Только жизнь.
_
— Кэп?
— Дай мне минуту, Джекс.
— Так плохо?
Ли дёрнула плечом, и старпом наконец-то заткнулся.
Ура, однако.
Говорить она не могла: голос отказывал. В глазах стояли слёзы, а в горле ком, но разрыдаться не было сил. Она прикрыла глаза, чувствуя весь вес мира на своих плечах.
Я действительно не могу ничего сделать, Ли.
Она покачала головой.
Конечно, она верила ему.
Потерянное, опустошённое выражение его глаз наверняка будет преследовать её до самого края — и за этим краем, если трёп про Вальгаллу и прочие варианты посмертия имеет смысл. В каком там кругу дантовского Ада варились предатели доверившихся? Кажется, в последнем? Ну, по крайней мере, у неё будет интересная компания: сейчас туда валят толпой. Предают все и всех, что уж. Такие времена. Наверняка на входе не протолкнуться… Ли хохотнула, представив очередь, которая нынче туда образовалась. Ей почему-то представилось, как работники адской канцелярии (или кто там у них отвечает за новых поселенцев), матерясь, проводят перепись нового населения девятого круга. А сзади всё прибывают, и прибывают, и прибывают новые… Своего рода беженцы. А что? Что там в этом их Аду, лёд и пламень? Право, ерунда же — после атомного загрязнения и взорванных планет. Почти курорт, можно сказать...
Нет, смех надо прекращать. Это уже истерика. Но чего ж в груди так колет, а?
И грустная ирония в том, что в большинстве подобных ситуаций люди действительно не могут ничего. Именно потому война, помимо прочих очевидных мерзостей вроде массовых смертей, эпидемий, разрухи, голода и тлена, была и остаётся катастрофой для, внезапно, отношений. Она ломает любовь, семьи, дружбу, веру, от неё не спрятаться на своей маленькой планете, не укрыться за дверью или в уютном пространстве вирта. Увы. И может быть тысяча причин, по которым люди оказываются по разные стороны: от личных убеждений, выгоды, самообмана — до банальной географии, страха перед наказанием или воли случая. А дальше…
Когда дело доходит до слов вроде “У меня нет выбора”, то это, конечно, ложь. Выбор правда есть всегда. Другой вопрос, что очень часто люди оказываются поставлены в ситуацию, когда выбирать приходится против воли, и преимущественно из совершенно неприемлемых вариантов.
А на войне, как правило, выбирают только из неприемлемых вариантов.
Убить или умереть? Предать или предать? Своя семья или чужая?.. В нормальном, культурном, цивилизованном обществе никто не должен делать такой выбор. Но кто сказал, что вся наша цивилизованность — не пустой дым, временное равновесие хрупких весов, способное слегка замаскировать, но не подавить подлинную, неизбежно приводящую к одному и тому же суть? Мы каждый раз спотыкаемся об эту иллюзию, чтобы потом беспомощно наблюдать, как этот мир коллапсирует вокруг по мановению чьей-то руки. Будто распадающийся домик из карт.
И вот ты уже стоишь перед неприемлемым выбором, первым из множества.
Ли вот тоже… выбрала. С широко открытыми глазами. С пониманием причин и последствий. И больно вроде бы не должно было быть.
Но было.
Как же больно…
Танатос. Каким был твой неприемлемый выбор? Что для тебя на другой чаше весов?
Ты этого не узнаешь, но мне жаль. Как мне жаль. Ведь я так сильно…
— Кэп, я понимаю, у тебя момент, но… время.
Возьми себя в руки, Ли. Не время и не место.
— Да, — она двумя рывками разжала пальцы, дважды вдохнула и выдохнула, сморгнула вскипевшие на глазах слёзы и обернулась к Джексону.
— Всё сделано. Больше у него не возникнет никаких проблем с тем, чтобы убить меня. Более того, он бросит на это все силы.
— Уверена?
— В достаточной степени. Как я и сказала ранее, он скорее человек. И, как справедливо сказал ты, людям свойственно идти на поводу у своих эмоций. И ошибаться.
Старпом коротко кивнул.
— Даже не знаю, как к этому относиться, — заметил он. — Мы так долго рыли землю, пытаясь найти слабости альданских генералов. Странно осознавать, что всё это время мы смотрели не туда. Пытались оценить возможные просчёты робототехников, изъяны киберначинки. А вот с точки зрения человеческих слабостей никому не приходило в голову посмотреть… А ведь с самого начала стоило бы! Ведь известно, что Эласто обожает играться в бога-творца, и куклы ему нужны не просто какие-то, а живые. Ему подобным так веселее. А у живых кукол и слабости живые, так?
Ли сжала губы.
Она уже решилась сделать это, дать им доступ к записям. Это было одно из самых тяжёлых решений в её жизни, но рычаг давления на альданского генерала — это много. Это не та информация, которой стоит разбрасываться. Это то, что может спасти очень многих гвадцев — как минимум, в перспективе.
Но лучше от этого её поступок не становился.
— Джекс. Я… Для понимания: этот человек… В смысле… Хорошо. Лок-генерал Танатос, кем бы он ни был и несмотря на контекст, дорог мне. Не думай, я прекрасно осознаю всё, что он совершил. Кому, как не мне? Но ещё у меня есть все причины считать, что выбора у него действительно немного.
