Я знаю, что это его машина, потому что однажды видела ее в особняке Элиты. Специальное издание, матово-черный McLaren с уникальной блестящей отделкой сбоку.
Машина выглядит такой же неуловимой, как и сам мудак.
Он отпускает меня, затем снимает толстовку и солнцезащитные очки. Я часто забываю, насколько Лэндон незаконно привлекателен, даже в повседневной одежде. У него царственная осанка. Подтянутое тело, широкие плечи, тонкая талия и подходящий рост.
Все в нем — совершенство — от его взъерошенных волос до легкой щетины на сильной челюсти. Даже его единственный недостаток, родинка в уголке правого глаза, еще больше усиливает проникающее очарование.
Обманчивое очарование, которое он носит как постоянную маску.
Или, возможно, оно не так уж и постоянно. Он, конечно, не терял времени даром, преследуя меня и показывая свое истинное лицо, следуя моему потрясающему плану кровавой бани.
— Зачем ты привел меня сюда? — я показываю.
— Я не мог надолго оставаться на территории Язычников, иначе какой-нибудь шпион направил бы твоего брата и кузенов в мою сторону, и началась бы резня. Для них, не для меня.
— Перестань бредить. Ты никогда не смог бы победить моего брата, Килла и Джереми.
— Но я уже делал это. Бесчисленное количество раз. И могу сделать это снова, если тебе нужны осязаемые доказательства того, что я сильнее всех Язычников.
— И все же, малыш, я умудрилась устроить тебе освежающую ванну из свиной крови, — я мило улыбаюсь, сопоставляя его дикую энергию со своей.
— Однажды.
— Я могу сделать это дважды, если ты не свалишь ко всем чертям от меня и моей семьи.
— Твои провокации заводят, поэтому, если ты не в настроении встать на колени и подавиться моим членом, я бы посоветовал тебе воздержаться от таких небрежных поступков.
Он указывает на маленькую складку у себя в штанах в качестве яркого доказательства своих слов. У меня такое чувство, будто мои щеки вспыхнули.
— Ты больной ублюдок.
— Все так говорят. Не будь частью стада. Это скучно и бессмысленно.
— Ты когда-нибудь думал, что, если все говорят одно и то же, то в этом есть доля правды?
— Определенно нет. Все склонны застревать в нейротипичном, пустом цикле, к которому я, к счастью, не принадлежу.
Я делаю паузу, мой разум возвращается к тем временам, когда все эти психотерапевты пытались сделать из меня нормального человека. А я отказывалась подчиниться. И до сих пор продолжаю.
Мне чертовски ненавистны терапевты и их отношение «лучше тебя». Мне ненавистно то, чувство в их присутствии — словно я маленькая, ненормальная и не подхожу обществу.
Возможно, Лэндон чувствует то же самое, когда сталкивается с миром из-за того, что его разум устроен иначе?
Ненавидя себя за то, что подумала о его точке зрения даже на мгновение, я свирепо смотрю на него.
— Мы закончили?
— Далеко нет. Мы даже не начали.
— Ты сказал мне пойти с тобой, и я выполнила свою часть сделки. Поэтому мы закончили.
— Пока что нет, — он открывает машину. — Я тебя кое-куда отвезу.
— С чего ты взял, что я куда-то поеду с тобой?
Он, кажется, разочарован, поскольку выглядит скучающим.
— Я думал, ты умнее. Не заставляй меня ставить тебе ультиматум. Мы уже пробовали, и для тебя это не совсем хорошо кончилось.
Я собираюсь разнести голову этому ублюдку и посмотреть, как он истекает кровью до смерти.
Но откладываю эту мысль на другой день и говорю с фальшивой насмешкой:
— Мне жаль тебя.
— Жаль?
— Ты можешь преуспеть, только угрожая и выдвигая ультиматумы. Должно быть, так грустно быть тобой.
— Напротив, власть над толпой вызывает эйфорию, — его вызывающе великолепная улыбка остается на месте, когда он выставляет подбородок вперед. — Садись в машину.
— Не хочу.
— Мне похуй. Должно быть, так грустно быть тобой, — повторяет он мои слова с этой чертовой улыбкой, которую у меня так и хочется стереть с его лица.
Он подталкивает меня вперед, положив ладонь на мое плечо.
Я проскальзываю внутрь с ворчанием и толкаю его, чтобы он убрал руку. Единственная реакция психа — усмешка и покачивание головой.
Как будто я — игрушка, а он наслаждается каждой минутой этой игры.
— Куда мы едем? — я спрашиваю, как только он садится за руль.
— Скоро узнаешь, — он заводит двигатель, и тот громко стонет.
Я инстинктивно хватаюсь за ремень безопасности. Что? Мне нравятся плавные автомобили, а не те, что шумят так, что можно было разбудить мертвых.
Тем не менее, спортивные автомобили и хаос идеально подходят Лэндону.
Когда машина катится по дороге, его большая рука ложится на мое бледное бедро, касаясь обнаженного пространства между подолом моего платья и коленями.
Его пальцы сжимаются.
