— Вот, собственно, и все, — сказала она, отставляя в сторону пустую рюмку. — Я видела его раза три с тех пор. Последний раз... — Она запнулась, закусила губу. — Там, на кладбище, в последний раз. В компании с этими ребятами. Личная охрана его, что ли?
Б. О. зябко поежился:
— Возможно. А кто он в этом банке? Председатель совета директоров?
— Да нет, что ты... Никакого формального поста он не занимает, насколько я знаю. Просто очень влиятельный человек.
— Этого я и боялся.
— Почему? — нахмурилась она.
— Да потому, что если прежде еще какие-то иллюзии на его счет оставались, то теперь их уже нет... В той среде, где мне иногда приходится вращаться, это называется "крыша".
Он подвинул к дивану низкий столик, поставил на него компьютер, откинул крышку и кивком предложил ей занять место возле себя.
— Иди, посмотрим, что тут есть в тайнике у твоего мужа.
К двум часам ночи дождь пошел на убыль. Б. О. оторвался от монитора и грустно посмотрел на нее:
— Твой муж, часом, не страдал суицидальным синдромом?
Смысл реплики дошел до ее сознания не сразу.
— При чем здесь суицид?
— При том, что по теперешним временам только самоубийца может себе позволить сунуться в алюминиевый бизнес... — Б. О. сокрушенно покачал головой, указывая на монитор ноутбука. — Ты что, с луны свалилась? Не помнишь, что ли, все эти громкие скандалы, связанные с акционированием заводов в Красноярске? Был же в свое время вселенский шум, когда вдруг выяснилось, что вся алюминиевая промышленность — стратегическая, между прочим, отрасль — оказалась в чьих-то там посторонних руках... Руках, кстати, крепких — что-что, а пушки они держать умеют профессионально. Вокруг этого алюминия уже столько трупов навалено... Как на войне. Отстрел там идет по-крупному, не хуже, чем в нефтяных делах. Хотя...
Он умолк и некоторое время внимательно изучал какой-то медленно ползущий на мониторе текст.
— Хотя он тут будто бы сбоку припека. Его участие ограничивалось тем, что он обеспечил лицензию на вывоз металла за границу. М-да, сделка...
— Какая сделка?
— Да странная какая-то. Гляди сюда. Вот документ, подтверждающий, что в его фирму каким-то ТОО "Таис" переведены деньги. Впрочем, не так чтобы очень много... Вот копия лицензии, которую он приобрел. Тут все понятно: без лицензии невозможно осуществить вывоз металла за границу. — Б. О. поморщился и потер висок костяшкой согнутого пальца. — Словом, есть договор с ТОО "Таис", согласно нему твой Митя получал очень хороший процент от суммы сделки в качестве гонорара за лицензирование. Но ни копейки он так и не получил — вот несколько его факсов по этому поводу, выдержанных в достаточно резких выражениях. — Б. О. дотянулся до пачки сигарет, закурил. — И вот что странно. Сумма этого контракта — порядка пяти миллионов долларов. Оно конечно, для крупной компании цифра, может быть, и смешная. Но для задрипанного ТОО — это деньги. Твой Митя, вступая с этой лавочкой в деловые отношения, естественно, первым делом поинтересовался, что она собой представляет... — Б. О. загрузил новый файл. — Вот, здесь. Так... Товарищество с ограниченной ответственностью, учрежденное всего-то тремя физическими лицами. Не жидковата фирма для такого рода сделок? Жидковата. И Митя, понятное дело, отдавал себе отчет в том, что эти три замечательных парня вряд ли в состоянии вынуть из заднего кармана такие деньжищи... И потребовал гарантий. И ему такие гарантии дали.
— Да? — с сомнением в голосе спросила она. — И какие же? Целовали Библию? Поклялись на Коране?
Он улыбнулся и погладил ее по щеке:
— Священные книги, как таковые, и уж тем более истины, в них изложенные, совместимы с современным бизнесом примерно так же, как австралийский абориген с балетной пачкой... Так или иначе, твой муж предпочитал гарантии посущественней, нежели возложение рук на Коран. И он их получил... Подожди, где-то я этот документ видел... Ага, вот он.
— Что это?
— Кредитное соглашение. Они предоставили документы о том, что крупный коммерческий банк кредитует их сделку. Почитай внимательней.
С минуту она водила взглядом по строкам, затем выдохнула:
— Ух ты-ы-ы!
— Вот-вот, — кивнул Б. О., — Профибанк. Который вел счета твоего мужа. И в котором кое с кем из влиятельных людей у него сложились помимо деловых еще и чисто дружеские отношения. Почти родственные, как ты однажды заметила.
Она встала, прошлась по комнате, глядя себе под ноги, вернулась на место и опять неторопливо прочитала текст на мониторе.
— И что из этого следует? Я что-то не возьму в толк.
— А следует из этого... — Пальцы Б. О. пробежали по клавиатуре, вызывая какой-то очередной файл. — Вот что следует. Очень странное письмо твоего мужа в совет директоров банка. Короткое, но убедительное. Если перевести его, как говорится, с русского на русский, то выйдет следующее сообщение: господа хорошие, с вашим кредитом под алюминий вы сидите в глубокой заднице. Но здесь и начинаются загадки. Я не могу понять, что дало ему основания утверждать, что кредит провален. Что он уплыл с концами. Здесь нет ничего такого, что объясняло бы его заявление насчет кредита. Есть, правда, три факса, где твой муж просит какого-то Геннадия Петровича о встрече. Первые два, судя по всему, остались без ответа. А третий...
