Затылком чувствую пристальный взгляд. Разворачиваюсь и встречаюсь с бездонными черными глазами на нежном юном личике. Снежная королева. Рядом с ней ее верный паж — тот самый прилизанный голландец, чей выстрел убил Андрея и ранил Егора. На меня вновь накатывает волна воспоминаний, а вместе с ней приходят и сомнения, терзающие меня с того самого дня, когда я отпустила их обоих. И я вновь спрашиваю себя — правильно ли я тогда поступила? Что сделала бы, если бы мне представилась возможность пережить этот момент еще раз? Но, как и раньше, у меня нет ответов.
Пока я пялилась по сторонам и занималась самоедством, Егор куда-то пропал. Оставшись одна, я направилась к огромной застекленной стене.
На поле действительно началась тренировка, но она, похоже, никого из присутствующих не интересует. Две команды — одна в белой, другая в пурпурной форме — лениво трусят по краю поля. Закончив пробежку, футболисты остаются на своих половинах поля и приступают к упражнениям. Может, кому-то и нравится смотреть наклоны и приседания, но только не мне.
Я возвращаюсь в зал и сажусь за свободный столик. Передо мной моментально появляется бокал.
Да я тут сопьюсь!
Алекс, наконец-то в окружении своих сверстников, издалека машет мне рукой. Улыбается. Неужели родственнички сумели договориться? Другая кучка молодежи — скорее всего, имеющая отношение к «Нижней десятке», ревниво косится на них с другого конца зала.
— Вас просят спуститься на трибуну. Я провожу, — раздается вкрадчивый голос у меня за спиной.
Прилизанный.
Догадываюсь, чьим эмиссаром он выступает, поэтому молча встаю и направляюсь вслед за ним к выходу на трибуны. Крыша стадиона закрыта. Здесь тепло, так что я зря накинула на плечи куртку. Невольно возникает мысль — так вот почему в Питере построили стадион с раздвижной крышей. И дело тут вовсе не в многофункциональности арены и чемпионате мира. Стадион строили для сегодняшнего матча и его немногочисленных зрителей. А чтобы они не мерзли в конце ноября и смотрели единственный интересующий их матч с комфортом, установили крышу.
Я спускаюсь вниз, к одиноко сидящей фигурке с недавно отросшими темными волосами и молча усаживаюсь рядом с ней. Футболисты уже закончили с упражнениями и теперь отрабатывают стартовую скорость.
— Я хочу поблагодарить вас, — говорит она.
— За что?
— Я была полностью в ваших руках, но вы не воспользовались этой ситуацией. Я у вас в долгу. И я привыкла оплачивать свои долги.
Прошло то время, когда я гордо отвернулась бы со словами «мне от вас ничего не нужно». Я молча жду, что она скажет дальше, но она тоже молчит, наблюдая, как футболисты отрабатывают удары по мячу. Поэтому следующая фраза принадлежит мне:
— Говорят, в России вы уязвимы, так зачем же вы вновь приехали в Петербург?
Губы Снежной королевы трогает легкая улыбка.
— Да, это так. Санкт-Петербург был гибельным городом для моего аркана во все времена, даже двадцать пять тысяч лет назад, когда на этом месте стояла южная столица ныне погибшей империи. Мне казалось, что у меня достаточно сил, чтобы переломить ситуацию. Юношеская самонадеянность, — усмехается она и добавляет: — Да и разве я могу пропустить сегодняшний матч?
Какое-то время мы сидим молча и смотрим на игроков в белых и пурпурных футболках, которые к этому времени уже начали бить по воротам. Королева провожает внимательным взглядом каждый мяч.
— Команда в хорошей форме, — удовлетворенно отмечает она. — Подумать только, мы уже почти распрощались с игроками и готовились к проигрышу.
— Это команда вашего противника действительно распрощалась с семью игроками, — замечаю я. — И готовиться к проигрышу надо ей.
— Да, скорее всего, Верхняя десятка и на этот раз проиграет.
— Похоже, вас это радует.
— А вас огорчает?
Я дипломатично молчу, но королева не отступает:
— Неужели мы настолько плохо справляемся со своей задачей? Думаете, Верхняя десятка окажется лучше?
— К сожалению, не думаю, — говорю я чистую правду.
— И что же тогда? Как, по-вашему, нам обустроить Землю?
На юном лице играет улыбка заинтересованности. Похоже, ее забавляют мои слова.
— Если бы я знала! — бурчу я. — Только пора бы уже завязать с этим футболом и прекратить вытирать ноги о земной шар.
— А люди с этим согласны?
Королева доверительно наклоняется ко мне.
— Открою маленький секрет, — заговорщицки шепчет она. — У человечества гораздо больше прав на Земле, чем оно полагает. Но изменения снизу в этом мире наступают лишь тогда, когда их хочет большинство людей. Их воля передается нулевому аркану, и уже тот действует от их имени.
— И кто же этот таинственный нулевой аркан? Когда он, наконец, даст знать о себе? И кто выбирает представителя человечества? Или им может стать кто угодно, захотевший этого?
Не стесняясь, я вываливаю ворох вопросов, понимая, что другого такого случая может больше никогда не быть.
