Собственные проблемы отступили на второй план. Получается, Барахтер сдался окончательно. Но почему? Пускай лечение и оказалось не настолько эффективным, как хотелось бы, но все же не стоило опускать руки. Еще вчера Валерия рассчитывала, что сможет переубедить профессора, возможно, стоит опробовать новую схему, немного изменив составляющие методики, то теперь, после назначения «лекарства последнего дня», как его называли в клинике, стало окончательно понятно — надежды нет никакой.
Валерия быстро попрощалась с девочкой и набрала номер профессора.
— Почему вы больше не хотите лечить Яну? — набросилась она на старого ученого.
— Леруси, здравствуй, дорогая. Рад тебя слышать. Ольга Андреевна, княгиня, рассказала мне о взрыве…
— Профессор, к черту взрыв! Что произошло с Яной? Три дня назад ее состояние казалось стабильным. Улучшения не наблюдалось, но ведь и не настолько все было плохо, чтобы ставить на ребенке крест!
— Не кипятись, это не мое решение. Я тоже был против, но меня никто не стал слушать. Дело в том…
Сзади по ушам ударил пронзительный звук автомобильного клаксона. Валерия оглянулась. Рядом с ней остановился черный джип. Открылась передняя дверь, из которой выглянул хмурый Егор и коротко бросил:
— Садись.
Собираться впопыхах — что может быть хуже. Даже если едешь всего на пару дней. Обязательно что-нибудь да забудешь.
Валерия быстро покидала в дорожную сумку смену белья, джинсы, какой-то свитер, зубную щетку. Задумчиво посмотрела на косметику. Нужна ли ей будет в Санкт-Петербурге косметика?.. И что брать из верхней одежды? Там же, наверное, холодно…
— Быстрее, мы опаздываем, — подстегнул ее Егор.
— Да-да, — заторопилась она. — Все, я готова.
Она не только уложилась в отведенные ей полчаса, но даже сэкономила им пять минут.
— Паспорт?
— Взяла.
— Тогда пошли.
Егор был мрачен и ограничивался односложными фразами. Его совсем не радовала необходимость и дальше нянчиться с Валерией. Как и сама Валерия, он не понимал, зачем и кому она нужна в Санкт-Петебурге. Как врач? Но ведь там будет профессор Барахтер и врачи футбольного клуба. А если не как врач, то для чего? Валерия же, глядя на его недовольное лицо, недоумевала, почему он передумал и вернулся за ней. Только лишь благодаря личной просьбе Ольги Андреевны? По крайней мере, именно так он объяснил Валерии, почему изменил свое решение. Но ведь он легко мог отказать княгине.
До аэропорта они доехали молча. Егор сосредоточенно крутил руль, выжимая из джипа все, на что тот был способен. Вскоре они свернули на какую-то боковую дорогу. Недолго проплутали между ангаров и складов и остановились у служебного входа, ведущего прямо на взлетную полосу.
— Выходи. Приехали, — вывел ее из задумчивости Егор.
На улице уже стемнело. Черноту взлетного поля прорезали лучи мощных прожекторов.
Их уже ждали. Проверка документов заняла всего минуту, столько же продлился осмотр багажа, за которым последовало приглашение в самолет. Узкий коридор вывел их на взлетное поле, куда-то к самому его краю.
Все пассажиры кроме них с Егором были уже на борту «Цессны». Княгиня, опекаемая секретарем, выглядела значительно лучше.
— Удивительно, но футболисты почти не пострадали. Нам нужно будет заменить только одного защитника, сломавшего руку, — радостно заметила Ольга Андреевна Валерии, направлявшейся к своему месту.
За княгиней расположились профессор Барахтер и двое незнакомых молодых мужчин, по виду охрана. А дальше Валерия увидела Яну.
— Ты как здесь оказалась? — изумленно спросила она девочку.
— Очень хочу посмотреть Петербург и футбол, — улыбнувшись, ответила та.
— Но как ты сюда попала? Где твои родители? Почему?..
— Меня привез профессор. Родители разрешили, — отвечала малышка. — Ольга Андреевна согласна. Вы ведь это хотели спросить?
Валерия слушала девочку и ничего не понимала. А рокот мотора заглушит последнюю фразу ребенка, сказанную почти шепотом:
— Потому что это мой мир и это моя игра.
XIX
— Ты где?
Звонок Ганича поднял меня с постели.
— В отпуске, — недовольно буркнула я сонным голосом.
— Неправильный ответ.
— Тогда в кровати.
— Опять неверно.
— Еще как верно. Ты меня разбудил.
— А где твоя кровать? Ты можешь…
— Послушай, остряк, — перебила я его. — У тебя случайно нет родственника по имени Франческо Гримани? А то этот тип тоже следил за моей нравственностью.
— Уманская, ты не выспалась что ли? На черта мне сдалась твоя нравственность? Меня интересует, где ты сейчас находишься. Я, конечно, и сам мог бы отследить, но все равно тебе звонить собирался… Если ты в Питере, то тут один наш общий знакомый хочет с тобой встретиться. А если ты, к примеру, на вилле у своего британца где-нибудь на Сейшелах или еще где…
— Да в Питере я, в Питере, — буркнула я. — У себя в номере.
Я уже почти проснулась и почти начала соображать.
— К стадиону подъехать сможешь? Он там, в кафе ждет.
