам необъятной Родины. Подруги… Нет у нее особых подруг. Таких, которым можно было бы доверять настолько, чтобы спрятаться от полиции. Дина, конечно, должна помочь, но…
— Песец смердящий! — выругался Егор. — Неужели совсем никого? Но я не могу сейчас таскать тебя с собой! Даже если я быстро поменяю машину, то все равно мы рискуем.
— Может, к профессору? Если ему все рассказать?.. — жалобно пискнула Валерия и тут же мысленно хлопнула себя по лбу — вспомнила!
Она совсем позабыла о приглашении на матч, выпавшем из сумки жены олигарха. Как же она могла упустить такой важный момент!
— Интересно, — присвистнул Егор, выслушав ее рассказ. — Получается, дело в каком-то матче, который состоится уже послезавтра. И ставки настолько высоки, что некто решился на убийство игроков. Не завидую Анне.
— Кто такая Анна?
— Анна — это Анна.
Ясно. В переводе со взрослого — «не твоего ума дела».
— И что мы будем делать теперь? — спросила Валерия несколько обиженно.
Егор потыкал пальцем в телефон и объявил:
— Возьмем за жабры и пощекочем мягкое брюхо твоему профессору, а заодно постараемся пристроить тебя на ночлег.
Он подмигнул, повернул ключ зажигания, и джип тронулся с места.
Избегая центральных улиц и пробираясь к цели окольными путями, они добрались до загородного двухэтажного коттеджа.
— Звони. Голос жалобный, но просьба настойчивая, — сказал Егор.
Через десять минут незваные гости сидели в кабинете профессора. Сам хозяин дома в теплом шерстяном жилете и мягких домашних брюках растерянно переводил взгляд с Валерии на Егора.
— Леруси, дорогая, я сожалею, что так вышло. Конечно, я предоставлю тебе кров, пока эти варвары в погонах не успокоятся. Думаю, скоро все выяснится. Эта свистопляска продлится максимум дня два, не больше.
— Почему вы так решили? — подался вперед Егор.
— Я так понимаю, молодой человек из органов? — спросил он Валерию, игнорируя заданный вопрос.
— Правильно понимаете, — ответил за нее Егор. — Пришло время излить душу. Рассказывайте, профессор. С самого начала.
Профессор окинул Егора сложным взглядом и вдруг покорно качнул седой шевелюрой:
— Видимо, действительно пора.
…Барахтер никогда не был гениальным ученым. Еще в университете он понял, что великим ему не стать. Как и то, что Нобелевская премия в этой жизни пройдет мимо него. Но он был трудолюбив, настойчив, неплохо ладил с коллегами, имел хорошую память и логический склад ума. А это не так уж и мало для успеха. Окончив университет, свежеиспеченный физиолог год прокантовался на кафедре в ассистентах, подрабатывая написанием курсовиков и дипломов, и смиренно ждал открытия финансирования своей темы. Его интересовала возможность высвобождения скрытых резервов организма.
Информация о том, что человек не полностью использует свой природный потенциал, не являлась секретом ни для кого. Давно было известно, что скрытые возможности человеческого организма резко активизируются при сильном стрессе и помогают выжить в ситуациях, кажущихся безнадежными. Барахтер собирал информацию о таких историях. В его картотеке были случаи, когда женщина, боясь за жизнь своего ребенка, подняла легковой автомобиль, словно тот не имел веса, когда чинивший самолет летчик, испугавшись белого медведя, запрыгнул на крыло, и многие другие. В стрессовом состоянии люди без устали пробегали огромные расстояния, прыгали на невообразимую высоту, поднимали громадные тяжести и совершали другие невероятные поступки. Все эти случаи свидетельствовали о том, что организм обычных нетренированных людей в условиях крайней необходимости ведет себя иначе — откуда-то возникают неведомые силы и умения. Откуда? Как вызвать их в обычной обстановке? Как заставить организм работать на сверхрежиме по заказу? — именно эти вопросы волновали молодого ученого. Почему одни люди в момент опасности могут их использовать, а другие нет? Почему уникальные возможности человека заблокированы природой? А еще — как восстановить силы после сверхнапряжения?
Барахтер полагал, что к проблеме надо подходить комплексно — препараты, физиотерапия, суггестия. Он готов был экспериментировать и использовать любые возможности. Он находил и обследовал людей, переживших подобные эпизоды в своей жизни, подробно расспрашивал их о том состоянии. С интересом изучал древние китайские трактаты и йогические практики. Не гнушался опытом шаманов, даже ездил на Алтай и в Бурятию. И смиренно ждал, когда же ему позволят заниматься тем, что для него было интереснее всего в жизни.