— Выбирает сама игра. По каким критериям? Даже для нас они остаются тайной. Единственное, о чем с уверенностью можно сказать, этот человек по своим душевным качествам, умственным способностям, целям, запросам и многим другим параметрам наиболее точно соответствует типичному представителю своего времени. Так было всегда. Но наверняка есть что-то еще, о чем не догадываемся даже мы.
— А если вдруг он так и не объявится до начала игры?
Королева смеется.
— Нет, такого точно не случится. Этот человек непременно окажется на стадионе, возможно, он даже сейчас где-то здесь, только пока не ведает о своей исключительной роли.
Тренировка почти закончена. Футболисты, сгрудившись вокруг своих тренеров, получают последние наставления.
— Пойдемте обратно, — говорит королева, поднимаясь.
Пока мы отсутствовали, в зале что-то произошло. Если бы я оставалась там, то, скорее всего, ничего не заметила бы. Все по-прежнему улыбаются, оживленно беседуют, пьют шампанское. Но я чувствую разницу. Моя обостренная интуиция кричит о разлившемся в воздухе напряжении, словно сейчас произойдет взрыв.
Яна с Валерией тоже здесь. Валерия бела, как мел. Она даже не пытается скрыть свое состояние. Девочка тоже выглядит не лучшим образом. Теперь мне хорошо заметно, что она действительно серьезно больна.
Я не успеваю спросить, в чем дело. Валерия быстро отходит в сторону. Лавируя между группами людей, она вскоре скрывается за чужими спинами.
Почему-то у меня возникает ощущение, что сейчас произойдет нечто непоправимое. Первое мое желание бежать вслед за ней, задержать ее, но девочка крепко берет меня за руку и останавливает.
Проходят долгие минуты. Я вижу, как Валерия подходит к невысокому худощавому парню с волосами, стянутыми в крысиный хвостик, и что-то говорит ему. Тот цинично усмехается в ответ и поворачивается к ней спиной. Это он сделал напрасно, ибо Валерия размахивается и с силой всаживает ему в спину шприц. Ну конечно же! У нее же полная сумка лекарств и шприцов из-за Яны. Только зачем она это сделала?
Парень пытается выдернуть иглу, но рука лишь слегка касается цилиндра. Парень неловко топчется на месте и оседает на пол. Люди расступаются, и на полу остается распростертое тело, над которым с белым, как мел, лицом стоит Валерия.
В зале воцаряется звенящая тишина. Откуда-то выскакивает Егор и бросается к ним. Он быстро наклоняется, прикладывает руку с шее упавшего, затем медленно поднимается, закаменев лицом.
Я оставляю девочку и подхожу к телу.
— Еще жив, — бросает Егор мне и поворачивается к Валерии:
— Песец смердящий, что ты ему вколола?!
Валерия все такая же бледная молча стоит над распростертым телом. Похоже, она никого не слышит.
— Лера, что ты ему вколола? — рявкает Егор, тряся ее плечи.
— То же, что и он Давиду, — шепчет она.
И тут раздаются хлопки, за которыми следует звонкий детский голосок:
— Браво, Валерия Александровна. Я же говорила, что вы найдете и обязательно накажете виновных.
Отталкивая меня, к телу бросается полный, с обширной лысиной и глазами навыкате старик. С трудом нагибаясь, он приподнимает голову парня.
— Николя… — бормочет старик.
И тут раздается спокойный голос.
— Вставай и объясни.
Снежная королева.
Величавой походкой она направляется к лежащему парню и проводит рукой по его лицу и груди. Тот со стоном шевелится, переворачивается на бок и с трудом встает на четвереньки. Затем с помощью старика, шатаясь, поднимается на ноги.
— Я убил семерых футболистов красных, — еле слышно шепчет он, понуро глядя себе под ноги и не решаясь поднять глаза на свою повелительницу. — Мы думали, что «верхние» уничтожили нашу команду.
— Ты знал о договоре? — спрашивает королева.
— Я хотел, чтобы мы выиграли, — бормочет он. — Вы не могли ничего предпринять, так как были связаны договором, но мы… Мы старались ради нашей победы!..
Парень, наконец, отважился бросить на королеву взгляд полный надежды и сомнений, однако раскаяния там не было.
— Знал?
Вопрос звучит как удар хлыста.
— Да.
— Уходи.
Он дергается как от пощечины и бледнеет еще больше.
— Сжальтесь, умоляю, — стонет старик.
— Уходи, — повторяет королева.
Парень, опустив голову, направляется к выходу. Все расступаются перед ним, давая дорогу, как будто бы идет прокаженный.
Снежная королева переводит задумчивый взгляд на Валерию. Я вижу, как напрягся Егор, и судорожно соображаю, что надо как-то напомнить королеве о данном обещании, но не успеваю ничего сказать. Валерия вдруг выходит из ступора, срывается с места и бросается к девочке, которая медленно оседает на пол, заливая хлынувшей из носа кровью светлую кофточку.
XX
Яна лежала на большой двуспальной кровати. Для нас с Егором оставалась гостиная, откуда через приоткрытую дверь виднелась спальня, где Валерия хлопотала вокруг девочки. Стерильная, безликая обстановка квартиры говорила о том, что в ней долгое время никто не жил. Но здесь нашлось все необходимое, чтобы мы смогли протянуть до вечера — до начала матча.