Я угукнула и вылезла из постели.
На сборы у меня ушло совсем немного времени. Взглянув на залитый солнцем Петербург — не соврал Холланд — я сначала решила «выгулять» свой шикарный жилет, но этому воспротивилось мое чутье. Оно подвело меня к двусторонней неприметной куртке и удобным туристическим ботинкам. Ты полагаешь, что сегодня мне придется много бегать и прятаться? — спросила я у него. Но интуиция как всегда не ответила, лишь напомнила, что стоит прихватить с собой травматику. Я мысленно пожала плечами, забросила за спину свой рюкзачок и захлопнула дверь. Проскочив мимо ресторанного кафетерия, я втянула умопомрачительные запахи кофе и свежей выпечки — увы, не сейчас — и рысью устремилась к выходу.
Такси, бойко петляя по улицам и улочкам Петербурга и мастерски объезжая пробки и заторы городских магистралей, вынесло меня к новому стадиону.
Эта громадина, похожая на серую, невзрачную летающую тарелку, не вызвала во мне должного восхищения, на которое наверняка рассчитывали строители. Создавалось впечатление, что кто-то просто решил сэкономить на краске. Почему она серая?! — хотелось мне крикнуть архитектору. — Посмотрите на небо! В Питере и так очень много серого цвета! Ну что вам стоило раскрасить ее? Такие ясные, безоблачные дни, как сегодня, в этом городе редкость. Даже сейчас, при ярком солнечном свете, стадион смотрелся унылым тусклым блюдцем. Правы были строители старого Петербурга, расцвечивающие дома в радостные оттенки — желтые, розовые, зеленовато-голубые. Должно же что-то услаждать глаз на фоне бледного неба и дождя, которые здесь присутствуют почти всегда.
Я расплатилась с таксистом и припустила в сторону стадиона.
Знакомая черная кожаная куртка сразу бросилась мне в глаза. Так вот кого Ганич сумел заинтересовать странными смертями футболистов! Как же я сразу не догадалась! Только Егор — отнюдь не та фигура, которая по первому зову отправится расследовать нечто противоестественное. Даже если этот зов исходил от нашего гения. Значит, чем-то это дело зацепило его.
В пустом кафе был занят только один столик. Перед Егором и сидевшей рядом с ним красивой шатенкой стояли чашки с недопитым кофе, а девочка рядом с ними апатично ковыряла ложкой мороженое. Прямо образцовое семейство в выходной день!
Егор поднялся, приветствуя меня. Я видела, что он рад мне, но в то же время в его глазах притаилась настороженность. Почему? Ведь я — это я. Что изменилось за несколько месяцев, что мы не виделись? Может, дело в его спутнице, что сейчас пожирает меня ревнивым взглядом? Сам же Егор остался прежним. По-прежнему очень хорош. И, скорее всего, все так же истово борется с «мировой закулисой», не останавливаясь ни перед чем. Рыцарь без страха и упрека. Тьфу. Что-то я совсем как Ганич заговорила. Это он Рэналфа рыцарем обозвал…
С Егором я столкнулась полгода назад во время поисков Андрея Крылова — моего первого самостоятельного дела, обернувшегося полным провалом. Я нашла парня, но не смогла уберечь. Егор в этом деле выступил моим напарником. Как потом выяснилось, этот высокий темноволосый красавец, оказавшийся рядом со мной в те дни, имел отношение к суперсекретному отделу «Рубеж», неудачная операция которого по устранению Снежной королевы — главы «Нижней десятки» и по сути нынешней правительницы Земли — и положила начало той трагической цепи событий, которая привела к смерти Андрея. Какой же наивной я тогда была! Я считала наш мир далеко не совершенным, но хотя бы ясным и понятным. Я вовсе не подозревала о его тайных сторонах. В последний раз я видела Егора тяжело раненым на полу частной клиники, где Андрей сумел вывести из комы Снежную королеву и где пожертвовал своей жизнью, спасая Егора.
— Ну, здравствуй! — говорит мне темноволосый красавец. Он улыбается, но глаза при этом смотрят внимательно и настороженно. — Антон сказал, тебя представят к награде за удачно проведенную операцию. Поздравляю! Наверху сейчас выдохнули — документы все целы. И даже больше — ты им привезла кучу компромата на «друзей».
— Здравствуй. Я тоже рада тебя видеть.
Я заказала кофе и уселась на свободный стул.
— Анна — Валерия.
Мы с шатенкой обменялись дежурными улыбками.
Кивок в сторону малышки с мороженым:
— А это Яна.
Ловлю на себе взгляд спутницы Егора. Осторожный. Оценивающий. Сравнивающий. Конечно, любые две незнакомые женщины, оказавшись в обществе молодого красивого мужчины, невольно будут проводить параллели друг с другом. Но тут все было намного серьезнее. Мне казалось, что я почти читаю ее мысли.
Оглядев меня с ног до головы и не придя к какому-то определенному мнению, она принялась разбирать меня по частям. Обычные джинсы и куртка — значит, не придает внимание одежде. Хвост вместо прически — собиралась впопыхах. Никакого макияжа… Ну какая женщина, даже сильно опаздывающая на встречу с мужчиной, не потратит еще несколько минут на боевой раскрас? Только если этот мужчина ее совсем не интересует. Коллега и ничего больше, — наверняка успокаивает она себя сейчас.