Она помолчала. Во рту горчило.
— Я даю вам в руки компромат и хорошо понимаю, к чему это может привести. И всё же, пообещай мне сделать всё возможное, чтобы его моё предательство не убило. Считай предсмертным желанием, если хочешь.
Старпом хмыкнул.
— Правду, кэп? Тот цветочек, которому я это передал, не склонен к сантиментам: слишком уж высоко он для этого растёт. Ему насрать на чьи-либо предсмертные желания, мои в том числе, хоть мы и знакомы полжизни. С другой стороны, в отличие от её грёбаного величества, у вышеупомянутого цветочка есть мозги. Он не станет разбрасываться единственным лок-генералом, на которого у него появился выход, ради ерунды. Возможно, в конечном итоге ты вообще окажешь своему богу смерти услугу, как знать. Я, собственно, в этом почти уверен.
Ли недоверчиво покачала головой.
— Джекс, ты таки полегче с пустыми утешениями. А то я ведь так и подумать могу, что все твои слова ничего не стоят. Услуга, говоришь? Смешно. Предательство — услуга сомнительная.
— Мы никогда не знаем, кто и чем в нашей жизни оказывает нам услугу. В этом её прелесть, жизни-то: даже предательства порой бывают полезны. Ты никогда не знаешь, что и чем для тебя обернётся... Но на бон философию! Подумай своей головой, кэп, и внимательно подумай, а не как раньше. Ты ведь не дура, да и по социальной психологии у тебя высший балл. Вот ты мне скажи: если боги новой эры — действительно люди, то веришь ли ты, что они такие уж фанаты своих хозяев? И, если они шарахаются по вирту без присмотра, то скажи мне, что ещё они делают без присмотра?
Гадство.
Ли внезапно почувствовала себя идиоткой. Все оговорки про “деспотичного папочку”, которые допускал Танатос, внезапно выстроились для неё в ряд, сделавшись кристально ясными.
К тому времени, как война кончится, я найду способ решить свои проблемы с отцом.
— Твою мать, — сказала она от души. — Ты, возможно, в чём-то прав.
— Вот, — кивнул старпом. — То есть, он что-то говорил тебе. Так даже лучше; это значит, что нам предстоит чуть меньше работы. Потому что, видишь ли, этот контакт нам жизненно важен. Сама не маленькая и понимаешь, что ребята вроде Эласто не уходят с должностей добровольно. Даже условно добровольно. По сути, есть только три возможных развития событий: они либо отбывают в пафосном саркофаге на тот свет (что лучший вариант для всех, но с уровнем развития альданской медицины нам в ближайшие лет сто не светит), либо бывают в итоге сожраны своими же выкормышами, либо оказываются уничтожены врагами извне. Последнее обычно сопровождается пафосными заварушками, выжженной землёй, морем крови и прочими спецэффектами. В данном случае тому внешнему врагу, который попытается добраться до Эласто, придётся пройти сквозь все щиты Коалиции. И уничтожить всех, кто постарается помешать… При нынешнем раскладе звучит почти невыполнимо, верно? Но, даже если, предположим, ЗС в итоге смогут придушить ослабевшего Эласто, это будет стоить жизни примерно половине населения этой Галактики. И сделает Земной Союз господствующей силой Альдазара. Учитывая те притязания, которые они уже имеют на наши территории, итог очевиден. Так что да, для нас будет намного выгоднее, если большая игра между ЗС и Альдо будет продолжаться — тогда, лавируя между ними, Гвада сможет сохранить хоть что-то своё. Но, с другой стороны, Эласто надо остановить. Не только ради Гвады, но и ради блага всего человечества. Так что итог очевиден: нам нужен внутренний рычаг. И Эласто тоже это понимает. Потому-то он так отчаянно боится всего, что вякает ему не в такт. Но знаешь что забавно во всём этом?
— Что?
— При всей своей оголтелой паранойе, при всей поехавшей ненависти ко всем, кто хоть в чём-то не с ними, такие, как Эласто, сами создают своих убийц. Они сами так или иначе выкармливают тех, кто потом вцепляется им в глотку. Разве это не забавно? И… скажем так… тот высоко растущий цветочек, выслушав мой доклад, очень сильно надеется, что боги новой эры — как раз тот случай. Впрочем, он сам тебе всё расскажет, когда вы встретитесь.
Ли посмотрела на Джекса, как на идиота.
— Встретимся? Где? Ты что, забыл наш план? Я лечу “сдаваться”. В один конец. Игра кончается разменом королевы, пока ты ведёшь отряд под прикрытием и ломаешь защиту. Фините.
— Точно. Но есть поправка, кэп: на твоей посудине полечу я.
Ли посмотрела на него, как на идиота.
— А это ещё что за новости? Ты там головой не бился случайно?
— Сегодня или вообще? — усмехнулся Джекс.
— И то, и другое! Какого хрена, Джекс? Так умереть не терпится?
— А тебе?
Туше.
— Я капитан, и это моя работа. И долг, если на то пошло.
— Вести крыло истребителей в атаку — твоя работа. И, чисто объективно: ты летаешь лучше меня, кэп. Это не считая всех прочих глупостей вроде моего морального д