Однако в страну пришли голодные девяностые, сводить концы с концами получалось все труднее, материальная база лаборатории становилась хуже и хуже. Финансирование урезали даже близящимся к завершению проектам, так что об открытие новых не стоило даже думать. А вскоре вообще стало не до науки, и ученые подались по всему миру кто куда.
Так Барахтер оказался в Израиле — дальние родственники подсобили. Но и в университете Тель-Авива его тема оказалась на положении Золушки. Правда, за четыре года работы удалось написать несколько неплохих статей и побывать на двух серьезных конференциях. Его заметили и предложили место в исследовательском центре Дании. Вскоре последовал первый грант. За ним второй. Затем собственная лаборатория и возможность заниматься тем, что ему интересно.
Но первые достижения оказались не столь значительными, как хотелось работодателям Барахтера и ему самому. Тут уже пригодилось одно из достоинств ученого — не опускать руки, а сжав зубы работать дальше, подгоняя себя и вселяя надежду в подчиненных. И вдруг — это уже потом Барахтер понял, что его вели и плавно подводили к результату, помогая во всем, — произошел прорыв. Из каких-то кулуарных разговоров, из подброшенной публикации чьей-то услужливой рукой, из приглашения на конференцию, где был прочитан доклад, серьезно сдвинувший исследования ученого, из молодых талантливых подчиненных и сформировалась та критическая масса, которая привела к успеху. Но настоящий прорыв наступил после конференции в Токио, вернее, после перелета в Токио. Место Барахтера оказалось рядом со старым ученым из Аргентины, после разговора с которым в голове профессора наконец-то сформировалась стройная концепция. Но сколько потом не искал Барахтер этого ученого, так и не смог найти.
Как только идея полностью оформилась в голове профессора, из тени вышел и неизвестный благодетель, все эти годы незримо опекавший его. Им оказался некий фонд, филиалы которого и подкармливали Барахтера грантами. Ученому предложили переехать в Россию, в провинциальный Волжанск, где он получал возможность отточить и отшлифовать свою методику в предоставленном ему отделении больницы, а затем и свой собственный медицинский центр.
А еще спустя пару лет благодетели приоткрыли лицо, озвучив свои истинные цели — им была нужна непобедимая команда футболистов всего на одну игру. И эта игра должна состояться уже послезавтра.
— Что же это за игра такая, подготовка к которой заняла почти четверть века? — удивился Егор.
— Молодой человек, — усмехнулся профессор. — Этот вопрос я задавал себе последние семь лет, после того, как узнал истинную цель своих работодателей. Но, несмотря на все мои старания, узнал я немного.
Некие, не просто богатые и обличенные властью люди, а люди очень богатые и очень влиятельные время от времени устраивают футбольные матчи. Наверняка, нечасто, раз подготовка к матчу заняла столько лет. Почему эта игра так важна для них, профессор так и не понял. Было ли это простой блажью элит или от исхода матча зависело нечто важное в мире — неизвестно. Собственно, никто не потрудился пролить свет на этот невысказанный им вопрос. Однако по каким-то крупицам, намекам и косвенным сведениям профессору удалось кое-как собрать единую картину.
В мире существуют две влиятельные группы. Нет, они не находятся в состоянии войны, но и не сотрудничают. Они что-то вроде конкурентов или, вернее, антагонистов. У них разные взгляды на развитие Земли и человечества, разные методы управления и влияния, разная идеология. Да и сами они разные. Время от времени они устраивают футбольный матч, отбирая для него лучших игроков планеты, и придают этой игре огромное значение. Та группа, на которую работал профессор, долгое время оставалась в проигрыше и теперь жаждала реванша.
— И что же это за люди? — с интересом спросила молчавшая до этого Валерия. — Вы можете назвать какое-нибудь имя или это тайна?
— Я общался только с одним из них… вернее, с одной. Это княгиня Ольга Андреевна.
При этих словах во взгляде Егора промелькнуло нечто похожее на азарт хищника, почуявшего добычу. Такие глаза становятся у волка, вышедшего на охоту.
— Кстати, твоя подопечная без тебя совсем зачахла, — помолчав, неожиданно заметил профессор. — Прямо не знаю, что с ней делать. Сегодня вечером вдруг резко началось ухудшение. Я назначил, — тут он произнес длинный фармакологический термин, и Валерии стало ясно, что это конец — Барахтер опустил руки.