Она закусила губу и уставилась в окно — ну вот и еще один неожиданный удар под дых. Дети не должны умирать, это неправильно!
— Забавный момент, — добавил ученый. — Когда я сегодня осматривал ее, она попросила передать тебе привет. Я сказал, что вряд ли смогу это сделать. На что она мне ответила, что если не получится сегодня, то завтра я обязательно увижусь с тобой. Вот.
Барахтер посмотрел на настенные часы.
— Завтра уже наступило.
XV
— Они на Сарке! — рычит мобильник голосом шефа.
Такой голос у полковника бывает лишь в предвкушении финала, когда наше расследование выходит на финишную прямую.
— Пришли снимки со спутника. Ранним утром пять дней назад в порту Сент-Питер-порта останавливался сейнер, и на него из автобуса пересела большая группа людей. Некоторых даже удалось опознать по фото. Это наши клиенты. Твоя фермерша была права.
— Значит, Сарк?
— Сарк. Вернее, не совсем Сарк, скорее Бреку. Это небольшой островок рядом с Сарком. К сожалению, спутник вышел из зоны видимости в тот момент, когда судно подходило к острову. Ганич пытался отследить сейнер по радару, но судно шло с выключенным передатчиком. Однако моделирование курса уверенно указало на Бреку. Так что твой выход, девочка. Леонид вскоре перешлет тебе возможные варианты, где могут находиться люди. Хотя выбирать там особо не из чего — размер острова не позволит.
Охотничий азарт шефа передался мне, а вместе с азартом пришли новые силы и нетерпение. И хотя время перевалило уже за полночь, действовать надо было быстро, прямо сейчас, пока еще темно и пока не пронюхали конкуренты.
— Не рискуй, будь осторожна, — напутствовал меня полковник. — Как только найдешь пассажиров, тут же дай знать. Сама ничего не предпринимай.
Я заверила шефа, что рисковать не буду. Мы всегда это обещаем полковнику, но не всегда сдерживаем обещание. Дойти до финиша и остановиться в ожидании подкрепления? Все сделать и в самом конце отойти в сторону, пропустив финал? Даже имея прямой приказ, бывает трудно удержать себя.
Ладно, на месте разберемся, успокаиваю я себя, влезая в джинсы. За джинсами последовали теплые ботинки и парка. Теперь быстро собрать рюкзак, не забыв бросить в него травматику.
Я осторожно приоткрыла дверь. Стараясь ступать как можно тише, направилась к лестнице, спустилась на этаж ниже, где располагался номер Кирана, и чуть не запнулась за чьи-то ноги. В коридоре, привалившись спиной к стене и крепко сжимая в руке наполовину опустевшую бутыль виски, дремал Рафаэль Демоль.
— Эй! — растолкала я судмедэксперта. — Зачем ты так напился?
Он приоткрыл один глаз и посмотрел на меня снизу вверх.
— Я устал, я больше не могу, — пробормотал он, роняя голову на грудь.
— Вставай, отведу тебя в номер.
Я схватила бедолагу за руку. Демоль честно пытался подняться, но ноги лишь скользили по натертому паркету. Виски выплескивалось на брюки и на пол. Наконец ему удалось встать на четвереньки. Постояв в такой позе несколько секунд, он вновь тяжело опустился на пол.
— Я запутался. Этому скажи то, тому не говори это. Шпионы, мать их, — бормочет француз, щедро пересыпая свой монолог всевозможными «мерде» и «ле кон». — У меня нет ответов на их вопросы. Лучше уж пить.
— На какие еще вопросы?
— Кавр… карв… каверзные, — выговаривает он с третьей попытки.
— Что еще за каверзные вопросы?
— П-почему трупы со дна несвежие. Целый самолет несвежих трупов, — бормочет он, пьяно хихикая. — Этот самолет подрывает мой афт… автр… авторитет. Вот. Трупы не летают на самолетах. У них нет прас… псасп… паспорта, им билет не продадут.
Демоль закрывает глаза и всхрапывает.
Экак тебя ж развезло, подумала я. Но не оставлять же его здесь.
Я нашарила в его кармане ключ от номера. С трудом поставила тело на подгибающиеся ноги, я попыталась закинуть его руку себе на плечи. Бутылку при этом он так и не выпустил. Только взглянул на нее и пробурчал:
— Я не позволю, чтобы мне угрожали. Я профессионал!
— Кто тебе угрожал?
— Хорек этот из МИб, — тихо пробормотал Демоль и вдруг взвыл дурным голосом.
— Не могу я больше пить эту гадость! Почему здесь не подают нормальный бренди? Не отличный, не хороший, а хотя бы простой арманьяк. Здесь нет коньяка! Нет бренди! Только пиво, виски и прочая дрянь! — размахивая бутылкой, из которой на ковровую дорожку льется янтарный ручей, орет Демоль.
— Да тише ты, — шикнула я на него. — Весь отель перебудишь.
Он лукаво глянул на меня и пьяно погрозил мне пальцем:
— А вот ты их не боишься. Твоего патрона убили, а ты их все равно не боишься…
— Кого их?
Демоль приложил палец к губам и прошипел «тс-с-с». При этом он, наконец, выронил свою бутылку, и та с грохотом покатилась вниз по лестнице, оставляя на ковровой дорожке темные разводы. Француз проводил ее пьяным взглядом и попытался опять свалиться на пол.
— Ну уж нет! — заявила я, ставя его на ноги.