— Что третий?
— Текст в нем практически тот же, что и в первых двух, за исключением последнего абзаца. Митя дописал, что у него есть информация по делам в Таежногорске. И этот Геннадий Петрович моментально среагировал: буду рад познакомиться, во вторник у меня свободный вечер, мы можем встретиться, но не в департаменте, а где-нибудь на нейтральной территории...
Б. О. поднял глаза в потолок с видом человека, который производит в уме какие-то вычисления.
— Твой Митя, если я не ошибаюсь, не дожил до этой встречи двух дней.
— Что? — вздрогнула она.
Б. О. развернул компьютер в ее сторону:
— Посмотри на даты...
Да, все совпадает. Встреча назначена на десятое число, а восьмого к даче подъехал джип с четырьмя молодыми людьми, и четыре свечи, воткнутые в кучки опилок, загорелись в четырех углах дома.
— А что такое Таежногорск?
— О-о-о! — округлив губы, протянул Б. О. — Есть такое славное местечко. Один из самых мощных центров алюминиевой промышленности. Кажется, в семидесятых годах это была ударная комсомольская стройка. Теперь там тоже ударная стройка — мафиозная. Во всяком случае, плотность пальбы на квадратный метр там примерно такая же, как в Чикаго тридцатых годов. Люди гибнут за металл...
— Где это?
— В Сибири. Дай мне, пожалуйста, мою сумку.
Она принесла сумку, которую убрала со стола, расчищая место для компьютера, кофейных чашек и пепельниц. Б. О. открыл ее, достал мобильный телефон, набрал номер.
—Алло, Дуся, это опять я. Запиши номер. Ладно, я подожду.- Так... Так. Что ты сказал? Точно? — Закончив разговор, он сунул телефон в кармашек на крышке кейса, с минуту сидел, подперев лоб ладонью, потом поднял голову и посмотрел на Басю. — Как думаешь, где может стоять тот факс, на который Митя посылал свои послания?
— В салоне интимных услуг?
— Что-то в этом роде, — сказал Б. О. — Этот факс стоит в Государственной думе.
Они просидели у компьютера до самого утра, изредка отвлекаясь на то, чтобы выпить немного водки. Во вместительной пепельнице выросла гора окурков. Наконец Б. О. отодвинул ноутбук, подошел к окну и долго смотрел, как течет между деревьев туман.
— Всю жизнь мечтал познакомиться с депутатом Государственной думы, — сказал он.
* * *
Все было, как обычно: бешеная гонка по пустынному шоссе, визг покрышек, опасный поворот юзом, а потом неторопливый путь туда, где поджидал в своем белом "форде" гаишник с желтым лицом, привычный обмен с ним ничего не значащими репликами... И этот взгляд в небо, вдох полной грудью, долгий выдох:
— Ах, хорошо...
Гаишники забрали грузовики и отбыли. Из джипа, экипаж которого терпеливо дожидался, пока патрон окончательно придет в себя, кряхтя, выбрался Вартан.
— Я так понимаю, у тебя были веские основания навестить меня, — сухо приветствовал его Аркадий. — Опять какое-нибудь говно принес?
— Напротив. Вчера ночью звонил наш народный избранник. Папка готова. Как только у них закончатся летние каникулы, ее станут обсуждать на комиссии.
— Надеюсь, им будет что обсудить. С этим материалом хорошо поработали?
— Нормально. Девяносто процентов того, что накопал помощник Геннадия, заменили туфтой.
— А остальные десять?
— Вы же сами говорили... Три фирмы пришлось сдать.
— Не обеднеем... Скупой платит дважды. Тебе, Вартан Ашотович, приходилось платить дважды?
Вартан потупился и глухо отозвался:
— Приходилось.
— Да что ты говоришь? — притворно изумился Аркадий. — И по какому случаю?
Вартан молчал, хмуро разглядывая носки своих ботинок.
— Вы сами знаете по какому... Когда-то давно у меня была торговля на Полянке, неподалеку от магазина "Детский мир"...
— Ах, вон ты о чем. Ну так мы вроде квиты. Я подвинул тебя с бойкого места, ты спалил мои ларьки. Боевая ничья. Ну, довольно об этом, не отвлекайся. Давай-ка пройдемся. Тебе надо больше двигаться, ты стал толстоват. — Взяв Вартана под локоть, Аркадий провел его по обочине. — Я все об этой папке беспокоюсь... Вызови мне нашего народного трибуна.
Вартан протянул ему пенал мобильника. Аркадий поднес к уху телефон и несколько секунд ждал ответа на вызов.
— Геннадий Петрович, дорогой! Как ваше здоровье? Что говорите? Нормально здоровье? А мне сдается, что нет, голос у вас какой-то больной и прононс насморочный. Я отправляю вас на больничный... Полежите в постели, отдохните. Попейте успокоительное, На худой конец поставьте себе клизму. Да-да, я слушаю...
С минуту Аркадий терпеливо выслушивал собеседника. На лице его стояла неподвижная улыбка.