— Расслабься. Я обещаю не пожирать тебя. Пока что.
Я отталкиваю его руку, желая избавиться от внезапного приступа покалывания и мурашек по коже. Теперь, когда я думаю об этом, вариация этого незнакомого ощущения произошла и в прошлый раз, когда он прикасался ко мне.
Должно быть, это проявление моего отвращения. Не более того.
— Пусти меня, — показываю я.
— Что ты там сказала? — он притворяется невинным. — Поближе? Знаю, я неотразим, но сейчас я за рулем, так что тебе нужно немного подержать себя в трусиках.
Я показываю ему средний палец, на что он хихикает.
— Как я уже сказал, я готов трахнуть тебя, но не в данный момент.
— Меня и тебя никогда не будет.
— Никогда не говори «никогда», — он крепче сжимает мое бедро, как бы подкрепляя свои слова.
Я пытаюсь, но не могу убрать его руку. Он как будто привязан ко мне невидимой нитью.
— Говоря о «никогда», почему ты не отвечала на мои сообщения или не подписывалась на меня в Instagram?
Он подписался на меня в Instagram? Я не заметила. Опять же, я не в подходящем настроении со вчерашнего дня. И все еще не высыпаюсь, хоть Майя и позволила мне спать в ее постели, мне все равно не удалось достаточно расслабиться, чтобы уснуть после этих чертовых сообщений и картинок его руки на моем горле.
— Ты когда-нибудь думал, что, может быть, только может быть, ты мне не нравишься?
— Маленькая деталь, которую всегда можно изменить.
— Нет, даже если ты превратишься в святого.
— Зачем мне заниматься чем-то таким скучным? Кроме того, ты можешь одурачить весь мир, включая себя, но я прекрасно понимаю, что тебе не нравятся святые. Ни капельки. Даже близко.
Я сглатываю.
— Не понимаю, о чем ты.
— О, моя маленькая муза. Мы сделаны из одного теста, ты и я. Ну, не из одного, но похожего. И если мне придется это доказать, пусть будет так.
Машина останавливается, а я застываю на своем сиденье, глядя на темное здание посреди пустоты.
Хватка Лэндона на моем бедре возвращает меня в реальность. Устрашающая ухмылка приподнимает его губы.
— Добро пожаловать на мою территорию.
Глава 10
Мия
Я поняла, что попала в беду, когда показушная машина Лэндона подъехала к заброшенному дому, его ворота со скрипом открылись, открывая кошмар, от которого мне удалось убежать.
Мурашки и покалывание, которые пробежали по моему телу, постепенно утихают, когда перед глазами появляется старое здание, похожее на замок.
Как будто средневековая война закончилась не в пользу защитников этого места.
Серые стены почти позеленели от пятен, оставленных природой. Хрупкие листья шелестят на ветру, а их зазубренные края царапают размытые окна, как когти отчаявшегося животного.
Единственный новый элемент в непосредственной близости от здания — отремонтированные массивные черные ворота, через которые проезжает Лэндон.
Несмотря на то, что машина едет плавно, я вижу неровную, изрытую ямами дорогу. У деревьев либо ветви, напоминающие костлявую руку ведьмы, либо так много переплетенных листьев, что невозможно сказать, где заканчивается одно и начинается другое.
Клумбы с цветами увяли своей трагической смертью, оставив после себя ужасные скелеты. Мрачное зловоние исходит из каждого уголка этого дома, который мог бы служить логовом призраков и паранормальных существ.
Машина медленно останавливается возле входной двери. Если, конечно, старую деревянную конструкцию с металлическими полосами можно назвать дверью.
— Что думаешь?
Я вздрагиваю от внезапного появления Лэндона возле моего уха. Этот засранец двигается, как злая змея, не издавая вообще никаких звуков.
— О чем? О плохой имитации дома с привидениями? — я притворяюсь, что меня это совершенно не трогает, хотя мой желудок скручивается в тысячу узлов.
— Никакой имитации, — его горячее дыхание скользит вдоль раковины моего уха, когда его рука крепче сжимает мое бедро. — Это настоящий дом с привидениями. Говорят, что его предыдущий владелец стал неуравновешенным из-за ужасов войны и наложил на это место проклятие. С тех пор члены его семьи трагически погибли, и любой, кто попадает туда, никогда не выходит оттуда в здравом уме.
— Тогда это объясняет твою личность, — показываю я с милой улыбкой.
Он хихикает, его грудь грохочет, прижимаясь к моей руке. И точно так же покалывание и мурашки по коже восстают из пепла, как будто их никогда и не убивали.
— Перестань быть такой горячей, — он кусает меня за ухо. Как делал прошлой ночью. Только теперь жест более интимен и вызывает пульсацию между внутренней поверхностью моих бедер.
Мои ногти впиваются в ладонь, но я понятия не имею, как реагировать на сильную физическую реакцию, растущую внутри меня.
Затем, словно в довершение ко всему, он облизывает место, которое укусил, и мне приходится плотно сжать губы, чтобы не издать ни звука.
Так же легко и быстро, как коснулся, он отпускает меня.
— А теперь выходи.