Наконец мне удалось закинуть его руку себе на плечи, и, бормоча немецкие ругательства сквозь зубы — хотя очень хотелось приложить его по-русски, я поволокла повисшего на мне беспомощным тюком судмедэксперта по коридору.
Смотреть в таком положении я могла только себе под ноги. Возле одной из дверей мой взгляд зацепился за чьи-то замшевые тапочки, выше которых начинались пижамные брюки. Еще выше брюки терялись под полами бархатного халата. Все, дальше было не видно. Но и этого мне вполне хватило, чтобы понять: пьяные вопли судмедэксперта разбудили главу нашей комиссии.
Пыхтя от натуги, я протащила свою ношу мимо Гримани и ввалилась в номер Демоля. У меня не было ни малейшего сомнения, что толстяк проводил нас самым укоризненным взглядом, на который только был способен.
Я сгрузила тело на кровать и уселась рядом.
Уф, ну и тяжел же он!
Отдышавшись, я осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что путь свободен, выскользнула в коридор.
Направилась я прямо к номеру Кирана. Хотя шотландец и не ответил на мой телефонный звонок, но портье убедил меня, что мистер Рэналф у себя в номере.
— Киран, открой, — тихонько поскреблась я в дверь.
Тишина.
— Киран, это Анна, — стукнула я посильнее.
Тишина.
Я позвонила ему с мобильника. Длинные гудки. Вот соня, — зло подумала я. Что же делать? Стучать сильнее — так я сделаю то, что не удалось Демолю, — перебужу весь отель. Но Рэналф нужен мне! Вернее, не он сам, а его судно.
Чертыхаясь, я потопталась возле его двери, затем вновь попробовала позвонить. И вновь мне ответили длинные гудки. Черт! У человека есть возможность получить желаемое, обогнав конкурентов, а он спит!
— Рэналф, открой немедленно! — заорала я, выходя из терпения, и со злостью пнула дверь.
Щелкнул замок, только не от нужной мне двери. В коридор вновь вывалилась туша, запеленутая в яркий бархатный халат. Скорбно изогнув брови и поджав губы, глава комиссии демонстративно поднял руку и посмотрел на часы.
— Ваше поведение, мисс Шнайдер, переходит все границы! Это недопустимо! — зашипел в мою сторону Гримани. — Сначала вы напиваетесь вместе с нашим судмедэкспертом, затем ночью врываетесь в номер другого мужчины. Вы позорите…
— Моя личная жизнь вас не касается, — буркнула я и со всей силой пнула дверь.
Отступать мне было некуда, я срочно нуждалась в плавсредстве. Что при этом будет думать о моих моральных устоях какой-то толстяк, волновало меня меньше всего.
Гримани задохнулся от возмущения. Он вытаращил глаза и силился выдавить из себя какие-то особые слова, причитающиеся случаю, но придумать ничего не мог. От мучений его избавил еще один дверной щелчок.
В коридоре показался Холланд. Окинув нас насмешливым взглядом, он повернулся к пылающему праведным гневом швейцарцу.
— Ну что вы напустились на девушку, мон шер, — добродушно хмыкнул он и продекламировал:
Грехи людей пересчитать ты так усердно рвёшься?
С своих начни, и до чужих едва ли доберешься[6].
Гримани недовольно пождал губы, но противоречить Холланду не посмел. Еще раз окатив меня негодующим взглядом толстяк ушел к себе.
В этот момент, наконец, приоткрылась нужная мне дверь и в проеме показалась заспанная физиономия Рэналфа.
— Что же вы девушку под дверью держите? — насмешливо протянул Холланд. — Если бы ко мне девушки с такой страстью рвались, я бы уж точно не спал.
Холланд улыбался, всем своим видом показывая, что разделяет комичность ситуации, но глаза его при этом оставались серьезными и внимательными. А еще я заметила, что на нем джинсы и теплый свитер, а на ногах надеты такие же теплые туристические ботинки, как и у меня. Разве так одевается человек, готовясь отойти ко сну?
Я втолкнула недоумевающего спасателя в комнату.
— Мне нужно твое судно. Срочно.
Киран сонно моргал, глядя на меня, не понимая, чего я от него хочу. Я прогнала его в душ и включила чайник. Кофе в номере паршивый, но сейчас сгодится и такой.
Спустя час мы уже находились на борту спасательного судна, которое держало курс на Бреку — маленький островок рядом с Сарком — островком побольше к северу от Джерси.
Собственно, Сарков два. Большой Сарк соединен с Малым узким скалистым перешейком. Ганич охарактеризовал острова двумя словами «пердь и глушь», не уточнив, правда, кто есть кто.
К своему удивлению, через некоторое время я обратила внимание, что меня совсем не тошнит.
— Адреналин, — пожал плечами Рэналф. — Бывает.
Он давно проснулся и теперь походил на терьера, взявшего след. Неужели я выгляжу так же?
К этому моменту я уже изучила большую часть присланной Ганичем информации. Оказалось, эти, довольно необычные острова, не знали транспорта, местные жители тут передвигались как в старину — в конных экипажах. Да и вообще, жизнь здесь остановилась еще лет двести назад, когда и было построено большинство домов Сарка. Единственное серьезное событие за то время произошло лишь в 2008 году — почти сегодня по меркам истории, когда Сарк, имевший своего правителя и являвшийся последним феодальным государством Европы, под нажимом ЕС превратился в полноценную демократию. И случилось это после прихода на этот островок средневековья (в прямом смысле этого слова)